Драконы подземелий - Уэйс Маргарет - Страница 23

Грэг вошел и отказался от предложенного вина, сославшись на то, что он на службе.

— Какие вести принесли голубые драконы? — спросил Дрэй-йан.

— Один пролетал над долиной на рассвете. Люди все еще в пещерах, — доложил Грэг. — Похоже, они собираются там зимовать, дракон не заметил каких-либо приготовлений к походу.

— Зачем им куда-то идти, — ответил Дрэй-йан, пожимая плечами. — Они уверены, что мы не сможем пробраться сквозь завалы.

— И они правы. Мы не сможем, — мрачно заметил Грэг.

— Однако существует множество способов приструнить беглецов.

И Дрэй-йан изложил свою идею.

Грэг выслушал. Вначале он уставился на аурака так, словно тот вообразил себя кендером. Но Дрэй-йан терпеливо объяснил все детали, и Грэг задумался. План был смелым, рискованным, но вполне реальным.

— И каково твое мнение? — спросил Дрэй-йан.

— Придется убедить красных.

— Я возьму это на себя. Они согласятся.

Грэг тоже так думал.

— Моим солдатам нужно время для подготовки.

— Это необходимо?

— Да, учитывая то, что ты от них хочешь! — с горячностью воскликнул Грэг.

Дрэй-йан задумался и наконец, махнул в знак согласия когтистой лапой.

— Хорошо. Сколько времени им нужно? — Месяц.

Дрэй-йан фыркнул:

— Об этом не может быть и речи.

— Но люди никуда не денутся.

— Этого мы не знаем. У тебя неделя.

— Две, или я отказываюсь, — отрезал Грэг.

Дрэй-йан окинул его внимательным взглядом.

— Я могу найти другого командира, который согласится.

— Это правда, — спокойно сказал Грэг. — Но тогда тебе придется и его посвятить в свой маленький секрет, повелитель Верминаард.

— Хорошо, две недели, — ответил на это Дрэй-йан. — Не теряй времени.

— Как идут переговоры с гномами Торбардина? — спросил Грэг, поднимаясь.

— Довольно успешно, — отозвался Дрэй-йан. — Если все получится, то у нас не будет нужды в людях, и тогда мы их попросту убьем.

— В таком случае, может, не стоит разводить всю эту кутерьму? — засомневался Грэг.

— Мы не должны выказывать слабости. Смерть этих бунтовщиков отобьет у других даже мысли о неподчинении.

Грэг кивнул. Некоторое время он молчал, не решаясь озвучить свою мысль, но потом все же сказал:

— Ты, вероятно, догадываешься, что я не испытываю к тебе теплых чувств, Дрэй-йан.

Змеиные губы аурака скривились.

— Мы явились в этот мир не для того, чтобы внушать теплые чувства, командир.

— И я никогда не опущусь до лести, — продолжил Грэг.

— К чему ты клонишь? Говори прямо, у меня много дел.

— Я хотел сказать, что считаю этот план гениальным. Мы войдем в историю. Император Ариакас и Повелители Драконов проникнутся к нашей расе уважением.

— Я тоже на это надеюсь, — сказал Дрэй-йан. Хотя он никак не выразил эмоций, похвала была ему приятна. — Делай свое дело, командир. У тебя две недели.

Грэг отдал честь и вышел.

— Эй, командир! — крикнул Дрэй-йан ему вслед. — Если ты действительно так считаешь, то можешь упомянуть о моем плане, когда будешь обращаться к Темной Королеве, только вскользь, между прочим…

8. ЗНАНИЕ ГНОМА. Тайна волшебника

Долина, в которой нашли убежище бунтовщики, образовывала котел приблизительно по десять миль в длину и ширину. Старик Флинт и Танис отправились на юг, следуя вдоль горных склонов и не углубляясь в долину. Флинт шел извилистым путем, и можно было подумать, что гном заблудился. Но Танис путешествовал с ним не первый год и хорошо знал его привычки.

Флинт мог запросто потеряться в пустыне. Еще скорее он сбился бы с курса в море, если бы, по несчастью, его занесло туда каким-нибудь ветром, но ещё не родился гном, который ухитрился бы потеряться в Харолисовых горах или среди холмов, вдоль и поперек исхоженных предками. Флинт то и дело оглядывал каменные стены, окружавшие долину, и слегка менял направление.

Они шли уже около трех часов, когда гном неожиданно резко повернул вправо и начал взбираться по крутому склону.

