Радуга завтрашнего дня - Смолл Бертрис - Страница 21

Фланна машинально потерлась щекой о мягкий бархат халата, улыбнувшись, когда он поцеловал ее в макушку.

— Что у вас за волосы, мадам! Такого же золотисто-огненного оттенка, как у моей прародительницы, чей портрет висит над камином в зале. Я хотел бы иметь малышку с такими же волосами.

Его рука снова скользнула в вырез сорочки. Большой палец рассеянно потер сосок.

Сердце Фланны тревожно подпрыгнуло.

— Сначала, — выдохнула она, — мы должны родить сына, или двух, для Гленкирка.

Она знала свой долг. И выполнит его, прежде чем его семья обнаружит, что элегантный, богатый и образованный герцог Гленкирк обвенчался с необразованной простушкой Броуди из Килликерна.

— Я привыкла к мужчинам: шестеро братьев и куча племянников, — добавила Фланна.

— Твои братья давно выросли к тому времени, когда ты родилась, — усмехнулся Патрик. — Да, нам нужны сыновья для Гленкирка, и мы должны немало потрудиться, чтобы их получить, но девчонка с огненными локонами тоже была бы весьма кстати.

Он прикусил мочку ее уха. Она умела возбудить его похоть, его пылкая широкоглазая жена!

Это просто смешно! Стоило его языку нырнуть в нежную раковинку, как у нее ноги ослабели. Неужели с женщинами всегда такое творится? Ни сил, — ни воли… Восхитительно, но так тревожит…

— Нет! — внезапно воскликнула она, увернувшись от него.

— Что с тобой, девочка?

— Разве женщины не могут ласкать мужчин?

Их глаза встретились: ее — недоумевающие, его — серьезные.

— Могут, — медленно протянул он. Что она задумала?

— Как?

— Как? — ошарашенно переспросил он.

— Но, милорд, не все женщины просто лежат в объятиях мужчин, позволяя доставлять себе наслаждение. Вы касаетесь меня, и я нахожу это приятным. Почему бы мне не коснуться вас? Может, и вам это понравится? Разве в любовных играх не участвуют двое? Или женщина всего лишь вещь, предназначенная для удовольствия мужа? Пожалуйста, объясни мне, Патрик!

Герцог неожиданно почувствовал себя себялюбивым глупцом. Он с самого начала знал о полной невинности Фланны, но так наслаждался ее великолепным телом и очевидным восхищением его любовными подвигами, что не подумал ни о чем ином.

— Старайся во всем подражать мне, девочка, — велел он. — Все, что тешит тебя, радует и меня. В своем наслаждении тобой я совсем забыл о том, что в науке страсти ты новичок.

Он нежно погладил ее по груди и поцеловал подставленные губы.

— В нашу брачную ночь ты была смелее, девочка моя.

— Тогда я не знала, что меня ожидает, — начала было она и, просунув руку под халат, стала ласкать его мускулистую грудь, целовать плечи и шею, щекотать языком мочку уха. Патрик засмеялся, и она нежно подула на влажную кожу.

— Вам это нравится, милорд?

— Да, — выдохнул он, слегка ущипнув ее сосок. Фланна взвизгнула, ерзая попкой на его коленях, теснее прижалась к нему и спустила халат с его плеч. Он хотел что-то сказать, но она принялась осыпать его поцелуями.

Патрик искренне наслаждался ее храбростью, особенно когда сорочка задралась, обнажив ее бедра. Он провел ладонью по соблазнительным голым полушариям, и Фланна, охнув от удивления, попыталась приподняться. Но Патрик повернул ее лицом к себе и стащил сорочку.

— Я тоже хочу ласкать тебя, девочка.

Его губы завладели ее ртом в головокружительном поцелуе. Но когда он поднял голову, она дерзко притянула его обратно и прижалась губами к губам.

— Распутница, — простонал он.

— Но ты, похоже, не слишком любишь скромниц, — кокетливо ответила она, проводя языком по его губам.

Патрик, овладев ситуацией, зарылся лицом в ее груди.

Сладость ее плоти на миг заставила его забыть обо всем.

Немного опомнившись, он обхватил ее талию, приподнял и усадил повыше, себе на бедра. Его пальцы зарылись в золотисто-огненную гриву. Она распластала ладони на его груди, словно намереваясь оттолкнуть, но вместо этого откинула голову и шумно вздохнула, когда он стал целовать ее стройную шею. Жар его тела сжигал ее.

