Все радости — завтра - Смолл Бертрис - Страница 46

— Позаботьтесь… о мальчике… о моей жене… Эдмоне.

— Я буду заботиться о них так же старательно, как вы сами, брат мой, — пообещал Никола. — Клянусь Святой Девой Марией!

Фаброн слабо улыбнулся в последний раз, и его глаза закрылись. Он потерял сознание. И когда над герцогством Бомон де Жаспр занялся рассвет, Фаброн, его сорок пятый герцог, тихо скончался в своей постели, окруженный женой, сводным братом и наследником, племянником, которого обнаружили в объятиях толстой барменши, священником и врачом.

Матье Дюпон констатировал смерть герцога Фаброна, и отец Анри упал на колени и начал молитву. Остальные присоединились к нему, и, когда она закончилась, Скай спокойно сказала:

— Вы должны немедленно помазать барона на правление, топ реге, время не ждет. Бомон де Жаспр ни на день не должен оказаться без герцога. Пока мы скорбим по моему мужу, о праздничной церемонии не может быть и речи.

Священник встал с колен.

— Вы правы, — согласился он, — ведь месье барон — не сын герцога Фаброна и не племянник.

— И не законнорожденный брат, — закончил за него Никола.

— И не законнорожденный брат, — эхом откликнулся священник. — Таковы факты, месье барон. Но у вас есть благословение Его Святейшества, и никто не может оспаривать ваших прав. Тем не менее я согласен с герцогиней. Следует помазать вас немедленно, как только вы оденетесь. — Он улыбнулся Никола. — Не следует дразнить французов, мой сын.

Никола повернулся к Скай, и она неожиданно увидела, что в его глазах стоят слезы.

— Вы будете там? — спросил он.

— Конечно, барон, — ответила она. — Эдмон и я будем свидетелями. Но я думаю, святой отец, что даже в столь печальных обстоятельствах нам следует послать за представителями виднейших семей Бомона. Я не собираюсь устраивать пир, и все же…

— Да, — согласился священник, — чем больше свидетелей, тем лучше.

— Я распоряжусь немедленно, — сказал Эдмон. — Они будут в часовне замка через час. — Он выбежал из комнаты.

— Мы должны отслужить мессу, — заявила Скай. — Не можете ли вы пройти в мою комнату? Мне следует исповедаться перед вами.

— Конечно, — ответил отец Анри и повернулся к Никола:

— А вы будете исповедоваться, сын мой?

— Да, святой отец, я исповедуюсь, — сказал он после некоторой заминки.

И это было самое трудное из того, что приходилось ей делать. Память о прошедшей ночи, подобно факелу, горела в ее сознании. Она чувствовала, что согрешила, но в то же время не ощущала себя грешницей ни на волос. Да, она хотела Никола, но, если бы он не пришел к ней, она сумела бы справиться со своими чувствами. Обо всем этом она честно рассказала отцу Анри, и по ее щекам текли слезы.

— Вот что бывает, святой отец, когда выходишь замуж не по любви, а по необходимости. Но что я могла сделать, мне нужно было защитить детей!

Священник несколько минут молчал, размышляя над ее признанием. Он был пожилым человеком, и ему приходилось выслушивать вещи и похуже того, что рассказала ему она. Он вздохнул и спокойно произнес:

— Ты согрешила, дочь моя. Тут нет сомнений. Нетрудно понять, что плоть твоя слаба и поддалась в этот раз, но ты нарушила еще и заповеди Божьи. Я дам тебе отпущение грехов, но и наложу епитимью. Три следующие ночи тебе придется провести со мной в бдении в часовне, молясь за упокой несчастной души твоего мужа.

Скай подняла голову и взглянула в глаза священника:

— Спасибо, святой отец! — С ее души свалился камень.

Ее сапфировые глаза сияли, и, благословляя ее, отец Анри не мог не подумать о том, что если новый привлекательный герцог Бомон де Жаспра похож на своего покойного отца — а судя по его быстрому натиску, он был в него, — сожительство этих двоих под одной крышей представляло собой серьезную проблему. Святая Дева Мария! Ведь разразится скандал! Скай — прекраснейшая женщина из виденных отцом Анри, и какой же нормальный мужчина сможет противостоять желанию обладать ею — разумеется, плотски? Он вздохнул, с ужасом думая о будущем.

