Драконы подземелий - Уэйс Маргарет - Страница 79

Арман и Флинт сели в поезд из шести вагончиков, солдаты, сопровождавшие молодого гнома, собирались к ним присоединиться. Но Арман приказал им остаться, и потому пять вагонов из шести оказались пустыми.

Поезд набирал скорость. Воины стояли плечом к плечу, широко расставив ноги, образуя живой барьер, препятствующий толпе прорваться к механизмам, которые управляли железной дорогой. Однако Тас сумел обнаружить брешь; встав на четвереньки, он пролез между ног одного из стражников, который изо всех сил старался сдержать напор давящих тел, так что даже и не заметил прошмыгнувшего кендера.

Тас со всех ног кинулся догонять поезд, и ему удалось-таки поравняться с последним вагончиком. Вначале он закинул в него свой хупак, а потом и сам на бегу изо всех сил ухватился за борт.

После нескольких напряженных секунд, когда казалось, что его пальцы вот-вот разожмутся, Тас сумел перекинуть через борт одну ногу, затем он перевалился туда, упав на пол рядом со своим хупаком. Тассельхоф лежал на спине, любуясь сталактитами по дороге в Долину, и размышлял о том, как Флинт обрадуется, увидев его.

Седьмая, Восьмая и Девятая дороги вели в Калил Срит, Долину танов. Каждая из них заканчивалась у входа, именовавшегося Покои Стражей, хотя ни один гном не защищал его. Благоговейный страх и почтение надежно охраняли Долину. Сюда входили гномы, чтобы похоронить своих умерших, и задерживались ровно столько времени, сколько требовалось, чтобы воздать последние почести усопшим.

В старые времена все было по-другому, во всяком случае, такие рассказы слышал Флинт. До Великого Катаклизма Долину посещали жрецы Реоркса, следившие за состоянием кладбища. Гномы приходили туда праздновать семейные годовщины вместе со своими предками. Почтить могилы древних вождей стекалось множество паломников.

После исчезновения служителей культа никто уже не заботился об этом месте: могилы заросли травой, надгробия начали разрушаться, да и посетители стали являться все реже и реже. Хотя гномы продолжали чтить предков, просили у них наставлений и покровительства, они не желали тревожить сон умерших. Положив почившего родича в могилу или саркофаг, живые прощались с ним и приходили вновь, лишь когда приходил срок хоронить другого члена семьи.

Долина танов считалась священной землей, многие столетия назад благословленной Реорксом. Когда-то она являлась местом упокоения и мира, теперь же превратилась в место скорби. Над ней светило солнце, дули ветры, виднелись луна и звезды. Это было единственное место в Торбардине, куда проникал солнечный свет, что, кстати, стало еще одной причиной, по которой гномы редко посещали Долину. Под горой, где обретались всю жизнь торбардинские гномы, царил вечный мрак, и в продуваемой ветрами солнечной долине они чувствовали себя неуютно.

Массивные бронзовые двери Покоев Стражей были украшены символом Восьмого королевства — рука воина, опустившая молот.

Ни Флинт, ни Арман не проронили ни слова, пока следовали по Восьмой дороге. Молча подошли они и к бронзовым дверям. Шум и суета остались где-то позади. Каждый из них был поглощен своими размышлениями, надеждами, мечтами, желаниями и страхами.

Они подошли к двустворчатым дверям, и, не сговариваясь, каждый взялся за ручку — Флинт за левую, а Арман за правую. Сняв шлемы и склонив головы, они открыли двери, ведущие в Калил Срит.

Солнечный свет — яркий, сверкающий, ослепительный — обрушился на них, словно водопад. Арман Карас зажмурился и прикрыл глаза рукой. Флинт моргнул, затем полной грудью вдохнул чистый горный воздух и надставил лицо солнечным лучам.

— Слава Реорксу! — выдохнул старый воин. — А я даже не знал, как соскучился по всему этому! Как будто я снова возвратился к жизни!

«По иронии судьбы в долине смерти», — пронеслось у него в голове.

Арман прикрывал глаза рукой. Ему было больно смотреть на чистое небо.

