Любовь на все времена - Смолл Бертрис - Страница 100

Сафия стала бесплодной после рождения принца Мехмета, а с султаном все в порядке. Но у султанши нет причин жаловаться. Султан любит и почитает ее выше всех других женщин, кроме своей матери. Когда ты узнаешь побольше об оттоманском султане, поймешь, что он уважает и любит четырех женщин. Здесь, в Стамбуле, их называют четырьмя столпами империи. Одна, несомненно. Hyp У Бану, его мать. Вторая Сафия. Две другие — его сестра Фаруша-султан и таинственная Янфеда.

Янфеда попала в гарем во время правления Селима II.

Она и Hyp У Бану стали близкими подругами, и каждая обещала другой, что, если она станет фавориткой, она не забудет подругу. Конечно, Hyp У Бану с ее золотистыми волосами, бело-розовым лицом и черными глазами приглянулась Селиму II. Со временем, по совету Hyp У Бану, он обратил внимание и на Янфеду. Интересно, что она красивей валиды. Селим никогда этого не замечал, но именно так оно и было. У Янфеды редкий дар — видеть вещи, которых не видят другие. Султан Мюрад очень любит ее и ценит ее советы.

— Слушая вас, Эстер Кира, я чувствую себя маленькой девочкой, которой мать рассказывает волшебные сказки, — сказала Эйден.

— С той разницей, — отозвалась Эстер Кира, — что те сказки арабских ночей, которые я рассказываю тебе, — правда. Однако сейчас, дорогое дитя, я должна уехать, иначе опоздаю зажечь субботние свечи. Лет своих я не чувствую, но понимаю, что только старуха может сидеть и рассказывать сказки, забыв о времени. — С помощью Марты она встала на ноги. — Ты мне нравишься, госпожа Марджалла, и я стану с тобой дружить. Помни, на меня ты можешь положиться.

После этих слов она, сопровождаемая Джинджи, который был вне себя от радости, что его госпожу навестила сама знаменитая Эстер Кира, вышла из дворца и вернулась в Стамбул.

— Весной наш сад зацветет, — сообщила Эйден Явид-хану, когда он вечером вернулся из города, и рассказала ему о приезде Эстер Кира.

— Мой бриллиант, ты каждый день делаешь успехи. За короткое время ты подружилась с матерью султана, с его любимой женой, а теперь и с матриархом одного из богатейших банкирских домов Европы. Если бы я знал доброго джинна, который послал мне такое наслаждение, я бы поблагодарил его.

— Я рада, что сделала тебя счастливым, — сказала она. — Я тоже счастлива! Весной, когда сады расцветут, мы пригласим султана. Наверное, это можно будет сделать? Мы пригласим также Hyp У Бану, Сафию, Янфеду и Фарушу-султан и всех, кого ты считаешь нужным. Мы устроим праздник цветов.

Ее восторженность умилила его. Он развалился среди подушек, усадив ее на колени.

— Пригласить султана и его женщин в наш дом, конечно, можно. И ты хорошо это придумала. А как ты узнала о Янфеде и Фаруше-султан?

Его рука скользнула под ее шелковую сорочку и стала ласкать груди.

— Эстер Кира рассказала мне о них, — со вздохом сказала она, уютно устраиваясь около него, — когда слушаешь ее, кажется, что перед тобой живая история династии, господин Явид.

— Она жила в этой истории, мой бриллиант, и похоже, не выказывает никакого желания расставаться с этой жизнью. Несмотря на ее почтенный возраст, я не удивлюсь, если она доживет до правления следующего султана.

Он нежно уложил ее на руку и прильнул к ее груди, обводя быстро затвердевший сосок горячим языком. Она что-то бормотала от удовольствия, лаская его затылок. Несколько минут он баловался с ее прекрасными грудями, крепко сжимая их, лаская нежными прикосновениями, облизывая ее соски и дуя на них.

Придавленная его весом, она вертелась, пытаясь освободиться от своих шальвар темно-фиолетового шелка. Заметив, он смешливо проворчал:

— Бессовестная гурия, — и стал страстно целовать ее. Но она выскользнула из его объятий и, к его удовольствию, стала нетерпеливо его раздевать.

— Я обожаю, когда ты раздет, — смело сказала она, и он усмехнулся.

— Ты такая же смелая, как и бесстыжая, — поддразнил он в ответ.

