Новая любовь Розамунды - Смолл Бертрис - Страница 4

— Королева считает, будто она у меня в долгу, хотя это вовсе не так, и к тому же со мной давно расплатились сторицей, — скромно заметила Розамунда. — Ты сегодня что-то слишком разговорчив, кузен!

— Я слишком разволновался, когда не нашел тебя в зале, милая моя девочка! — сконфузившись, ответил сэр Томас.

— И что же заставило вас выйти в эту холодную ночь? — как бы между прочим спросил граф Гленкирк.

— Я услышал, как одна из фрейлин говорила другой, что представила леди Фрайарсгейт графу Гленкирку и что они вместе вышли из зала в сад, — ответил Томас. — Вы должны простить мое любопытство. И к тому же там, в тронном зале, найдется немало людей, заинтригованных не меньше меня. Насколько я понимаю, милорд, вы не показывались при дворе уже много лет.

— Я не выношу двор с его вечными сплетнями и интригами, — слегка раздраженно произнес Патрик. — Но я верный слуга короля, и когда он призывает меня, я являюсь.

— Ни слова больше, Том! — сердито воскликнула Розамунда. — И, предупреждая твой следующий вопрос, я скажу, что граф понятия не имеет о том, зачем его вызвали!

— Розамунда, милая девочка, ты поразила меня в самое сердце, приравняв к самому обыкновенному сплетнику! — вскричал лорд Кембридж, театральным жестом хватаясь за грудь.

— Ну, обыкновенным сплетником тебя никак не назовешь! — заметила с лукавой улыбкой Розамунда.

— Милорд! — Патрик рассмеялся. — Как только станет известно, зачем меня вызвали ко двору, уверяю вас, новость распространится быстрее ветра! Признаюсь, мне и самому это любопытно, поскольку королю известно, что я не любитель придворной жизни и вполне доволен своим существованием в Гленкирке. Но он также знает, что мой сын остался дома, чтобы присмотреть за хозяйством во время моего отсутствия.

— Так, значит, вы женаты, милорд? — насторожился сэр Томас.

— Я вдовец, милорд, — ответил Патрик, — иначе не позволил бы себе даже приблизиться к вашей кузине. Я рад, что в вашем лице она имеет такого надежного защитника.

— Розамунда дорога моему сердцу, милорд, — проговорил сэр Томас с нежностью. — Она и ее дочери — это вся моя родня. И вы должны понимать, что я никому не дам ее в обиду.

— Конечно, — тихо промолвил граф Гленкирк.

— Дражайший Том, я не могу объяснить тебе, что с нами случилось, — начала Розамунда, — потому что ничего не понимаю сама, но ты должен поверить мне на слово: все, что происходит между мною и Патриком, хорошо и правильно! — Обращаясь к графу, Розамунда добавила: — Я права, милорд?

— Да, — поспешно согласился Патрик, мысленно дивясь тому, что верит ее словам. Она не знает, что происходит между ними? Так и он тоже не имеет ни малейшего понятия! Он явился сегодня вечером в тронный зал замка Стерлинг и увидел эту молодую женщину впервые в жизни. Однако где-то в глубинах сознания жило воспоминание о том, что он уже видел ее когда-то. Стоило Патрику заговорить с Розамундой, как у него возникло ощущение того, что он знает эту леди давным-давно. И он чувствовал, что она испытывает то же.

Даже сэр Томас почувствовал волшебство, которое окружало эту пару, и был немало удивлен. Он не понимал, что это за волшебство, но одно было ясно — в нем нет ничего темного и злого. Просто эти двое были настолько поглощены общением друг с другом, что совершенно не замечали никого вокруг. Так, во всяком случае, казалось.

— Ну что ж, тогда позвольте мне откланяться, — торопливо проговорил лорд Кембридж и отправился обратно в замок. Ему хотелось остаться одному и как следует обдумать происходящее. В присутствии кузины и графа Гленкирка он этого сделать не мог. Слишком отвлекало лицезрение этой пары, а кроме того, рождало в душе сильную тревогу!

— Ты остановился в замке? — спросила Розамунда у Патрика, провожая взглядом удалявшегося сэра Томаса.

— Поскольку я лично приглашен его величеством, мне отведена отдельная комната, — ответил граф. — А ты?

— Поскольку я лично приглашена ее величеством, мне и моей служанке Энни отведена отдельная комната, — в тон ему проговорила Розамунда.

