Все радости — завтра - Смолл Бертрис - Страница 72

Глаза Скай потемнели от гнева, она раздумывала над тем, не вышвырнуть ли золотой обруч в ближайшую кучу мусора. Однако она знала, что не сделает этого. Наклонившись, она застегнула браслет на правой щиколотке. Ей было известно, какое наказание последует за неповиновением воле Кедара, и она вовсе не желала снова отведать бастинадо.

Поднявшись, она встретила сочувственный взгляд Алимы.

— Ты смелее, чем я могла бы мечтать, — сказала жена Османа.

Скай пожала плечами:

— Ты же говоришь, у меня нет выбора.

— Госпожа, пора идти, — неожиданно материализовалась Зада.

— Тогда накинь на меня яшмак. Зада. Быстрее! Мы не можем заставлять господина ждать. — Она взглянула на Алиму, и в ее зеленовато-голубых глазах снова появилась тревога. — Как ты думаешь, она понимает по-французски?

Алима рассмеялась:

— Ни в коем случае. Это юная берберка из многодетной семьи. Они просто продали ее, так она рассказала Нигере. — Лицо Алимы стало снова серьезным, и она крепко обняла Скай. — Будь осторожна, госпожа, и Аллах поможет тебе!

Скай обняла ее в ответ.

— Я постараюсь, Алима. Спасибо за гостеприимство, и молись за меня, прошу тебя, мне нужны твои молитвы!

Затем Зада засуетилась вокруг нее, натягивая капюшон джеллабы, застегивая покрывало, помогая влезть в черный шелковый яшмак, чей капюшон ниспадал ей на лоб, и надевая второе покрывало.

— Ты меня задушишь, — запротестовала Скай.

— Даган сказал, что господин приказал укрыть тебя должным образом, — ответила рабыня.

Скай закусила губу и замолчала. Спорить было не о чем: хоть она и любимица Кедара, она такая же рабыня, как Даган или Зада. Нельзя возразить слову господина. Она спокойно стояла, пока рабыня суетилась вокруг, пристраивая покрывало, а когда Зада закончила, Скай посмотрела на Алиму, и внезапно, от очевидной комичности ситуации, в ее глазах заплясали веселые чертики. — Интересно, кто может увидеть меня по пути из комнаты в ваш двор, что следует так закутывать меня? — спросила она по-французски.

— Это просто еще одно средство показать его власть над тобой, Скай, — ответила Алима.

— Нельзя заставлять господина ждать, — напомнила Зада.

Скай и Алима обнялись в последний раз, и затем Скай вышла за своей рабыней из спальни, прошла через дом, который некогда был ее домом, и вышла во двор, где уже почти собрался весь огромный караван Кедара. Фесский торговец прибыл в Алжир с большим грузом и увозил отсюда не меньший. Множество мулов и верблюдов были нагружены тюками с товарами. Караван сопровождал большой отряд вооруженных наемников, которые прибыли с Кедаром из Феса и теперь возвращались туда с ним.

Днем караван будет двигаться, а по ночам будет привал для еды и отдыха животных. Ежедневно им предстоит проходить по двадцать миль по узкой дороге у подножия Атласских гор. Плохо охраняемые караваны здесь непременно становились жертвой многочисленных бандитов. Кедар же за свои неоднократные переезды не потерял и верблюда, так как никогда не скупился на большую охрану. Он считал, что экономия на охранниках, из-за которой можно утратить гораздо более ценный груз, — плохая экономия.

Скай ехала в закрытой повозке, которую тащили два крепких мула. Изнутри повозка была отделана красным шелком и снабжена двумя темно-голубыми матрацами. Правил ею Даган, а Скай была принуждена оставаться внутри с Задой. Единственным развлечением и спасением от скуки было рассматривание пейзажа из-за газовой занавеси в задней стенке повозки. Когда пейзаж надоедал, можно было спать. У нее было мало общего с Задой, единственной целью которой было украшение Скай, с тем чтобы она еще больше понравилась Кедару и заняла как можно более почетное место в гареме. Зада часами просиживала на облучке с Даганом, шепчась с ним о доме Кедара в Фесе.

Даган тоже стремился извлечь выгоду из этого. За десять лет рабства у Кедара он еще не видел, чтобы его господин был так поглощен чем-либо, тем более женщиной. И эта женщина, полагал Даган, могла стать первой и единственной женой Кедара, поэтому он стремился воспользоваться моментом и подружиться с амбициозной Задой. Лучше иметь друзей в стане будущей хозяйки — любимая жена может смягчить даже Кедара.