Танис следовал за ним. Он думал увидеть какие-нибудь следы, указывавшие на то, что Рейстлин, Стурм и Карамон тоже проходили этим путем, но воину ничего не удалось обнаружить.

— Флинт, а в какой вообще стороне отсюда Череп? — спросил Танис, когда они начали подъем.

Флинт остановился, чтобы сориентироваться, и указал на восток.

— Вон там, по ту сторону гор. Если они выбрали то направление, то далеко не уйдут. Думаю, волноваться нам не о чем.

— А там что, нет дороги?

— Раскрой глаза, дружище. Ты видишь дорогу?

Танис покачал головой и улыбнулся:

— Нет, не вижу.

— Это потому, что ты не гном! — гордо провозгласил Флинт и пошел дальше.

Карамон, Стурм и Рейстлин шли по дну долины по едва заметной, заросшей тропинке, которая то и дело сворачивала в непроходимую чащобу. Но как бы далеко они ни отходили от дорожки, Рейстлин безошибочно выводил их обратно.

Ручей, протекавший неподалеку от их лагеря, извивался по долине, словно змея, несколько раз пересекая тропу. В одном месте ручей оказался таким глубоким и быстрым, что перейти его было невозможно. Рейстлин свернул на север и, следуя вдоль берега, внезапно нашел брод, где вода едва доходила до щиколоток.

Перебравшись на другой берег, Рейстлин двинулся в обратном направлении, пока они снова не оказались на тропинке.

— Откуда он узнал про переправу? — тихо спросил Стурм.

— Счастливая догадка, — ответил Карамон. Стурм мрачно посмотрел на Рейстлина:

— Что-то слишком благосклонна к нему удача.

— Ну и прекрасно, иначе мы бродили бы здесь кругами, — пробормотал Карамон и ускорил шаг, чтобы нагнать брата.

— Тебе не нужно отдохнуть, Рейст? — заботливо спросил он.

Карамон был обеспокоен темпом, который взял его брат. Они шли без передышки уже несколько часов.

— Нет времени, — ответил Рейстлин и пошел быстрее. Он посмотрел на небо. — Мы должны успеть туда до заката.

— До заката? — озадаченно переспросил Карамон. Казалось, на какое-то мгновение Рейстлин смутился.

— Ты… — но не смог договорить из-за приступа кашля.

Карамон стоял рядом, беспомощно наблюдая, как Рейстлин утер губы, быстро скомкал платок и сунул его в сумку, стараясь, чтобы брат не заметил на белой ткани пятен, красных, как мантия волшебника.

— Делаем привал.

Рейстлин пытался возразить, но ему снова помешал приступ кашля. Взглянув на солнце, которое вот-вот должно было достигнуть зенита, он сдался и опустился на поваленное дерево. Карамон вытащил пробку и, приподняв, придерживал флягу так, чтобы брат мог напиться. Тут он и заметил, что золотистая кожа Рейста порозовела. Решив ничего не говорить, чтобы не вызвать приступ гнева, Карамон, опуская флягу, дотронулся до его руки. Кожа его близнеца всегда была необыкновенно теплой, но теперь она просто горела.

— Стурм, собери немного хвороста. Нужно разжечь костер, — сказал Карамон и добавил, обращаясь к брату: — Я заварю тебе чай, а ты пока можешь вздремнуть.

Рейстлин бросил на него такой взгляд, что слова застряли у Карамона в горле.

— Вздремнуть! — злобно повторил Рейст. — Ты что, брат, думаешь, мы здесь на увеселительной прогулке?

— Нет, — протянул расстроенный Карамон. — Просто ты…

Рейстлин поднялся. Глаза сверкали из-под низко надвинутого капюшона.

— Давай, Карамон, разводи костер. Еще устройте пикник. Может, порыбачите с рыцарем, поймаете форель. А когда закончите, присоединяйтесь ко мне. Вы легко догоните меня по следам на снегу.

Он закашлялся, но утер губы рукавом мантии и двинулся вперед, опираясь на посох.

— Клянусь богами, рыбная ловля есть более благородное занятие, — сказал Стурм. — Если он сгинет в волчьей утробе, я не заплачу.

Карамон ничего не сказал в ответ и, подняв поклажу, двинулся вслед за Рейстлином.

— Гроша бы ломаного не дал за поганую его жизнь, — продолжал ворчать рыцарь.