— Значит, нам лучше воспользоваться моей комнатой, поскольку у меня нет слуги, которого пришлось бы выставить на ночь, — заключил граф. — Если твоя Энни отправится ночевать в комнаты для прислуги, поползут сплетни. Я пока не готов открыть остальным то, что происходит между нами. А ты?

— И я, — согласилась Розамунда. — Как это ни волшебно, Патрик, я хочу сохранить тайну. Впервые в жизни я поступаю эгоистично, но меня нисколько это не смущает! — Она вложила свою руку в широкую ладонь графа и послушно шла за ним по длинным коридорам и лестницам замка.

Он отворил дубовую дверь и ввел ее в весьма скромно обставленную комнату. Здесь стояли только кровать и стул. Камина не было, а потому в комнате было очень холодно. Единственное окно без занавесок закрывали деревянные ставни. Патрик бросил свою накидку на стул, а затем не спеша расстегнул бронзовые пуговицы в виде лягушек на накидке Розамунды и, сняв ее, положил поверх своей.

— Наверное, тебе здесь не очень-то удобно, — проговорил граф, взяв в ладони лице? Розамунды, и ласково улыбнулся.

— Поцелуй меня, — тихо попросила леди Фрайарсгейт. Патрик подчинился и прильнул нежным поцелуем к ее холодным губам.

Розамунда обвила руками его шею и теснее прижалась к нему своей пышной грудью. Они целовались долго и страстно. Наконец Розамунда слегка отстранилась от графа и шутливым тоном произнесла:

— Надеюсь, из вас получится хорошая камеристка, милорд!

— Прошло немало лет с тех пор, как я в последний раз имел дело с такими изящными туалетами, но постараюсь все вспомнить! — со смехом заверил Патрик. И, повернув Розамунду спиной к себе, стал распускать шнуровку на лифе платья. Он покрывал поцелуями плечи и спину Розамунды. От нее веяло свежестью и слабым ароматом белого вереска. Вскоре платье тяжелой кучей упало на пол к ногам леди Фрайарсгейт. Граф легко приподнял Розамунду и поставил рядом с мягкой кучей бархата. — Ну а это что на тебе такое? — удивленно спросил он, недоуменно глядя на то, что было надето на Розамунде.

— Это называется кринолин, — смущенно хихикнула она, — и он нужен для того, чтобы юбка всегда лежала пышными складками.

— Как бы мне его не испортить, — замялся граф. — Ты не могла бы избавиться от этой чертовой штуки без моей помощи?

Розамунда расстегнула кринолин и перешагнула через него. Вскоре на стул, к остальной одежде, полетела и фланелевая нижняя юбка.

— Присядь на край кровати, а я сниму с тебя чулки, — шепотом проговорил граф.

Розамунда села. Патрик осторожно снял с нее кожаные башмаки с квадратными носами и медленно стянул с ног чулки. Она пошевелила пальцами.

— Прячься под одеяло, — сказал граф и стал раздеваться. Розамунда наблюдала за ним в бледном свете единственной свечи. Несмотря на свои уже не молодые годы, Патрик оставался красивым и видным мужчиной — поджарым и мускулистым. Он явно не был лентяем и лежебокой. У него была широкая спина и очень светлая кожа. Скинув с себя одежду, граф повернулся к Розамунде, и она успела мельком глянуть на его мужское копье. Оно показалось ей довольно большим, и Розамунда слегка вздрогнула от возбуждения, но тут же покраснела, смущенная собственной дерзостью. Что она делает здесь, в постели незнакомца?

Граф обнял ее и осторожно распустил узел на вороте нательной сорочки. Легкая ткань раздвинулась, обнажая пышную грудь. Патрик медленно наклонился и прижался щекой к ее нежной шелковистой коже. Розамунда обеими руками обхватила его голову и прижала ее еще теснее к своей груди.

— Я еще никогда… — начала было она.

— Знаю, — прервал ее Патрик и, подняв голову, заглянул ей в лицо. — Я мало разбираюсь в том, что случилось между нами сегодня, Розамунда. Но знаю одно: мы предназначены друг для друга. Для меня все, что происходит между нами, так же неожиданно, как и для тебя. Но еще есть время. Ты можешь все остановить.

— Не могу, — призналась Розамунда. — Я чувствую то же, что и ты, хотя это меня смущает. — Она сняла с себя сорочку и бросила ее на пол. — Я практичная женщина, Патрик, и не могу позволить тебе ее порвать.