Все радости — завтра - Смолл Бертрис - Страница 90

— Меня тоже огорчило его поведение с принцессой, — с горечью ответила Скай, — похоже, он искренне ухаживал за ней. Мне говорили, что он яростно сопротивлялся ей, но что-то непохоже было вчера, чтобы он отказывал ей хоть в чем-то.

Позади послышался смешок. Гамалю было смешно видеть ее ревность после того, как он наблюдал ее страстное соитие с Кедаром.

— Ашур сдался только недавно, поняв, что борьба с Турхан — не лучшая тактика. Вместо этого он стал ухаживать за ней, и, Муна, можешь поверить мне, когда он покинет ее, ее ярость будет беспредельна. Думаю, Кедар будет так же разъярен.

Скай медленно обошла вдоль фонтана, остановившись на минуту, чтобы опустить в холодную воду руку.

— Из уважения к твоему дяде, моему другу Осману, Гамаль, я ничего не скажу тебе о твоем брате, но можешь мне поверить: я буду счастлива вырваться из его лап.

И снова раздался смешок из-за зеленой изгороди:

— Если бы Кедар знал, какая ты сильная и волевая, он бы испугался. Дай тебе волю, ты бы быстро взяла над ним верх. Мне так хотелось бы понаблюдать за его крахом!

Скай слегка улыбнулась, ей стали понятны его чувства.

— Так ты ненавидишь его, Гамаль? Несмотря на твою мягкость и нежность, ты столь же безжалостен, как он, и, я думаю, гораздо умнее.

— Половина богатства моего отца принадлежит по праву мне. Но брат ограбил меня и продал принцессе.

— Но ведь ты любишь Турхан, как сказал мне твой дядя.

— Да, люблю, но это не умаляет преступления Кедара. Будучи рабом, я ничего не могу унаследовать. И поэтому я мечтаю о дне, когда Турхан освободит меня. С ее богатством я стану гораздо могущественней Кедара, и он еще пожалеет о том, что обездолил меня.

— А ты не боишься, что я выдам тебя?

— Кому, Муна? Не Кедару же, ты его ненавидишь. Дяде? Он меня поймет, уверяю тебя. Так что не бойся, госпожа, я помогу тебе и Ашуру убежать, как только мы достигнем Алжира. И не тревожься, если я не смогу поговорить с тобой до Алжира. В этом нет необходимости.

— Гамаль, — тихо позвала Скай, — скажи Найлу, что я люблю его.

— Скажу, — послышался ответ.

Она осталась одна. Скай снова прошлась вокруг фонтана, наблюдая за золотыми рыбками, скользящими между воздушными пузырьками. Она поверила в бегство из Алжира. И как ни противна была мысль о том, что придется еще несколько месяцев провести с этим похотливым Кедаром, эта плата за надежный побег не столь уж велика. Сделав второй круг возле фонтана, она направилась назад вдоль высокой зеленой изгороди.

— Где ты была? — В плечо вонзились пальцы Кедара. На мгновение в ее глазах вспыхнул гнев, но взгляд Талиты остановил ее, напоминая о том, где и кто она.

— Я только погуляла в саду принцессы, господин. Разве это запрещено? Я нарушила правила? — расстроенно спросила она.

Хватка Кедара слегка ослабла.

— Лучше тебе было остаться с Задой и Талитой, мое сокровище. Мне не нравится, когда ты бродишь одна.

— Может быть, она тут нашла любовника? — злобно сказала Зада.

Кедар, отпустив Скай, с ревом обрушился на Заду, колотя ее по голове и плечам.

— Господин, господин! — вскричала Скай. — Это просто шутка ревнивой женщины!

Даже Талита, обычно ни во что не вмешивающаяся, присоединилась к Скай, пытаясь остановить Кедара:

— Господин, если ты ее убьешь, то потеряешь ценную рабыню. Ты же сам учил нас экономии!

— Ой! Ой-ей-ей! Ох! Ах! Смилуйся, господин, помилосердствуй! — вопила несчастная Зада.

— Ах ты сука! Неблагодарная тварь! — рычал Кедар. — Как ты осмелилась клеветать на свою госпожу?! Ты что же, думаешь, если я излил в тебя свою страсть, ты стала лучше ее? — Он треснул ее по затылку. — Когда мы вернемся, ты получишь двадцать плетей, негодная! — И Кедар яростно оттолкнул Заду.

Не обращая внимания на упавшую женщину, Талита и Скай успокаивали разъяренного Кедара. Талита поспешила за прохладительным напитком, а Скай отирала его лоб куском ткани, смоченным в розовой воде.

