Любовь на все времена - Смолл Бертрис - Страница 148

— Я знаю этого человека, — сказал лорд Глинн. — Могу представить, каким он был любезным, как великолепно вел себя, но, по правде говоря, я убежден, что он настоящий ублюдок. Я надеюсь, что мои откровенные слова не обидны для вас, мадам, но вы не кажетесь мне женщиной, склонной к излишней болтовне и фальшивой щепетильности.

— Правильно, — спокойно ответила она, — я не такая, но позвольте мне продолжить, потому что мой рассказ долог, а я уверена, что вы так же голодны, как и я.

Генри Стерминстер засмеялся и в знак согласия закивал головой.

— У меня есть шеф-повар. Он приехал из Франции и является сторонником строгих правил, нарушение которых приводит его в ярость. Когда все приготовлено, мы обязаны есть или рискуем обидеть его так, что целую неделю все мои блюда будут либо подгоревшими, либо недоваренными.

— Черт возьми, милорд, я буду чувствовать себя очень виноватой, если окажусь причиной ваших неприятностей! — И Эйден продолжила свой рассказ.

Слушая ее поразительное повествование, он понял, почему она потребовала от него обещания хранить тайну. Вся ее история была настолько фантастичной и полной драматизма, как будто она выдумала ее. Он был поражен тем, что женщина знатного происхождения смогла пройти через такие потрясения и при этом выжить. Он даже не знал бы, можно ли верить ее рассказу о бесчисленных приключениях, если бы в разговоре она ни на минуту не отводила от него взгляда. Никто, решил Генри Стерминстер, не может лгать так убедительно, и он поверил ей. Он было засомневался, Когда Эйден сказала ему, что она убила Кевена Фитцджеральда. Тем не менее ее явное смущение, когда она с юмором рассказывала, как проходила ее первая брачная ночь, снова укрепило его уверенность в правдивости ее слов.

— Великий Боже, мадам, — сказал он, когда Эйден кончила. — Если бы я прочитал об этом, я, наверное, не поверил бы, что это правда. И все же вам я верю. Как бы там ни было, их планы провалились, но неужели вы и в самом деле думаете, что ваши родственники будут преследовать вас? Птичка выпорхнула из их клетки, и вы, несомненно, показали себя достойным противником. Если бы я был на их месте, не думаю, чтобы мне захотелось снова ссориться с вами.

Эйден покачала головой.

— Роган Фитцджеральд, кажется, невзлюбил меня, хотя я не понимаю почему, — сказала она.

— А я понимаю, — сказал лорд Глинн. — Этот старик вечно впутывался то в один заговор, то в другой, желая скинуть королеву. Он считает себя спасителем Ирландии, что кажется мне очень забавным, потому что сам он за всю свою жизнь не уезжал от своего дома дальше чем за двадцать миль. Если вы завезете его во владения Фитцджеральдов в Килдэре, он будет для них таким же незнакомцем, как и они для него. Эйден засмеялась.

— Он является двоюродным братом графини Линкольн, хотя я совершенно точно знаю, что он никогда ее не видел. Когда моя мать была девочкой, он просил графиню взять ее в услужение в свой дом, потому что она была его любимицей. Вместо этого графиня устроила ее брак с моим отцом.

Лорд Глинн поразился.

— Вы и в самом деле знакомы с графиней Линкольн? Эйден кивнула.

— И с королевой?

— Я была одной из ее фрейлин, — ответила Эйден. — Вы никогда не были при дворе, милорд? Он покачал головой.

