Легенды Львова. Том 1 - Винничук Юрий Павлович - Страница 10

 – Вам не нравится? – спросила панночка, заметив, что он, попробовав всего по кусочку, перестал есть.

 – Я в дороге перекусил, да и устал.

 – Да, такой дальний путь… Я заметила, что вы без вещей приехали.

 – Очень торопился.

 – Может, хотите отдохнуть? В своей комнате в шкафу найдёте ночную рубашку.

Роман пожелал панночке доброй ночи и отправился в комнату.

Видно, что здесь уже побывала служанка. Кровать расстелена, его одежда куда-то исчезла. На стуле стоял тазик с тёплой водой, мыло, висело полотенце. Под стулом увидел ночной горшок с крышкой.

Роман подошел к окну и выглянул на улицу. Под окном росло развесистое дерево, ни один листочек не шевелился на нём. Смутная тревога овладела им. Он чувствовал, что пора отсюда убегать, иначе случится что-то непоправимое. Но что это могло быть, не догадывался.

Роман вынул из подсвечника свечи и спрятал в карман. Потом распахнул окно, схватился за ветви и спустился по дереву на улицу. На дворе было темно и холодно, а вокруг не видно ни лучика света. Роман пошёл в обратном направлении. Желание продолжать путешествие исчезло. Он ощущал нарастающую тревогу, близкую к панике.

Вскоре он почувствовал запах влажных стен и оказался перед туннелем, из которого попал в свой подвал, а оттуда – на лестницу, чем невероятно перепугал соседей, потому что оказалось, что он отсутствовал целый месяц. Роман достал из ящика семейный альбом и сразу же нашёл то, что искал. С фотографии смотрело на него знакомое лицо. Панночка из подземелья была как две капли воды похожа на его бабушку в молодости.

Черти

Чёртовы жеребцы

На Лычакове жило немало знаменитых скотобойцев, которые передавали свое мастерство из рода в род. В середине XIX века не было среди них более знаменитого, чем Матвей Легеза. И вот какое приключение произошло с ним по дороге в Винники. До рассвета было недалеко, когда Матвей отправился в дорогу, чтобы поспеть к утру к тамошнему пану. В Винниках его с нетерпением ждали пять откормленных кабанчиков, которых пан любезно пригласил на свадьбу своей дочери.

По обе стороны дороги шумел тёмный густой лес, эхо от шагов скотобойца летело далеко вперёд. Неожиданно послышался стук колёс по мостовой, и вот Матвея догнала бричка, запряжённая двумя вороными жеребцами. В бричке сидел какой-то пан. Поравнявшись с Матвеем, он велел кучеру придержать коней.

 – Садись, подвезу, – позвал он скотобойца.

Тот сел и не мог надивиться – чтобы такой важный пан простого мужика в дороге подобрал! Добрая, видно, душа.

 – Куда ты затемно направляешься? – спросил пан.

 – К одному винниковскому помещику свиней резать. – А-а, вероятно, к Ружицкому. Тому, что дочь выдаёт. С этими словами пан вынул из кармана папиросу и предложил Матвею.

 – Благодарю, – сказал тот, – но не были б вы так любезны ещё и прикурить?

 – А ты чиркни о зубы – она и загорится.

Матвей подумал, что пан шутит, и только ради шутки чиркнул папироской по зубам. И, о чудо – вспыхнул и потух огонек, папироса задымила. Тогда он уже не сомневался, кем был этот пан. Мысленно начал произносить «Отче наш». Но черти ведь запросто мысли читают.

 – Ну, ты ещё креститься мне тут начни! Перестань! Такого важного беса, как я, какими-то дешёвыми штучками не возьмёшь. Меня можешь не бояться, лучше бойся того чёрта, к которому идешь свиней резать! Ха-ха-ха! – залился пан весёлым хохотом.

Но Матвею было не до смеха, едва дождался он, когда пан остановил бричку в Винниках. Под натянутыми вожжами кони громко заржали и встали на дыбы.

 – А что, хорошие у меня жеребцы? – спросил пан.

 – Ещё какие хорошие! – похвалил Матвей, сходя на землю.

 – Неужели ты их не узнаешь? – смеялся пан как-то загадочно. – Это же породистые кони.

 – Нет, пан. Я скотобоец, и разбираюсь только в свиньях.