— Не стоит так злиться на Заду, господин, — уговаривала она его, — это ведь всего лишь глупая берберка. Ее просто опьянила твоя милость.

Талита поднесла к его губам кубок с лимонным шербетом, приговаривая:

— Разве этого не случалось раньше, мой господин? И это будет продолжаться, если ты не ограничишься гаремом и будешь гоняться за служанками.

— Все женщины в моем доме существуют для моего наслаждения, — прохрипел Кедар, — все!

— Это правда, господин, — продолжала Талита, — но если между ними не будет различий, служанки станут воображать, что они не хуже хозяек, и так будет постоянно.

Кедар вырвал кубок из рук Талиты и осушил его.

— Ты у меня уже много лет, Талита, и все это время ты действовала в моих интересах. Я подумаю над твоими словами.

Скай удивленно подняла брови: ее удивила такая рассудочность Кедара. Талита улыбнулась и тихо добавила:

— Твое решение будет наилучшим, господин. Больше Скай не увидела Найла. Днем они покинули дворец принцессы и вернулись в дом Кедара. Зада всю дорогу всхлипывала в уголке носилок, пока Талите это не надоело и она резко не прикрикнула на нее:

— Заткнись, девчонка! Сама виновата!

— Муна встречалась с любовником, — упорствовала Зада, — я видела, как параллельно ей по дорожке шел мужчина.

Скай быстро подумала, признаваться ли ей в том, что она говорила с Гамалем, и наконец сказала:

— Да, на той стороне изгороди был младший брат господина Кедара, Гамаль, но он просто поприветствовал меня и вернулся во дворец. Нужно ли говорить об этом хозяину?

Талита рассмеялась:

— Нет, конечно. Скорее всего Гамаль опасается, что ты выдашь его принцессе Турхан, особенно теперь, когда у нее появился такой любимец, как этот великан Ашур. — Она сурово посмотрела на плачущую Заду. — Если ты скажешь Кедару хоть слово, я прикажу отравить тебя, дура.

Зада кивнула. Она не сомневалась, что старая сука исполнит свою угрозу.

— Мне в самом деле дадут двадцать плетей? — содрогнулась она.

— Скорее всего, — сухо сказала Талита.

— Поговори с Кедаром, Талита, — вмешалась Скай, — Зада и так наказана.

— Нет, — ответила Талита. — Она заслуживает порки. Но я постараюсь, чтобы количество ударов уменьшили до десяти.

Следующие недели протекли для Скай утомительно и однообразно. Почти каждый вечер, за исключением дней, когда она была нечиста, она присоединялась к Кедару в его разнузданных оргиях. Днем она долго спала, чтобы справиться с последствиями предыдущей ночи и приготовиться к новой. Как удавалось выдерживать такой темп Кедару, она понять не могла. Похоже, его силы только крепли от встреч с женщинами гарема. Отводя сну не более пяти часов в сутки, он рано вставал, чтобы подготовить к путешествию караван. Он еще не сказал Скай, что берет ее с собой, и она томилась от неопределенности, ведь он никогда не брал своих женщин в путешествия.

Наконец, за неделю до выезда, она не выдержала. В этот вечер Кедар был особенно благодушен. Перед ним танцевали с полдюжины привлекательных девушек, чьи прозрачные разноцветные юбки развевались в такт их движениям под пение флейт и удары барабана. С ним была только одна его любимица — Муна, которая клала ему в рот один за другим финики, набитые миндалем. Она нежно прижалась грудями к его руке и прошептала ему на ухо:

— Как мне будет недоставать тебя, мой господин, когда ты уедешь в Алжир. Смогу ли я пережить это? Я просто зачахну до твоего приезда! — Ее язычок нежно пробежал по его ушной раковине.

Кедар повернулся и посмотрел в ее сапфировые глаза, казалось, таявшие от любви к нему. Его рот был всего в нескольких сантиметрах от ее губ, и он не мог удержаться от поцелуя. Ее губы призывно раскрылись, и ее мягкий язычок игриво высунулся наружу, несколько раз пробежал по его языку и снова скрылся в своей пещерке. Кедар почувствовал, как начинает возбуждаться. Он вовсе не собирался брать ее с собой, но, почувствовав, как она разгорячилась от его прикосновения, понял, что не сможет обходиться без нее три или четыре долгих месяца. Она оказывала на него гипнотическое, почти наркотическое действие. Да, она отравляла его кровь, как опиум отравляет кровь тех, кто злоупотребляет им. Он должен взять ее с собой и жениться на ней в Алжире, в доме своего дяди, где впервые увидел ее! Он знал, что Осман, этот глупый романтик, будет доволен.