— Я хочу, чтобы ты вошел в меня, Патрик Лесли, гортанно потребовала она. — Сейчас!

Не ответив, он подхватил ее и проник в лоно жаждущей плотью. Ее глаза, до этого полузакрытые, широко распахнулись. Патрик немного растерялся, но принял вызов.

— Мне не под силу трудиться одному, — пояснил он. — Ты должна скакать на мне, как на жеребце. Во весь опор.

Щеки Фланны, и без того румяные, теперь стали красными. Но она поняла, что хотел сказать Патрик, и стала двигаться. Сначала медленно, потом, найдя нужный ритм, быстрее. Они не сводили друг с друга глаз, и ее смелость возбуждала его еще больше. Подавшись вперед, Патрик сжал ее груди и принялся грубо мять, пока она раскачивалась взад и вперед, как колеблемый ветром тростник, стараясь глубже вобрать в себя твердое, неутомимое копье. Он наполнил ее. Она стиснула его изо всех сил, наслаждаясь сладостными ощущениями и его горячечными стонами.

Патрик неожиданно встал и подхватил ее под ягодицы. Фланна обвила ногами его талию, вцепилась в плечи, стараясь не упасть. Патрик медленно направился в свою спальню и уложил Фланну в изножье кровати. Она почувствовала, как перина просела под ее весом, и, к собственному потрясению, обнаружила, что их тела все еще соединены. Он стал яростно пронзать Фланну, силой подняв ее руки над головой и пристально всматриваясь в ее прелестное личико. Он словно заколдовал ее, и Фланна никак не могла отвернуться, завороженная этой пламенной страстью. Он вталкивался в ее лоно все с большей силой, терся об нее чреслами, ввинчивался, вдавливался, и она словно нежилась под его свирепыми ласками, отвечая толчком на каждый выпад.

— Да, да, — тихо повторяла она, сверкая серебристыми глазами.

— О, сука, ты выпила меня!

Она содрогнулась, а Патрик глухо застонал, наполняя ее своим семенем. Фланна снова взвилась в небо, пожираемая его огнем, наполненная медовой сладостью, становившейся все более знакомой, предвкушаемой и отчаянно необходимой для самого ее существования.

— О, Патрик, — вздохнула она, — мне в самом деле нравится соитие.

Он лег на нее всей тяжестью, но при этих словах встрепенулся, встал, подошел к изголовью кровати и откинул покрывало. Потом подхватил Фланну, уложил поудобнее, прикрыл, а сам лег рядом и обнял ее Фланна прижалась головой к его влажной груди и почти замурлыкала от удовольствия, когда он стал гладить ее спину.

— Мадам, не знаю, какая добрая фея привела меня в Брей и к вам, но нужно заметить, что я очень рад. Думаю, что ни у одного мужчины нет лучшей любовницы, чем у меня. Признаюсь, вы очень быстро схватываете начатки постельных игр.

— Но ведь это еще не все? — тихо спросила она.

— Да, девочка, есть еще и любовь.

— А что это такое? Говорят, мой отец любил мою мать, но я так и не смогла понять, какова она, любовь. А ты знаешь?

Патрик долго молчал, прежде чем ответить.

— Сам не знаю, Фланна. Только видел, как моих родителей словно связывала невидимая нить. Иногда они говорили друг с другом не словами, а глазами. После гибели отца мать не могла оставаться здесь, в этом доме, где познала столько счастья. Мне тоже трудно это понять, но, думаю, они любили друг друга. Может, и к нам это придет со временем, ведь испытали же мы истинную страсть!

— Помнишь, я спрашивала тебя, сумеем ли мы полюбить друг друга? — шепнула она.

— Ответ все тот же, девочка: я не знаю, но, несмотря на то что мы так недолго знакомы, у меня нет причин жаловаться.

Он оседлал ее, стал целовать губы, шею и грудь.

— Совсем нет причин, — пробормотал он, чуть касаясь бешено бьющейся жилки у основания горла.

— Ох, — простодушно удивилась Флана, — мы что, собираемся снова это сделать?

Его поцелуи пьянили, завлекали, манили…

— Да, девочка, — прорычал он. — Снова. И снова. И снова.