Путешествие позволило Скай немного отдохнуть от сексуальных притязаний Кедара, так как он мог навещать ее лишь ненадолго ночью. Днем он скакал во главе каравана, и его зоркие карие глаза обшаривали холмы вокруг и путь впереди, не упуская ничего. Обедал он, как правило, со своими людьми, хотя иногда и навещал ее кратко, чтобы убедиться, что с его прекрасной рабыней все в порядке. Ужинал он обычно в одиночестве или разделял вечернюю, трапезу с командиром наемников. Когда вечером лагерь успокаивался, загорались огни костров и пикеты вокруг были проверены, тогда Кедар мог доставить себе небольшое удовольствие.

Они спали на пуховых пурпурных бархатных матрацах в отгороженной покрывалом части его шатра. Скай, также ужинавшая в одиночестве и искупавшаяся, насколько это было возможно, в деревянной ванне, должна была ожидать своего хозяина в алькове. Он приходил, брал ее дважды, а затем проваливался в глубокий сон. Он стремился просто удовлетворить свои сексуальные потребности, и для Скай это было облегчением. На ее месте в это время могла бы быть любая другая женщина, и это внушало ей надежду, что его страсть к ней угасает по мере приближения к Фесу и его большому гарему.

За неделю до прибытия в Фее они встретили другой караван, также хорошо охраняемый, направляющийся из Феса на побережье. Большинство торговцев были знакомыми Кедара, и он решил устроить для них ночную Пирушку. Было зарезано несколько ягнят, и они жарились на вертелах. Они встретились со вторым караваном ближе к вечеру, у горного ручья, поэтому они рано раскинули шатры. Скай было разрешено искупаться в ручье, и она с радостью вымыла голову, так как ее волосы, несмотря на все расчесывание и заботу Зады, оставались пыльными. Даже Зада обрадовалась и после купания затерла мокрые пряди Скай розовым маслом.

Вернувшись в шатер, они обнаружили там ждущего их Кедара. Он скользнул по ней взглядом, особенно порадовавшись мягкому облаку ее благоухающих волос.

— Я хочу, чтобы ты сплясала для моих гостей сегодня ночью, — сказал он. — Ты знаешь танец покрывал?

— Да, господин. — Скай была поражена: он, постоянно одержимый идеей сокрытия ее от взглядов других мужчин, теперь хочет, чтобы она танцевала перед его друзьями.

— Тогда ты исполнишь его, мое сокровище, и пусть твои волосы будут распущены, как сейчас.

— Господин, хорошо ли это — показывать меня другим мужчинам?

— Ты споришь со мной, Муна? — В его голосе послышалась угроза. , — Мой господин, я только подумала… — начала она.

— Ты подумала?! Рабы не думают, Муна. Они подчиняются, и, хотя я уже приказал тебе, ты пытаешься спорить со мной.

— Нет, нет, господин! Разве посмею я ослушаться тебя, клянусь, что нет! — Скай испугалась и отчаянно пыталась ублаготворить его — у него сегодня было такое настроение, что его выводила из себя любая мелочь.

— Мне кажется, мое сокровище, что ты нуждаешься в уроке послушания. — Протянув руку, он провел пальцами по ее щеке, но его холодные глаза были полны гнева. — Ты огорчила меня, » Муна.

Скай содрогнулась от его прикосновения и услышала, как сзади Зада со свистом втянула в себя воздух.

— Прошу тебя, господин! — прошептала она, н ее глаза наполнились слезами.

— Даган! Палку! — Его голос был ледяным. Сердце Скай забилось, и она упала на колени, охватив руками его ноги — Прошу, господин, только не бастинадо! Я рабыня господина Кедара. Я существую только для его удовольствия. Прошу тебя, господин! — Ее голос был полон мольбы, но внутренне Скай ненавидела Кедара каждой клеточкой своего тела. О, как бы ей хотелось сейчас вонзить нож в его сердце! Ее ужасало, что он мог так мучить ее — душевно и физически. «Найл! — взмолилась она про себя. — Найл!»

Кедар одним движением стряхнул с себя руки Скай, рывком поднял ее и сорвал кафтан, обнажив ее тело. Затем ее бросили на спину на пол шатра. Были призваны два раба, чтобы держать ее за руки, ноги были подперты подушками, и еще два раба держали ее за ноги. Скай всхлипывала от страха, но полная беспомощность еще больше ужасала ее.