Драконы подземелий - Уэйс Маргарет - Страница 15

— Нет, — упрямо отозвался гном. — Это значит я скажу тебе, как найти дорогу.

Танис покачал головой. На самом-то деле он ни секунды не сомневался, что уговорит Флинта. Теперь же его более всего беспокоило нанесенное Стурму оскорбление. Все же, как-никак, рыцарь, да и невероятно честолюбивый в придачу.

Светлый Меч стоял у очага, задумчиво глядя на огонь. Он вовсе не выглядел обиженным. Казалось, ему вообще не было дела до того, что происходит вокруг. И Танису несколько раз пришлось позвать его по имени, прежде чем он откликнулся.

Наконец Стурм соизволил-таки обратить на Полуэльфа внимание. Синие глаза рыцаря сверкали в свете пламени. Его лицо, изрезанное морщинами, обычно предававшими ему выражение суровой твердости, теперь казалось одухотворенным и выразительным.

— Блестящий план, Танис! — воскликнул Стурм, порывисто схватив руку друга и с силой сотрясая.

Полуэльф удивленно посмотрел на него:

— Какой план?

— Путешествие в Торбардин, разумеется. Ты сможешь найти и вернуть сию драгоценную реликвию.

— Найти что? — Удивление Таниса росло.

— Молот Караса! Это ведь твоя настоящая цель?

— Я собираюсь в Торбардин, чтобы попытаться найти убежище. Я знать ничего не знаю ни про какой молот…

— Ты что, забыл легенды? — изумленно спросил Стурм, озадаченный, казалось, не меньше самого Полуэльфа. — Мы говорили о сих славных сказаниях еще прошлой ночью. Священный Молот Караса наделен волшебной силой. Лишь с его помощью можно выковать драконьи копья!

— Ах да. Про копья-то я и забыл.

Стурм уловил иронические нотки в голосе друга, и это его заметно расстроило.

— Эти копья — единственное оружие, способное умертвить дракона, Танис. Они нужны нам, чтобы сражаться с Темной Королевой и ее приспешниками. Ты сам видел их неуязвимость ныне, когда лучники выпустили по дракону свои стрелы. Они просто отскакивали от этой красной твари! К тому же драконьи копья — оружие, благословленное богами. Великий Хума сразил Такхизис с помощью подобного копья…

— Я запомню… — торопливо отозвался Танис, не выказывая никакого интереса к судьбе достославного героя. — Молот Караса. Постараюсь о нем расспросить.

— Это очень важно, Танис, — настаивал Стурм, становясь все более серьезным. — Быть может, это дело всей твоей жизни.

— Но жизни восьмисот человек…

Рыцарь только нетерпеливо махнул рукой:

— Молот — наш единственный шанс победить в этой войне, и он в Торбардине. — Светлый Меч сжал плечо Таниса. Полуэльф чувствовал, что рыцарь весь дрожит от возбуждения. — Ты должен умолить славных подгорных жителей одолжить его нам. Должен.

— Я все сделаю, Стурм. Обещаю! — уверил его Полуэльф, высвобождаясь из цепкой хватки. — А насчет Речного Ветра…

Но Стурм уже отвернулся в другую сторону, теперь он внимательно разглядывал Рейстлина и Карамона.

Здоровенный воин как раз тихонько разговаривал с братом в уголке. На лице великана все более проступала какая-то детская растерянность. Рейстлин поднял вверх указательный палец, затем наклонился к близнецу и что-то быстро ему шепнул.

— Рейстлин измыслил нечто, вот только неизвестно мне — что, — произнес Стурм, нахмурившись. — Не могу понять, к чему он заговорил о Черепе?

Было очевидно: рыцаря волнует совсем другое. Однако Танис сделал еще одну попытку объясниться.

— В мое отсутствие я предложил возглавить людей Речному Ветру…

— Отличный выбор, Танис, — рассеянно кивнул Стурм, оглаживая усы.

Братья как раз закончили беседу. Рейстлин направился к выходу, пробираясь сквозь возбужденно гудящую толпу. Двигался он куда энергичнее обычного, а Карамон лишь грустно смотрел ему вслед. Затем близнец покачал головой и тоже вышел.

— Прости меня, Танис, — произнес Стурм и направился вслед за ними.

— О чем это вы говорили? — поинтересовался Флинт, поглядев вслед рыцарю.

— Ты знаешь что-нибудь об этом Молоте?

— Хоть молот, хоть наковальня, ноги моей не будет под горой, — проворчал Флинт в ответ.

