Грот афалины (илл. В. Барибы) - Мисько Павел Андреевич - Страница 70

Плыл возле сети, растянутой между другим глиссером и правым катером, и удивлялся несообразительности дельфинов: для них никакого труда не составляет нырнуть на глубину, шмыгнуть под сеть. А они носятся возле поверхности, боятся нырять — запаниковали, должно быть.

Эта сеть, такая же, как и первая. А надо еще третью и четвертую оглядеть, хотя совсем не хочется этого делать. Взял бы да ножом — р-раз, р-раз! — чтоб от этого заграждения остались одни лохмотья. Пусть бы плыли дельфины во все стороны — на волю, в синий простор.

Мистер Крафт, должно быть, тоже был бы рад. Ему, видимо, не сидится и не стоится. Смотрит человек и переживает: с каким размахом все организовал Судир! Вот, мол, как я забочусь о дельфинах, о деле. А от чистого ли сердца все это? Судир такой человек, что у него и из куриных яиц змеи выводятся.

А где сейчас Янг, чем занимается? Не головастик он уже, но еще и не взрослый, хотя детский хвостик и отбросил. Много глупостей в голове, за ним нужен глаз да глаз… Хорошо, что Янг не поехал на ловлю. Не понравилось бы ему все это. Особенно как начнут поднимать сети с дельфинами или одних дельфинов в гамаках и фартуках. Неприятное зрелище. Они не дергаются, не трепещут, как рыбы. Они сразу прекращают попытки к бегству, будто понимают, что это не кто другой поймал их, а человек, так разве можно от человека ждать зла? Человек поможет им в последнюю минуту, спасет, полечит. Так было в большом бассейне дельфинария, когда вылавливали однажды Дика, чтоб обработать рану на боку, залить ее (где-то поранился, то ли в бассейне уже, или еще когда ловили в море). Задерживали, ловили сетями в воде, тогда еще ни Дик, ни другие дельфины не умели выскакивать на помост. В воде и увиливал и сопротивлялся, а сила у него была неимоверная, но как только вынули из воды на берег — ни разу не встрепенулся, даже когда доктор колол иглою кожу, зашивал рану. Лежал и доверчиво-грустно поглядывал темными глазами на людей. Даже нехорошо становилось от этого взгляда, точно дельфин очень многое знал о людях, значительно больше, чем они сами о себе.

Кончилась и вторая сеть, нигде путаницы не нашел. Проплыл под носом правого катера, вынырнул. Вон мистер Крафт, перевесился через борт, тоскливо смотрит на воду, будто решает проблему — бултыхнуться сейчас за борт, утопиться или еще немного подождать. Радж помахал ему рукой, и Крафт слабо улыбнулся, спросил:

— Все в порядке?

Радж вынул загубник изо рта:

— Олл райт! — и снова сунул его в рот.

Перед тем как нырнуть в глубину, приметил на груди одного ловца повешенную на шею маску. У другого такая же маска была сдвинута на лоб. Ловцы тоже готовились прыгать в воду, когда охваченное пространство уменьшится до минимума, и надо будет выпутывать дельфинов из сетей или подводить под них гамаки-фартуки со стропами.

В сетях между катерами и «маткою» тоже были запутанные места. Распутывал и чувствовал, как они «живут» под руками, натягиваются или слабеют, когда одна лебедка отключится, ждет других, чтобы дать возможность укорачиваться равномерно. Чем уже становилось заграждение, тем беспокойнее метались, шарахались в нем дельфины. Скольких удалось остановить? Радж всплывал в середине круга и старался подсчитать их. Кажется, одиннадцать, есть два детеныша такого же возраста, как Боби. Один с матерью, он все время жмется к ней, даже мешает плыть. Другой, видать, одинокий — не оказалась ли мать за сетью, на воле? Он то подплывал к самке с детенышем, будто хотел приласкаться, да не осмеливался, то отдалялся, делая рывки вправо и влево, будто искал кого-то.

И вдруг с наружной стороны сети, той, что была ближе к Голубому, появилась большая дельфинка. Она беспокойно промчалась в одну сторону, в другую, ища дыру. И что-то, видимо, скомандовала или позвала дельфиненка, потому что малыш, словно сорвавшись с привязи, напрямик бросился к ней. Радость совсем замутила ему разум — на большой скорости он врезался в сеть, задергался, запищал.