 – А ты подойди к коню и подыми его левую переднюю ногу.

Матвей послушно сделал, как пан велел, и тут же остолбенел. Потому что это была не лошадиная нога, а человеческая рука, к которой прибита подкова.

 – А теперь посмотри коню в морду.

Матвей глянул, и в очертаниях лошадиной морды узнал человеческое лицо, которое будто проступало сквозь неё.

 – Это же покойный пан Ружицкий, отец нынешнего помещика, – сказал дрожащим голосом Матвей.

 – А второго коня тоже узнаёшь?

У того тоже вместо левой ноги была рука подкована, а по морде узнал скотобоец покойную пани Ружицкую.

 – Господи! – ужаснулся Матвей. – Знал бы помещик, как тяжко страдают за грехи его родители.

 – Ха-ха-ха! А я ведь говорил тебе, что кони у меня породистые! Ну, передавай привет помещику. Скоро буду уже тройкой ездить. А пока должен в Лисиничи спешить – там одна куропаточка в силки попала.

Хлестнул кнут, и бричка исчезла за углом.

Матвей ничего не сказал помещику о своём ночном приключении.

А через несколько дней пришлось ему побывать в Лисиничах, и он понял, что означали чёртовы слова о куропатке в силках. Оказывается, там повесилась молодая девушка. И это по её душу ехал чёрт.

Не прошло и месяца, как винниковский помещик утонул во время охоты в болотах.

«Теперь чёрт на тройке ездит», – подумал себе Матвей.

Чёртова мельница

На горе на Лычакове, где сейчас конечная остановка «двойки», когда-то стояла строящаяся ветряная мельница. Там дули сильные ветра, и владелец мельницы думал, что это очень удачное место. Но оказалось, что здесь ветра как раз встречаются, и вместо того, чтобы крутить лопасти, ломают их.

Вот незадача! Работа постоянно останавливалась, и хозяин наконец обанкротился. Мельница долго пустовала, превращаясь в руину и зарастая бурьяном. Люди говорили, что там поселился чёрт, и предпочитали ту мельницу обходить стороной. Особенно ночью, когда сквозь выбитые окна и двери врывался ветер и выл, ударяясь о растрескавшиеся стены. Иногда в ненастье слышно было, как что-то крутит мельничные жернова, и тогда все говорили: это чёрт мелет пожитки.

Как-то поздним вечером возвращался из кабака «Лысого Мацька» один мельник, и впотьмах зацепился за каменную фигуру Божей Матери, которая стояла посреди Глинянского тракта. А так как он был сильно пьян, то начал с ней ругаться за то, что стала посреди дороги. Фигура Богородицы молчала, и это мельника ещё больше разозлило, так что он уже кричал на всю округу.

Но вот в этот момент выступил откуда-то из тьмы какой-то человек в панской одежде:

 – Эй, мужик! Идём со мной, а то мне как раз нужен такой, как ты.

 – Это зачем ещё?

 – Не спрашивай, а идём. Я тебе хорошо заплачу.

И глянул таким пронзительным взглядом, что мельник сразу стал трезвым, как слово Божье. Послушно пошёл за паном, а тот его вёл не куда-нибудь, а к чёртовой мельнице.

На мельнице царила тишина. Мельничные камни стояли, колеса не громыхали, сита не тарахтели. Всюду висела паутина, лежал толстый слой пыли.

 – Теперь догадываешься, почему я тебя сюда привёл? – спросил пан. – Хочу, чтобы ты запустил эту мельницу. Времени у тебя – до первых петухов. Если у тебя получится, я тебе щедро заплачу, а если нет – останешься здесь навеки.

Мельник, не теряя времени, принялся за работу. Рыскал всюду, пытаясь понять, почему мельница остановилась. А при этом всё время клялся, что больше не будет пьянствовать, да ещё и слоняться впотьмах и не уважать Бога.

Но вот, когда он уже и последнюю надежду потерял, заметил между деревянными кругами орех. Как только достал его, как грядиль сдвинулся, жернова зашуршали, колёса закрутились, и сита начали трястись.

В тот же миг из пыли поднялись чёртовы слуги, которые раньше казались серыми мешками, и начали суетиться, всюду заглядывать и подсыпать что-то в трубы. Когда мельник присмотрелся, то увидел, что это человеческие кости мелются в муку.