Танис вздохнул и уже готов был выскользнуть из этой душной пещеры, когда заметил Речного Ветра и Золотую Луну, стоявших неподалеку от выхода. Полуэльф тотчас осознал неизбежность объяснений и лишь убито вздохнул.

— Ну и удружил же ты мне, Танис, — заметил Речной Ветер. — Я попался в твою ловушку, а собственная жена еще и крышку захлопнула.

— Ты принял мудрое решение, — невозмутимо ответствовала Золотая Луна.

Речной Ветер только покачал головой.

— Мне не обойтись без твоей помощи, — честно признался Танис. — Отправляясь в это путешествие, я должен знать, что оставляю здесь надежного человека. Этот осел Хедерик ввергнет всех в жуткие беды, дай мы ему хоть малейшую возможность. На Элистана можно положиться, но он ничего не смыслит в военном деле. Если Верминаард нападет на нас со своим войском, людей не спасут одни молитвы да священные диски.

Жрица Мишакаль посерьезнела, с легким укором глянув на друга.

— Не следует столь легкомысленно говорить о таких вещах.

— Прости, Золотая Луна, у меня сейчас совсем нет времени на церемонии. Это суровая правда. Если вы с вашими соплеменниками уйдете, то все эти люди обречены.

Варвар, очевидно, еще не решился окончательно, но, казалось, серьезно обдумывал предложение.

— Я должен обсудить это с моими людьми.

— Пожалуйста, не откладывай, — проникновенным тоном попросил Полуэльф. — Мне нужен ответ как можно скорее. Мы с Флинтом отправляемся в путь завтра утром.

— Это ты отправляешься завтра утром, — пробурчал Флинт.

— Я дам тебе ответ до того, как ты ляжешь спать, — пообещал Речной Ветер и удалился вместе с женой, на прощание окинувшей Таниса тревожным взглядом.

Наконец Полуэльф отодвинул плетеную циновку и вышел из пещеры, глубоко вдыхая свежий воздух. Снежинки холодили кожу. Некоторое время он стоял, дыша чистым морозным воздухом, а затем направился по тропе, ведущей вниз по горному склону.

— Что ты собираешься делать? — поинтересовался Флинт не отставая.

— Спасать Тассельхофа, если только он к этому времени не перегрыз ножку стола…

— Оставь его привязанным, — посоветовал Флинт. — Хлопот меньше.

Снежные хлопья продолжали падать, но в просветах между пушистыми темными облаками уже виднелись звезды. Снегопад оказался совсем не сильным, просто выбелил землю, чтобы охотникам легче было преследовать дичь. А это, пожалуй, к лучшему. Ведь олени становились все осторожнее, и охотиться стало намного труднее.

— После того как мы заберем Таса, — продолжил Танис, слыша позади тяжелую поступь гнома, — нужно будет собрать вещи. Я рассчитываю тронуться в путь с рассветом.

Шаги стихли, стоило Полуэльфу выговорить эту роковую фразу. Гном застыл, скрестив руки на груди. Он точно вознамерился тут корни пускать, с таким неколебимым видом замер.

— Я же сказал тебе, что никуда не пойду. Ноги моей не будет…

— Под горой. Ты повторил это раз двадцать. — Танис остановился и повернулся лицом к старому товарищу. — Ты же знаешь, Флинт, одному мне не справиться. Мне нужна твоя помощь. Да, я говорю на языке гномов и, пожалуй, понимаю их, насколько это возможно для эльфа или человека. Но мне никогда не стать для них своим.

— Я им тоже не свой! — отрезал Флинт. — Я гном холмов…

— Значит, ты будешь первым гномом холмов, чья нога ступит в подгорное королевство за три сотни лет. Войдешь в историю, Флинт. Об этом ты подумал? Может, твоя судьба — вновь объединить народ гномов! Да еще этот Молот. Представь, тебе суждено отыскать Молот Караса и вернуть его…

— Молот Караса! Да этот Стурм просто вспомнил бабушкины сказки, — засопел гном.

Танис пожал плечами. На лице его то и дело проступала неопределенная, едва уловимая улыбка.

— Конечно, твое дело, — сказал он. — Если решишь остаться, по крайней мере, будет кому присмотреть за Тассельхофом.

Разумеется, ход не мог считаться абсолютно честным… Однако Полуэльф заранее простил себе столь незначительную хитрость. Флинт же чуть не задохнулся от возмущения.