Она была так не похожа на тех женщин, которых он знал раньше. Она не прятала от него свои чувства, а была открыта. Он не знал, что женщина может быть такой искренней, но это ему нравилось. Когда исчезла ее застенчивость, он обнаружил, что иногда у нее хватает смелости брать на себя лидерство в их любовных играх. Это очень возбуждало его, ведь обычно женщины пассивны.

— Сегодня, — сказал он, когда она раздела его, — я научу тебя, как иногда любят своих мужей женщины моей страны.

— Как? — Она сидела на корточках и с любопытством смотрела на него.

"Никто, — думал он, глядя на нее, — никто не может выглядеть восхитительнее». Скользнув глазами по ее роскошному телу, он наслаждался ощущением, что она принадлежит ему, и только ему. Если бы султан знал, как красиво ее тело, он никогда не расстался бы с ней. Если бы Мюрад знал, как она восхитительна в своей страсти, страсти, которая едва начинала раскрываться перед Явид-ханом, Марджалла никогда бы ему не досталась. Его голубые глаза не отрывались от ее серебристо-серых.

— Есть особый способ, которым можно заниматься любовью, мой бриллиант. Тот способ, от которого твое тело загорится огнем желания. Я хочу, чтобы ты любила меня именно так.

— Но я никогда не делала этого, — медленно сказала она и посмотрела на его спокойный член.

Явид-хан притянул жену к себе и поцеловал ее медленным чувственным поцелуем. Его язык проскользнул между ее губ и дерзко метался у нее во рту. Потом, отпустив ее, он ласково нагнул ее голову к своему члену.

— Я не буду силой заставлять тебя, но хочу, чтобы ты попробовала. Возьми меня в рот, Марджалла, и люби меня так же, как я буду любить тебя.

Эйден вздрогнула. Она никогда не думала, что ей придется делать то, что он сейчас просил. Она и представить себе не могла, что мужчина может любить женщину таким способом. Явид доставлял ей громадное удовольствие. Возможно ли, чтобы и она доставляла ему такое же удовольствие? Если да, она сделает это. Она потянулась и дотронулась языком до кончика его члена, потом, осмелев, пробежала языком по налитой кровью головке и снова вздрогнула, на этот раз от возбуждения, когда он простонал: «О моя любимая!"

Поощряемая им, она взяла член губами, обсасывая его как лакомый кусочек. Он сдавленным голосом говорил ей, что она должна делать, и она старательно выполняла его просьбы, быстро почувствовав, что он становится все больше и все тверже с каждой минутой. Слыша довольные стоны, которые срывались с его губ, она поняла, что он на самом деле получает удовольствие от ее действий. Наконец он закричал:

— Перестань, мой бриллиант! Перестань сейчас же, иначе я выброшу свое семя без пользы!

И она повиновалась, ожидая, что он скажет ей ложиться на спину, но, к ее удивлению, он сказал:

— А теперь, моя обожаемая жена, я хочу, чтобы ты села на меня верхом. Ты же говорила, что умеешь ездить верхом. Она удивленно посмотрела на него. Смеясь, он поднял ее и посадил на себя.

— Насаживай себя на мой кол, мой бриллиант. Я хочу, чтобы ты поездила на мне.

Эйден прикусила нижнюю губу. Всего секунду соображала она, о чем же он просит. Потом, улыбаясь, она ловко выполнила его просьбу, задохнувшись от того, что его твердый член заполнил ее.

— О-о-о-о! — тихонько выдохнула она.

Явид-хан смеялся и, протянув руки, стал гладить ее груди.

— Теперь, моя прекрасная женщина-охотник, скачи на мне, скачи на мне во весь опор.

Его член пульсировал внутри нее! Она чувствовала это биение и очень возбудилась. Чуточку потрясенная, она подумала, что в этой их любовной схватке ей предстоит быть главной. На этот раз она могла управлять им! Сегодня он будет извиваться между ее бедрами! Это потрясающе! Впервые в жизни она испытывала такой трепет. В ее глазах появилось почти первобытное выражение. Она взглянула на него, прищурившись. Склонившись над ним, она начала чувственно двигать бедрами, и его бедра поднимались навстречу ее толчкам.

Она схватила двумя руками его голову и прижалась к его губам, на минуту протолкнув в его рот свой язык и дразня лежащего под ней мужчину водоворотом движений. Потом нашла его ухо и легкими движениями кончика языка стала лизать кожу. Потом ее язык лизнул его щеку и шею, а тем временем ее упругие бедра, обхватившие его, продолжали двигаться то вверх, то вниз по его твердому члену.