Грот афалины (илл. В. Барибы) - Мисько Павел Андреевич - Страница 29

Надо сосредоточиться, надо продумать, что из всего этого может получиться? Что угрожает ему лично?

И чем дольше лежал, тем больше холодело в груди. Как посмотрит на все, что случилось, Чжан? У него ведь длинные руки, много помощников, много глаз… А может, все-таки удастся сбежать? Свийттаун большой, остров и архипелаг еще больше — дудки найдут. Благо, есть в кармане доллары — аванс, который надо еще отработать. Так сказал посыльный, когда передавал вместе с деньгами первое задание. Задание, которое он не выполнил!

Не выдержал, встал. К черту муки и раздумья! У него ведь есть пятьдесят долларов, даже больше, если посчитать с Янговыми. С ними можно неплохо провести вечер или ночь. Никто ему не укажет, как надо проводить свободное время, как тратить деньги. Он сам себе голова!.. И он знает, где та Рекриэйшнстрит, улица забав и утех.

В каких-то кабачках прямо возле стойки, не присаживаясь, не закусывая, пил джин, пил американское виски с содовой. Чокался с каким-то подозрительным обрюзгшим гулякой, угощал его. И, должно быть, тот гуляка завел его в некое подвальное помещение. У него взяли последние сорок долларов, вместо них дали сигарету. Одну-единственную за сорок долларов!

— Не жалей денег, не они нас наживали, а мы их… Выкуришь — попадешь в нирванну… Изведаешь счастье и наслаждение, какие могут только присниться… — нашептывал ему собутыльник.

И Пуол не жалел, ему уже было море по колено. Взявшись за руки, прошли еще несколько ступенек вниз, откинули темный, захватанный руками занавес. В нос ударило кислятиной и едким дымом. Оказались в длинном зале с низким потолком и заплесневелыми, в разводах углами. Вдоль стены не очень густо лежали циновки, некоторые в пятнах и прожженные. Почти на каждой сидели, качаясь, закрыв глаза, полураздетые люди, некоторые царапали, раздирали себя ногтями, будто хотели содрать кожу. Кое-кто лежал скорчившись, другие раскинув руки и ноги — все в самых невероятных позах. Лица искривлены идиотскими гримасами-улыбками…

— Вот… Вот как раз свободные подстилки… Сядем, покурим… — собутыльник посадил Пуола осторожно, как маленького, дал прикурить и прикурил сам.

Пуол еще и обычные сигареты не привык курить. Купил, правда, одну коробку, сосал для форса и солидности, хотя начинало тошнить и кружилась голова. А тут от жадности чмокал и чмокал, пока не потерял сознания.

А может, это не было потерей сознания? Какие-то сны-галлюцинации, бред. Он как бы плавал в розовом тумане, не ощущая своего тела. Казалось, что каждая клеточка организма растворялась в сладкой расслабленности. Он как бы со стороны наблюдал за своим телом, а оно разваливалось на части, и каждая часть вырастала до ужасных размеров и взрывалась, как ракета фейерверка в день коронации султана. Потом казалось, что это горят-вспыхивают ассигнации — доллары, франки, фунты стерлингов, динары. Жгучие искры падают на голову Пуола и тоже взрываются. Какие-то взрывы звучат справа и слева, даже голова болтается, чуть не слетает с плеч. Кто-то бьет не жалея — по одной щеке, по другой, даже колет в мозгу, кажется, раскалывается на части голова…

Захлопал глазами, с трудом приходя в сознание. Но еще ничего не воспринимал, и тот человек, что стоял согнувшись над ним, казался призраком, расплывчатым пятном. «Где я? Что со мной?» — похоже, пробормотал Пуол, собравшись с силами, но его схватили загрудки, встряхнули так, что чуть не оторвалась голова. Его посадили, опять стали бить по щекам, и в голове мучительно загудели колокола, в глазах поплыли разноцветные круги.

Ах, лучше было бы и не приходить в себя… Тот незнакомец больше не бил, а в голове все равно бухало молотом, кололо в затылок и в виски, глаза чуть не вылезали из орбит, в желудок будто свинца налили, язык распух, едва ворочался в смердючей слюне. Обхватил голову руками. Страшная слабость и боль сковали все тело…

О зубы стукнула какая-то посудина… Почувствовал запах воды и схватил банку обеими руками, пил теплую, пахнущую железом воду, хотелось пить и пить, пока не лопнет. В голове немного прояснилось… А глаза еще видели точно сквозь москитную сетку, и Пуол не узнавал человека, что тормошил его, а теперь поил водой, хотя лицо его казалось знакомым.