Вот он, тот случай, то несчастье, какого надо бояться.

Полоненные дельфины враз перестали метаться. Беда, которую они ждали со всех сторон, воплотилась в одной, конкретной, — и все стремительно ринулись к дельфиненку. Поплыл и Радж — со всей скоростью, на которую хватило силы. Но это была скорость черепахи на суше в сравнении с тою, какую могли развить дельфины.

Толкотня — не пробиться. Дельфины дергали малыша за хвост, за плавники, некоторые хватали ртом сеть и трясли, будто так можно было вытрясти из нее дельфиненка. К Раджу сразу направилось несколько раскрытых пастей, утыканных зубами-колышками. Но ни один дельфин не ударил его рострумом, не схватил зубами, и Радж расталкивал их в стороны, раздавая тумаки то по животу, то в голову, отпихивая ластами… Вот он, малыш, воткнулся клювом в сеть так глубоко, что петля въелась надо лбом, прорезала кожу. И чем больше он дергался, тем сильнее впивалась капроновая нить, в воде уже завивались струйки темной крови. И правый плавник запутан в ячее, но на нем, кажется, порезов не было.

Радж подцепил нить ножом…

Всплывая вслед за дельфинами, которые бросились к поверхности, толкая перед собой и малыша, он начисто забыл про порезанную сеть, про то, что пустил в ход нож. Радость переполняла грудь, и если бы это было не под водой, то запел бы или засвистал.

Вот уже дельфины на поверхности. Раджу видно, как двое, а потом даже трое, светя белыми животами, с боков и сзади, точно в почетном эскорте, сопровождают малыша, не отставая ни на метр. Когда Радж всплыл, сразу взглянул на сеть — где дельфинка? И вдруг вода забурлила, огромное и гибкое тело дугой взвилось вверх и с шумом-всплеском снова обрушилось в воду, но уже внутри заграждения (Радж едва успел отклониться, как его окатило водой, как из бочки). И сразу самка рванулась к тем, что водили, сопровождали ее малыша, подменила одного с левой стороны.

«Ну и ну, — удивился Радж. — Дитя дороже свободы». Но и другое удивило: почему не могут сделать такой маневр окруженные дельфины, только наоборот — прыгнуть из заграждения на волю? Неужели для этого у них не хватает ума? Даже глупая рыба, когда тянут невод к берегу, старается выскочить.

— …за борт!!! — услышал Радж конец Судировой команды.

Оглянулся: со среднего, главного катера прыгнули с обоих бортов в воду двое ловцов. С двух крайних бултыхнулись в море по одному человеку. По одному кувыркнулись и с глиссеров, все были в оранжевых, надутых воздухом жилетах. Ловцы стали загонщиками: кричали, били руками по воде, болтали ногами в тех лазейках под бортами, где сети задирались вверх, — отпугивали дельфинов.

Радж пытался приблизиться к тем дельфинам, что не отходили от малыша. Хотелось лучше оглядеть дельфиненка, может, удалось бы отлучить его и выловить, чтобы скорей оказать первую помощь. Но взрослые не подпускали к нему близко, быстро отдалялись, делая очередной круг вдоль заграждения.

А вскоре в огороженном пространстве все забурлило в торопливой сутолоке. На среднем катере, оказывается, была еще и шлюпбалка, ее «рука» поднялась над правым бортом, но ближе к носу. На стропах затрепыхался на ветру обвисший кусок парусины. Странно, Радж не заметил, был такой тальблок на его катере или нет. Возможно, его так повернули, что он совсем не бросался в глаза. А может, это были временные примитивные сооружения, ручные, чтоб можно было их быстро собрать и разобрать. С этих тальблоков тоже спускали стропы с гамаками-сетями, один уже лег на воду.

Радж бросался на помощь то одной группе ловцов, то другой, помогая подгонять дельфинов к этим полотнищам или подсовывать полотнища под дельфинов. Плеск, выкрики, ругань… Радж то вынимал загубник изо рта, чтоб не мешал, то снова хватал его, когда надо было поднырнуть под дельфина, приподнять его баллонами над водой. Порой нырял без загубника, а всплывая — брал в рот. Он уже кашлял — нахватался воды, но возиться с дельфинами не переставал. Вон уже заскрежетали два тальблока под тяжестью дельфинов. Длинные тела вздымались над водой медленно, дельфины слабо шевелили хвостами.