Страж. Тетралогия - Пехов Алексей Юрьевич - Страница 56

Его светлость между тем побледнел ничуть не хуже девушки, а его губы и вовсе посинели.

— Что?! Это невозможно!

— Вам ли не знать, что в магии возможно все. — Гертруда придирчиво изучала свои ноготки. — Вы убили ее, когда вам было семнадцать? Или восемнадцать? Наверное, это очень обидно, когда тебе отказывают.

— Как она тут оказалась?! — Он старался сдерживаться, не смотреть на свою жертву, платье которой уже наполовину стало кровавым, и я увидел в его глазах глубинный ужас.

— Признаться честно, это моя вина.

— Что ты сделала, глупая ведьма?! — заорал он, брызгая слюной.

— Когда я добывала вот это, — Гера с улыбкой показала еще один кулон, вытащив его из кармана, — мне пришлось уничтожить фигуру, которая сковывала душу. Кроме этой фигуры была еще одна, точно такая же. Я на всякий случай стерла и ее. Разбираться было недосуг, я была ранена и сочла, что это резервное удержание, но, как оказалось после беседы с баронессой, мой поступок освободил ее. Выпустил на свободу после пятнадцати лет заключения. Вы, разумеется, этого не заметили, а баронессе ничего не оставалось, как следовать за нами и надеяться, что я помогу ей. Видите ли, она хотела, чтобы вы смогли увидеть ее и знали, почему умрете.

Он выругался и швырнул в душу заклинание, которое не причинило той никакого вреда.

— Бессмысленная попытка, — с насмешкой сказал я. — Тут нужна помощь стража. И знаете, ваша светлость, на этот раз мне отчего-то помогать совершенно не хочется. А тебе, Гера?

— Спасать убийцу? Это не в моих правилах. Вашей светлости придется расплатиться за содеянное, и я могу вам лишь посочувствовать.

Он больше не ждал, развернул коня, пытаясь бежать, но вылетел из седла, словно врезавшись в невидимую стену. Попытался встать, оглушенный, ошарашенный и перепуганный, но девушка уже склонилась над ним, улыбнулась, и человек зашелся в вопле ужаса. Слуги, не выдержав, бросились прочь.

Крик герцога перешел в булькающий вой. А затем наступила благословенная тишина.

Хрустальный кулон качался на цепочке прямо у меня перед глазами. Грани кристалла ловили тусклый солнечный свет, отражали его зеленоватыми искрами. Я задумчиво всматривался в глубину камня, наблюдая за мягкой пульсацией находящейся там души.

— Словно чье-то сердце бьется, — наконец сказал я, возвращая кулон Гертруде.

— У меня была точно такая же ассоциация. — Она выглядела уставшей после целого дня пути, но держалась на редкость хорошо.

Сейчас мы сидели в дилижансе, который совсем скоро должен был отправиться в Альбаланд.

— Удобное вместилище для переноски душ. Я сама его придумала. Хочешь, засуну в такую Проповедника?

— Не дамся! — тут же заявил тот.

— Да я и не сомневалась.

— А попробуешь затолкнуть меня туда насильно, ведьма…

— Боюсь, такой ход не получится. Нужно добровольное согласие. Это обязательное условие.

— Расскажи, кто из вас придумал сыграть такую штуку с герцогом? — задал я мучивший меня вопрос— Ведь баронесса была темной, ты могла ее убить, даже не выслушав.

— Но я выслушала, Людвиг. Она просила помощи. Месть держала ее в нашем мире, но она была слишком слаба, чтобы самостоятельно ее осуществить, так что требовалось хорошо подумать, как это провернуть. Мне пришлось постараться, чтобы дать ей силы для взаимодействия с живой материей и сделать видимой для тех, у кого нет дара. Жаль, что подобные вещи практически опустошают мои колдовские умения. Я посадила бедняжку баронессу в запасной кулон и оставалось лишь дождаться, когда нас найдет герцог.

— Я бы не назвал ее бедняжкой, — заметил Проповедник. — Лично я не умею сделать так, чтобы с человеком случилась подобная оказия.

— Тебя не запирали на пятнадцать лет в фигуре, — пожала плечами Гертруда. — Это хуже тюрьмы.

— Надеюсь, его светлость хорошо чувствует себя в аду, — проронил я. — Когда ты собиралась мне сказать?

— О том, что меня сделали магистром? — нахмурилась она. — Вообще не собиралась, Людвиг. Я знаю, как ты их «ценишь», и не думала, что сейчас нам стоило об этом разговаривать. Извини меня.