Оставив Скай, он двинулся к апартаментам Никола Сент-Адриана. Тот уже был одет в черный бархат, около него суетился Поль. Отослав слугу, Никола встал на колени для исповеди. Он с готовностью признался в соблазнении Скай, но тон его голоса не оставлял сомнений у отца Анри — Никола вовсе не чувствовал себя грешником.

— Неужели ты не чувствуешь себя грешником, сын мой, ввергнув в пучину греха эту женщину? — потребовал он признания у Никола.

— Я не считаю грехом любовь к женщине, святой отец, — последовал разочаровывающий ответ.

— Она ведь жена брата твоего. Ты совершил прелюбодеяние! — настаивал священник.

— Она создана для меня, — упрямствовал Никола. — Мы будем соблюдать траур по брату, которого я не знал, как и положено, один год, а после этого я женюсь на Скай.

— Это невозможно! — Священник был потрясен. — Она была женой твоего брата — церковь запрещает подобный брак!

— Фаброн де Бомон был всего лишь моим сводным братом, святой отец. Мы не знали друг друга. Нас связывает только общий отец, и эта связь была признана лишь по необходимости, как последнее средство. Папа признал мои права на герцогство. И я попрошу его о разрешении взять в — жены вдову моего покойного брата. Это довольно обычное прошение, и вам это известно.

Священник вздохнул. Что можно было ответить? По крайней мере новый герцог собирался жениться на Скай по закону, а если Господь учитывает добрые намерения, то все должно быть в порядке.

— Сын мой, — сказал он. — Я даю тебе отпущение грехов, но и налагаю епитимью. Через три дня тело Фаброна де Бомона будет упокоено в земле с его предками. Последующие три дня после похорон ты должен провести во бдении в часовне.

— Согласен! — быстро ответил Никола.

Отец Анри благословил Никола и отправился готовить мессу и помазание нового герцога. Идя по коридору, он улыбался про себя, думая, какое отличное наказание он назначил любовникам, особенно Никола. Он достаточно хорошо знал человеческую природу и понимал, что ему не удержать их врозь, но — и здесь он фыркнул — он бы отдал все, что угодно, за то, чтобы увидеть лицо Никола, когда тот узнает, что ему не удастся спать со Скай как минимум еще шесть дней.

На скромной церемонии помазания нового герцога мадам герцогиня Бомон де Жаспр сияла подобно солнцу: на ней было кремовое атласное платье, как принято при английском дворе. Нижняя юбка расшита золотыми шмелями, и золотом сияли рукава платья. На голове у нее впервые была надета изящная золотая герцогская корона Бомона, украшенная алмазами и отделанная зеленой яшмой. На шее блестело золотое распятие. Несмотря на смерть мужа, она не надела траурное платье — это считалось бы дурной приметой для правления нового герцога.

Как только собрались наспех приглашенные гости, Скай объявила об утренней кончине герцога Фаброна. Затем сообщила, что по просьбе почившего герцога папа римский благословил барона Сент-Адриана на герцогство.

— Мы должны немедленно помазать его, чтобы наши могущественные соседи не аннексировали нас, — объяснила она причину поспешности церемонии.

Представители именитых семей Бомон де Жаспра согласились с герцогиней: Никола Сент-Адриана следует помазать официально и как можно скорее, прежде чем распространятся вести о смерти Фаброна де Бомона. Стоящий рядом со Скай Никола был представлен каждой семье, и бомонцам он явно пришелся по вкусу. Он молод и здоров, в нем течет свежая кровь. Его наследники могли править еще добрую сотню лет, что означало безопасность и их наследников.

Сквозь высокие узкие витражи в часовню врывались солнечные лучи, сливаясь с робко мигающими огоньками алтарных свечей. Витражные стекла отбрасывали на собравшихся голубые, розовые, лазурные и зеленые пятна. Вслух было прочитано подтверждение прав Никола Сент-Адриана папой римским, и он был объявлен законным наследником. Затем священник помазал голову, губы и ладони Никола елеем. Никола преклонил колени и был коронован своим племянником, решительно нахлобучившим золотую герцогскую корону на голову дяди и ядовито прошептавшим при этом: