Дневник Жеребцовой Полины - Жеребцова Полина Викторовна - Страница 46

14 мая 2000

Маша сообщила: с ней начали здороваться! Соседи по улице передали со своими детьми угощение! Вот как! Значит, наш «номер» прошел.

15 мая 2000

Мы сдали алюминий на 50 р.!

Дожди! Бесконечно серые и тусклые дни.

Стихи из старой тетради, найденной во дворе:

Уж ласточки, кружась, над крышей щебетали,

Красуется, идет нарядная Весна!

Порою входит так в дом скорби и печали

В цветах красавица, надменна и пышна.

Как праздничный мне лик весны теперь несносен!

Как грустно без тебя дерев зеленый вид!

И мыслю я: когда ж на них повеет осень?

И сыпля желтый лист, нас вновь соединит?

Автора не знаю.

Аладдин! Эти строки о нас. Я жду.

Будур.

22 мая 2000

Мы с мамой торгуем. Вчера пришли вести от Аладдина. 10 июня обещает приехать.

Братья Борзовы дома. Это они принесли новости. Их старушка-мама привезла себе котенка, маленького! Он рыжий.

Я иду в сады за ягодами и фруктами, хотя там могут быть растяжки. А что делать? Хочется есть!

Твоя хозяйка, Дневник.

30 мая 2000

Привет!

Снился легендарный корабль «Титаник», и не зря! Я встретила на рынке родственницу Кусум! Ее старую тетку. Она сразу стала предлагать выйти замуж за ее сына Абдулу. Так принято у чеченцев — знакомить и женить. Много нам рассказала. Например, что Кусум ранило, и скоро она должна приехать к своей маме в Грозный.

Я записала адрес.

Но главное, я узнала горькую весть: сын Кусум погиб на войне! Дауд! Ему был 21 год!

Дал геч Дойла цун!*

Случилось это зимой.

И я вспомнила! Однажды, зимней ночью я проснулась. Пищали и жались ко мне от холода крысы. Я зажгла свечу, но они уже не боялись света. И лезли ко мне поближе, чтобы согреться. В конце концов, я перестала их гонять, и они затихли в ногах. Вдруг почувствовала толчок. Открыла глаза. А рядом со мною — призрак. Я не спала и видела его! Высокий человек в белом плаще. Свое лицо он старательно прятал за капюшоном:

— Я пришел прощаться к тебе. Не хочу пугать! Меня сильно ранили. — сказал он. — Я пришел последний раз взглянуть на тебя.

— Когда Дауд погиб по времени? — спросила я родственницу — Перед Новым годом или после него?

— День не знаю! — уклончиво ответила родственница Кусум. — Но ранение было в шею и в голову, даже матери не дали посмотреть — настолько обезобразилось тело.

Будур.

4 июня 2000

Были у Кусум. Вернее, у ее старой больной мамы и у младшей сестры.

Получилось странно: мы постучали, кто-то подошел к входной двери! Затем легкими шажками убежал. Минут через пять к нам вышла младшая сестра Кусум с чудным ребенком на руках. Мы уже знали — это ее дочь. Она родилась в январе 2000 года! Под обстрелом!

Девочку назвали восточным именем Райсояна.

Сестра Кусум нервничала, особенно когда говорила со мной, но пригласила нас в дом. Подала чай. У нее странно дергалось лицо. Сказала, что Кусум и Аладдин счастливы. Скоро у них родится ребенок! Смерть своего племянника Дауда она подтвердила.

Большой, богатый дом! Только странно: у ее умирающей матери нет простого лекарства от головной боли.

Я пожалела умирающую бабушку. Посидела рядом. Сделала легкий массаж.

Мы попросили, чтобы Кусум пришла к нам. Несмотря ни на что, мы будем рады встрече!

Аладдин! Не трусь! Растолкуй правду! Мы поймем.

Только не исчезай бесследно из нашей жизни!

На самом деле я так устала от вранья, всеобщего и всеобъемлющего, что спасаюсь только стихами.

Я от жизни смертельно устал,

Ничего от нее не приемлю,

Но люблю свою бедную землю,

Оттого, что другой не видал.

О. Мандельштам

7 июня 2000

Опять война! Всю ночь идут бои в стороне поселка Черноречье.

Это примерно два часа езды от нас на автобусе.

Мы видели три тяжелых самолета. По звуку моторов — бомбардировщики.

Они летели над нашими домами именно в «ту» сторону!

О Всевышний! Позволь мне еще хоть один раз увидеть Аладдина!

Как тоскует моя Душа!

У нас в садах восемь щенков. Их охраняют большие собаки — папа и мама! Мой кот Ибрашка все время спит. Постарел!

Из пушки сегодня здорово «долбят»! Попадают в сады, через дорогу от нас.

Горит Заводской район.

Будур.

11 июня 2000

Мы собираем фрукты в брошенных садах, где земля часто проседает под ногой, и тогда я думаю о тех, кто лежит там, в неглубоких ямах. То, что насобирали, мы продаем на маленьких рынках или меняем на хлеб.

Мама аккуратно расчищает тропу. В наших интересах не наступить на мину, не задеть «растяжки».

Подвергаемся нападениям конкурентов. Враждуем с соседкой, у которой отобрали свое чайное полотенце. Лида кричит:

— Сады оставили мне! Все мое!

Но правда скоро выяснилась. Приехали настоящие владельцы. Например, соседка Зулай. Мы спросили ее:

— Как быть?

— Разрешаю фрукты собирать всем! А вам — в первую очередь! — сказала она и подарила мелкие деньги, чтобы мы купили себе воду. У нас вода платная — 1 рубль ведро. Водовозы привозят ее с мусором, но все покупают. А набирают ее водовозы в скважинах где-то.