Нежная осада - Смолл Бертрис - Страница 90

— Бедняжка, — пробормотала Фортейн, хотя не испытывала ни малейшего сочувствия к безымянной служанке, ослушавшейся Кайрена. Возможно, теперь, когда хозяйка Фортейнс-Фэнси наконец-то приехала, девушка научится вести себя как следует.

— Я привел фургон, миледи, — сообщил Кевин, прерывая ее мысли. — Команда корабля выгрузила вещи, которые вы привезли с собой. Нам пора ехать. Мы находимся примерно в пяти милях от города.

— А остальные колонисты? Мастер Кира? — встревожилась Фортейн.

— Они знают, куда идти. Мастер Кира, вон тот небольшой дом напротив пристани куплен для вас. Там уже ждет слуга из каторжников.

Аарон Кира поблагодарил Кевина, поцеловал руку Фортейн и попрощался перед тем, как направиться к своему коттеджу.

Кевин помог госпоже и Ройс устроиться на твердом деревянном сиденье фургона. Женщины прижали к себе детей. Потом, вскарабкавшись на козлы, он подхлестнул коней и завел с Ройс нескончаемый разговор. Фортейн слушала вполуха, думая о муже, оставшемся утешать прислугу вместо того, чтобы встречать жену, с которой не виделся почти два года. Зачем, спрашивается, она надела лучший туалет и тщательно причесалась? Похоже, Кайрен больше заботится о каторжанке, чем о собственной супруге. Не сделала ли она ошибки, выйдя за него замуж и отправившись на край света? Ничего, скоро она все выяснит. Если его чувства к ней изменились, она следующим же рейсом вернется в Англию. Не останется там, где ее не любят и не хотят.

Фортейн машинально разгладила тонкий синий шелк платья. Теплый ветер развевал плюмаж на шляпке и ласкал лицо.

Кайрен увидел жену, едва фургон, скрипя колесами, въехал на земляную дорожку, ведущую к дому. Синий наряд оттенял ее глаза, белоснежный полотняный воротник, отделанный кружевом, подчеркивал румянец щек. Руки были затянуты в кожаные перчатки, украшенные дорогим золотистым кружевом. Он никогда не видел ее в шляпе. Как она элегантна! Почему предпочла именно его другим поклонникам? Почему решилась приехать в эту Богом забытую глушь? Любит ли она его?

Но тут он заметил крошечного младенца, сидевшего у нее на коленях и одетого в точности как мать. Кайрен почувствовал, как сжалось сердце и стало трудно дышать. Он пытался что-то сказать, но язык не слушался.

— Кайрен!

Он забыл, что голос ее звучит звонким колокольчиком.

— Я испугалась за тебя, — с улыбкой продолжала она, — когда не увидела на пристани. Может, мы нежеланные гости в вашем доме, сэр?

— Господи, как мне не хватало тебя! — выпалил он. Темно-зеленые глаза горели страстью, и она мгновенно забыла все сомнения… как, впрочем, и он при виде жены.

Ройс сунула сына отцу и поспешно схватила Эйн, напевая веселую песенку растерявшейся малышке. Пусть ее родители как следует поздороваются друг с другом. Ройс прекрасно понимала, как обиделась хозяйка на то, что Кайрен не пришел встречать корабль.

Хозяин Фортейнс-Фэнси снял жену с сиденья, стиснул в объятиях и осыпал исступленными поцелуями. Губы его жгли, как огонь, желание вскипело в крови. Как ему хотелось унести ее, запереть и не выпускать из постели неделю-другую!

Фортейн прижалась к мужу изо всех сил, вздыхая от нескрываемого наслаждения, пока тот целовал ее рот, лицо, лоб, веки. Колени ее подгибались от приятной слабости.

— Перестань, любимый, — прошептала она, — иначе я упаду!

— Я так скучал по тебе, — признался он, — и до этого момента думал, что измерил всю силу своей тоски, но теперь понял — я и не подозревал, как был одинок и безутешен без тебя. Добро пожаловать в Фортейнс-Фэнси!

— Мама! — пронзительно вскрикнула Эйн, очевидно, немало рассерженная. Кто этот человек, отобравший ее маму?

Кайрен и Фортейн, смеясь, разомкнули объятия. Фортейн взяла дочь у горничной и протянула отцу.

— Это твой папа, дорогая, — пояснила она. Эйн с подозрением изучала стоявшего перед ней мужчину, потом закрыла лицо ручонками и стала с хитрым видом подглядывать из-за растопыренных пальцев.

— Па-па? — повторила она, словно пробуя слово на вкус, и принялась извиваться, требовательно крича:

— Вниз! Хацу вниз!

Кайрен поставил малышку на ноги.

— Не нужно па-па, — твердо объявила Эйн, цепляясь за материнский подол.

Кайрен ошеломленно уставился на жену.

— Она меня не любит! — пробормотал он, готовый разрыдаться от горя.

Фортейн засмеялась и снова отдала дочь Ройс.

— Просто не привыкла к мужчинам. Мы с мамой долго жили в Королевском Молверне совсем одни. Правда, папа приезжал, но он с рук не спускал Отем. Обожает младшую дочурку и никого кругом не видит. Эйн постепенно привыкнет. Не обращай на нее внимания, дорогой, и она сама потянется к тебе. А теперь я хочу увидеть дом!

Она отступила от мужа и устремила взор на деревянное здание в полтора этажа высотой с тремя кирпичными трубами и дощатой крышей. К ее радости, оказалось, что в окна вставлены стекла. Правда, и ставни навешены тяжелые. Капитан был прав, утверждая, что здесь все по-другому!

— Под домом есть подвал, — сообщил Кайрен, пытаясь понять, что она думает о своем новом жилище. — Со временем мы выстроим настоящий кирпичный особняк, но пока С трудом достали кирпич для труб.

Фортейн кивнула.

— А сколько в нем комнат?

— Четыре на первом этаже, если не считать кладовой и буфетной. Слуги спят наверху. Правда, там не очень просторно. У Кевина и Ройс собственный коттедж неподалеку.

— Слуги? — удивленно повторила Фортейн, но тут вспомнила о молодой каторжанке. — Сколько их?

— Трое ссыльных женщин живут в доме, а четверо бывших каторжников — в амбаре. Я купил их прошлым летом в Виргинии.

— Разве они не преступники? — испугалась Фортейн.

— Некоторые — да, — кивнул Кайрен, — но многие осуждены за мелкие проступки. Есть и те, кто в буквальном смысле слова продался в рабство, потому что через семь лет службы должен получить свободу и собственный надел. Мистрис Хокинс, наша кухарка, не смогла заплатить врачу, лечившему ее умирающего мужа. Он обратился в суд, и бедняжку сослали. Долли, которую я купил, чтобы было кому приглядеть за Эйн, — католичка. Комфорт Роджерс, служанку, приговорили к каторге за то, что она украла каравай хлеба для братьев и сестер. Все преступление тех четверых, что помогают обрабатывать поля и ухаживать за скотом, состоит в том, что они пуритане. Слуги останутся жить здесь после того, как срок их рабства кончится. Они хорошие работники. Я не поселил бы в доме опасных преступников, дорогая. Боже, ты так прекрасна даже в этой дурацкой шляпке с белыми перьями!