— Моя мать, — сказал он, — была наследницей Глиншеннона. Ее отец вообразил, что он может удачно выдать ее за какого-нибудь знатного ирландца. Чтобы подготовить ее к этому, он послал ее в монастырскую школу во Франции. В доме какой-то своей французской подруги она встретилась с моим отцом, который в то время тоже учился во Франции. Они влюбились друг в друга с первого взгляда и при первой возможности убежали и поженились. — Он обреченно пожал плечами. — Английская семья моего отца была потрясена этим браком не менее, чем мой ирландский дед, но к этому времени моя мать уже была беременна мною, и факт венчания безусловно подтверждался надежными свидетелями. Обе семьи были вынуждены, к своему великому огорчению, признать этот брак. Моя мать, однако, была женщиной с весьма сильным характером. Потеряв расположение своего отца, который отказался от нее, хотя в то время еще не лишил ее права наследства, она решила перетянуть на свою сторону родственников мужа, что ей и удалось сделать. Следом за мной появились на свет три брата и две сестры. Хотя мы жили в достатке, богатой и влиятельной наша семья не была. Нам очень повезло, потому что мы все росли в нашем собственном доме в Дорсете. Когда мне было двенадцать, мой дед с материнской стороны известил нас, что он сделает меня наследником Глиншеннона и своего состояния при одном условии. Я без промедления должен был приехать в Ирландию и жить с ним, не претендуя на состояние и титул моего отца. Выбор должен был сделать я сам, но, сделав его, я не имел права менять свое решение. Вместе с письмом дед прислал мне в подарок великолепного жеребца. Мне был дан один месяц с даты получения письма, которое привез один из слуг деда, чтобы я мог сделать свой выбор. К концу этого срока слуга должен был вернуться в Ирландию либо один, либо со мной. Промежуточного решения быть не могло.

— И вы поехали в Ирландию, — сказала Эйден. — Вам, наверное, было трудно сделать выбор, милорд? Мне кажется, я ни за что не могла бы уехать из Перрок-Ройял.

Генри Стерминстер улыбнулся.

— Мой отец был ужасно огорчен и уговаривал меня отказаться от предложения деда, но моя мать ликовала и просила, чтобы я согласился. Она считала, что будет просто справедливо, если мой дед сделает меня своим наследником, потому что мой отец, женившись на ней, отнял у ее отца единственную наследницу. Моя мать говорила, что из трех сыновей один по крайней мере будет устроен. После смерти деда и вступления в права наследства я смогу помочь младшим братьям и дам им возможность подыскать подходящих жен. Мой отец, увидев, насколько разумно это решение, дал позволение на мои отъезд, при условии, что я согласен с этим.

— Вы, конечно, были согласны, — заметила Эйден.

— Мне хотелось остаться в Англии, — сказал Генри Стерминстер, — но я обдумал то, что говорила моя мать. Ведь мое будущее богатство могло очень помочь моим младшим братьям, не говоря уже о моих сестрах, которым я дал хорошее приданое, что позволило им очень удачно выйти замуж. Хотя для двенадцатилетнего мальчика это была слишком большая ответственность, я тем не менее решился взвалить ее на свои плечи из любви к матери. Однако, леди Блисс, не огорчайтесь за меня, потому что я ни разу не пожалел о принятом решении. Я влюбился в Глиншеннон с первого взгляда. Мы с дедом были большими друзьями до самой его смерти. Умер он, когда мне было девятнадцать.

— А как насчет леди Глинн? — спросила она с любопытством.

Теперь улыбнулся ее приветливый хозяин.

— Вы говорите, как моя мать! Мне ведь всего тридцать.

— Мой муж моложе вас, но у него уже есть ребенок, — упрекнула она.

— Нет, вы определенно похожи на мою мать! — На этот раз он расхохотался. — Но как раз в это время моя мать в Англии ликует, узнав новость, которой я позволю себе поделиться с вами, леди Блисс. Я женюсь на Мейре О'Хара на Михайлов день.

— Женитьба идет мужчине на пользу, — чопорно сказала Эйден, но глаза ее смеялись.

— Как я уже заметил, леди Блисс, вы грозный противник. Однако нашу битву мы на этом закончим, потому что я слышу, что слуги снуют по коридору, а это значит, что наша еда подана, и если мы не хотим вывести из себя мосье Поля, мы должны садиться за стол.

— Я благодарю за вашу любезную капитуляцию, милорд, — вкрадчиво сказала она, и Генри Стерминстер рассмеялся и разрешил слугам войти в комнату.

Они выстроились в чинном порядке, каждый неся то или иное блюдо и предлагая его тем, кто сидел за столом.

Были поданы два блюда из яиц: взбитые яйца с густыми сливками, маленькими зелеными луковичками и кусочками рубленой ветчины и серебряное блюдо с искусно сваренными в кипятке без скорлупы яйцами с соусом из сливок и марсалы. На другом блюде подали нежную розовую ветчину; слуга резал ее кусочками, толщина которых определялась самим едоком. Затем принесли маленькие хрустящие булочки вместе со сладким маслом, несколько видов меда с пасеки замка и густой сливовый джем. Им подали небольшой круг замечательного сыра, острого и пряного, который очень понравился Эйден, особенно когда она запивала его золотистым фруктовым вином.