— Не за что извиняться. Я просто удивлен, — ответил я, не испытывая ни злости, ни обиды. — Я слышал, что освободилось одно место, но не предполагал, что назначат тебя.

— Их выбор понятен. Папа стар и болен, говорят, он не доживет до следующей Пасхи. А мой двоюродный дядюшка имеет некоторое влияние среди кардиналов, его многие поддерживают, так что есть шансы, что он сможет возглавить Святой Престол, если, конечно, Бробергер и Нарара отдадут за него свои голоса. Поэтому Братство решило подсуетиться.

— Их поспешность оправданна — родственница Папы среди магистров улучшит общение с Церковью, — кивнул я. — Понимаю, почему ты согласилась.

— Ни черта ты не понимаешь, Синеглазый, — неожиданно зло ответила она. — Да, меня беспокоит судьба Братства, и я рада его укреплению. Слишком сильно последние десять лет нас давит Орден. Но это не причина. Я согласилась на условии, чтобы от тебя отстали. Ты знаешь, что был приказ тебя убить после того, как ты ослушался в истории с Хартвигом?! Их расчеты в твоей предсказуемости обратились прахом, потому что ты смог провести его мимо всех наших патрулей! В Братстве страшно перепугались и с трудом тебя нашли.

— Меня сочли неблагонадежным? — горько спросил я.

— Именно. Мне стоило огромного труда уговорить их отправить тебя в Солезино!

— Так вот кого надо благодарить…

— А какие еще могли быть варианты? Тебя бы прикончили на каком-нибудь постоялом дворе или в дороге только потому, что никто до сих пор не знает, что тебе рассказал картограф. В охваченный эпидемией Солезино магистры, по крайней мере, не стали лезть, а когда немного успокоились, я заключила с ними договор. Тебя не трогают, словно ничего и не было, а я становлюсь номинальным магистром, который продолжает выполнять свою прежнюю работу и обеспечивать связь с клириками. Дилижанс тронулся, и я вздохнул:

— Мне стоит сказать тебе спасибо, Гертруда. Ты пошла на слишком большие жертвы.

— Ерунда, — ответила она. — Колдунья, страж, теперь еще и магистр. На ведьму не липнет никакая зараза. И вообще, это ты разреши мне поблагодарить тебя за помощь.

— Можно и мне сказать спасибо, — вмешался Проповедник. — Не забудьте, что я не только спас ваши жизни, но и молился Господу так истово, что он забрал ваших врагов к себе.

Несмотря на горечь в душе, я рассмеялся. И Гера вместе со мной.

История пятая

Чертов мост

Бургомистр, стоящий рядом со мной, едва слышно вздохнул, и его упитанное лицо, украшенное щеточкой жестких усов, стало еще более несчастным и озадаченным, чем пять минут назад.

Я подошел к самому краю моста, глянул вниз, в белесую бездну ущелья, на дне которого вилась черная лента горной реки.

— М-да… Когда это произошло?

— В начале ноября, — ответил бургомистр. — Пришел сюда, встал на край и сиганул вниз.

— Думаю, все его кости превратились в крупинки, — сказал Проповедник, стараясь не подходить к краю. — У него явно были не все дома, раз он на такое решился.

Настроение у меня было хуже некуда. Я рассчитывал добраться до Котерна, где меня ждали дела, но этот тип влез в дилижанс, умоляя о помощи.

— Вы уверены, что самоубийца был стражем?

— Уверен. Когда его отскребли от камней, то нашли кинжал с черным лезвием и сапфиром. У кого, кроме вас, они еще есть?

— Хороший вопрос. Свидетели его смерти были?

— Конечно нет. Здесь редко кто появляется в это время года. Перевалы уже засыпаны снегом, теперь до весны через них в Жмут при всем желании не доберешься. Ездят кружным путем, через Котерн, а там уж по предгорьям.

— Тогда кто же его нашел?

— Местный художник. Он часто сюда приходит — рисует Волосы хульдры.

Чертов мост, удивительно длинный для того, чтобы не падать, сложенный из серых, с зеленым налетом камней, немного горбатый и неказистый, висел над пропастью лишь благодаря гению неизвестного строителя, упираясь в возвышающиеся над ним отвесные скалы. С одной из них срывалась текущая с плато река, превращаясь в огромный, белопенный водопад, бесконечно падающий в ущелье, поднимая в воздух тучу ледяных брызг. Они оседали на камнях и перилах, превращаясь в ледяные наросты и сосульки. Водопад был настолько близко от моста, что казалось, ревущий поток зацепит тебя и утащит следом за собой в пропасть.