Банку отобрали, бросили под ноги, Пуола подхватили под локти, подняли. Из подвала вывели с трудом, и под стеной на тротуаре его дико, до желчи рвало, выворачивая нутро. Когда немного отпустило и он смог разогнуться, ноги его подгибались от слабости.

Вели его долго, запутанной дорогой. Время от времени провожатый встряхивал его за воротник, чтоб скорей приходил в себя. Пуол понял: ведут к Чжану, на расправу… Откуда-то еще взялись силы, сорвал повязку с глаз и бросился бежать.

Догнали, рубанули ребром ладони по шее, и Пуол упал без сознания. Когда пришел в себя, его снова встряхнули, отобрали складной нож, завязали глаза.

Перед Чжаном Пуола бросили, как мешок с тряпьем или какую-то падаль. Он лежал, не хотелось вставать. Освещение в комнате было слабое, только в углу горел красный ночник, и Пуол подумал, что это хорошо, не будут видеть, какое у него измученное лицо. Услышал грозно-протяжное:

— Ну-у-у?..

И тогда Пуол вскочил, стал на колени, пополз к положенной на кресло, в розовых бинтах Чжановой ноге.

— Я ни в чем не виноват. Я хотел, как лучше!

Чжан толкнул костылем, его резиновым набалдашником, Пуола в плечо: «Сиди там!» А тот, что неотступно стоял за его спиной, дернул назад за другое плечо.

— Рассказывай… — голос у Чжана был такой, что надеяться на снисхождение было нельзя.

Рассказывал, сбивался, снова начинал сначала, не забыл похвалить себя за хитрость: раскусил полицейских агентов! И так обманул!

— Так, это все чудесно… Человек дошел куда надо… Только не тот, что с розовой косынкой.

Пуол услышал это, и ему опять стало плохо до дурноты.

— Чуде-есно, что ты проявил находчивость и осмотрительность. И чудесно, что тебя послали пустить сыщика по ложному следу. А для настоящего дела ты не подходишь: доверил постороннему человеку пароль, доверил секреты. Представь, чем все могло бы кончиться, если б и вправду шло так, как разыгралось? Ты как будто спасал себя для дальнейшего дела, а по существу — предал это дело, дрожа за свою шкуру. Что заслуживает такой человек?

— Смерть! — коротко бросил из-за спины Пуола тот человек, который привел его сюда и сейчас стоял как охранник.

Пуол с ужасом оглянулся на него. На этот раз лицо его показалось еще более знакомым. И голос знакомый! Где-то встречался этот человек на дороге. Но где?

— Перепоручив свое дело первому встречному-поперечному, ты начал выкидывать фокусы, зачем-то лазил по крышам, по чердакам, бегал по лестницам… — точно обвинитель, который выносит приговор, чеканил Чжан.

— Я заметал следы… Возможно, могли и за мною следить.

— Следили. Ты привел «хвоста» к самой квартире, раскрыл явку.

— Не может этого быть! — задрожал Пуол всем телом, из глаз сыпанули слезы. — Дайте… воды!

Охранник подошел к окну, налил стакан воды, подал Пуолу. Пуол выпил ее жадно — текло по подбородку, по шее. Поставил стакан на стол.

— Так оно и есть, — сказал охранник. — Я следил и за тобою и за тем, кто следил за тобою от самого порта.

— Не может этого быть! Не может быть! Я оглядывался!..

— Может. «Кораллы для вашей крали! Черный коралл!» Помнишь?

Пуол зарыдал.

— Что заслуживает человек, который приводит «хвост», проваливает конспиративную квартиру? — повторил Чжан.

— От такого человека избавляются, — откликнулся из-за спины китаец-лоточник.

— Ты и себя лично раскрыл, там уже знают твои приметы.

— Они меня не могут знать! — Пуол даже взвизгнул, говоря это.

— Янг знает, твой земляк, а ты отдал его полиции. Он выложит им все. Так вот, ты для нас уже не только не нужен, а даже вреден. От таких людей избавляются.

— Их убивают, — уточнил лоточник.

— Нам это легко сделать — как плюнуть и растереть. — При этих словах Чжана лоточник схватил Пуола пятерней за волосы, дернул назад, отчего шея выпучилась. Китаец поднял крис, пощекотал горло острым лезвием.