— А для меня это подобно смерти, — угрюмо признался он. — Тут нет ни стен, ни перегородок, ни границ, ни начала, ни конца. Я вижу над собой бескрайний простор вселенной, а я в ней — ничто, даже меньше чем ничто, и это мне не нравится.

Только теперь до сознания Флинта дошло, какая пропасть лежит между его народом и этими подгорными жителями. Когда-то, давным-давно, оба клана одинаково хорошо чувствовали себя и при свете солнца, и в темноте подземелий. Теперь же то, что для одних было жизненным пространством, для других сделалось смертью. Флинт размышлял, вернется ли когда-нибудь все на круги своя, о чем так страстно мечтал Арман. Вновь у него в ушах зазвучали оскорбления и проклятия, ранившие еще больнее, тяжелее и смертоноснее летящих камней. Флинт почувствовал гнев, вскипавший в его сердце. Старый гном решил, что мечта эта так и останется мечтой, и Молот здесь не поможет. Но когда ярость его разгорелась вновь, Флинт в глубине души ощутил сожаление, будто он потерял что-то очень ценное.

Два гнома подождали некоторое время, пока их глаза привыкали к свету, прежде чем двинуться дальше. И ни один из гномов не заметил выбиравшегося из вагончика Тассельхофа. Он сорвал с головы шлем, сбросил вонючую куртку, от которой весь чесался, и поспешил к бронзовым дверям, намереваясь застать Флинта врасплох, потому что всегда страшно забавно было наблюдать, как старый гном подпрыгивает высоко в воздух, а его лицо медленно багровеет.

Тас шмыгнул за дверь и оказался в залитой солнцем долине. Свет был яркий, к тому же явился для Таса совершенной неожиданностью. Закрыв ладошками лицо, кендер попятился, видя перед глазами лишь ярко-красную вспышку, сменившуюся голубым сполохом с маленькими золотистыми искорками. Когда это восхитительное и такое интересное ощущение прошло, Тас открыл глаза и в отчаянии обнаружил, что стоит в темноте по другую сторону захлопнувшихся бронзовых дверей. И это было сквернее всего.

— Жуть сколько проблем, — проворчал он. — Надеюсь, Флинт оценит мои жертвы.

Долина танов возникла много тысячелетий назад благодаря обрушению огромной пещеры. Невысокие могильные холмики поднимались над пожелтевшей травой, тут и там высились склепы с каменными дверями, а гномы из особенно состоятельных и могущественных семейств покоились в мавзолеях. На каждой могиле лежала плита, на которой было вырезано родовое имя, а под ним рядами шли личные имена членов семейства. У некоторых фамилий таких плит было несколько, ибо в их роду сменилось уже множество поколений. Флинт смотрел, не мелькнет ли где-нибудь имя нейдаров, а может, и его родовое имя — Огненных Горнов. Ибо еще одной причиной вражды между кланами стало то, что нейдары были лишены возможности почтить память предков, равно как и быть погребенными рядом с ними.

Нигде не было видно никаких следов или тропинок. Флинт и Арман, пробираясь между могилами, продвигались к своей цели, которая теперь, когда их глаза привыкли к свету, сделалась хорошо видна.

Дивной красоты строение, больше похожее на дворец, чем на гробницу, волшебным образом парило в нескольких сотнях футов над голубой зеркальной поверхностью озера в самом центре долины. Озеро образовалось в результате таяния снега на вершинах гор, стекавшего ручьями в котлован, появившийся после того, как гробницу оторвало от земли.

Флинт не мог отвести глаз от этой чудесной картины. За долгую жизнь он повидал множество примеров мастерства своих сородичей, но ни один не мог сравняться с этим. Весившая тонны и тонны гробница парила в облаках, словно она была легче перышка. Башни, сложенные из белоснежного мрамора и крытые огненно-красной черепицей, сверкали в солнечном свете. Стены украшали изящные балконы, в окнах с мелким переплетом переливались стекла. Крутые лестницы вели в разных направлениях, пересекаясь друг с другом и обвивая башни.

Из гробницы послышались звуки, словно какой-то неведомый музыкант взял несколько нот на своем инструменте. Их подхватило эхо и разнесло по Долине. А потом вновь наступила тишина.

— Что это было? — удивленно спросил Флинт. Арман Карас тоже не сводил глаз с чудесной гробницы.