Филиппа - Смолл Бертрис - Страница 2

Джайлз гордо выпрямился.

— Очень жаль, что ты не можешь порадоваться за меня, — сухо заметил он. — Тем не менее я готов простить тебе ребяческие обиды. Обещаю всегда вспоминать о тебе с любовью и молиться за твое счастье.

— Иди к черту! — разъяренно выпалила Филиппа, снова замахнувшись. Сильный толчок послал Джайлза прямо в клумбу благоухающих дамасских роз. Пока он барахтался в колючих стеблях, пытаясь выбраться и тихо ругаясь себе под нос, девушка круто развернулась и с высоко поднятой головой устремилась к Гринвичскому дворцу. Слезы снова хлынули у нее из глаз, но он уже не стал их свидетелем.

Джайлз тем временем почти выполз на дорожку, потирая исцарапанные в кровь руки. Кто бы подумал, что у малышки столь мерзкий нрав? Нет, Господь уж точно спас его от такой фурии! Ну что же, худшее позади. Теперь нужно поскорее вернуться в Рим. Несмотря на ее непристойное и не подобающее даме поведение, он будет молиться за эту дурочку. Если уж Господь возымел планы на него, Джайлза Фицхью, то наверняка уготовил что-то и для Филиппы Мередит.

Глава 1

— Почему ты не сказала мне? — набросилась Филиппа на Сесилию Фицхью. — В жизни еще не была так зла и несчастна! Мы лучшие подруги, Сесилия. Как ты могла скрыть это от меня? Не думаю, что когда-нибудь смогу тебя простить.

Серо-голубые глаза Сесилии наполнились слезами.

— Я не знала, — жалобно всхлипнула она. — Для меня это было таким же сюрпризом, как и для тебя! Мне сказали о решении брата только сегодня днем, после твоего разговора с Джайлзом. Отец признался, что от меня все скрывали, понимая, что я обязательно расскажу тебе, а этого делать не следовало. Только Джайлз был вправе сообщить такое известие. Но мой брат… Как он мог?! Мы должны были стать сестрами, а теперь ты выйдешь за другого!

— За кого? — шмыгнула носом Филиппа. — Я не знатна, и, хотя считаюсь богатой наследницей, мое имение на севере. Из-за себялюбия Джайлза, возможно, я останусь старой девой. Вспомни, сколько лет родители искали тебе подходящего жениха! И скоро ты пойдешь к алтарю, а я так и увяну в безвестности!

Она трагически вздохнула.

— Если твой брат решил посвятить жизнь Богу, может, это знак, что я должна последовать его примеру? Мой двоюродный дед Ричард Болтон — настоятель монастыря Святого Катберта, недалеко от Карлайла. Он наверняка знает, в какое аббатство я могу удалиться.

— Ты? Монахиня? — расхохоталась Сесилия. — О нет, дражайшая Филиппа, только не ты! Для монахини ты питаешь слишком большую любовь ко всему мирскому! Учти, придется отказаться от всех своих пристрастий: красивых платьев, драгоценностей и вкусной еды. Ты примешь обет монашеского послушания. Бедность, целомудрие и покорность — вот основные правила жизни в любом монастыре. Ты просто не сможешь быть бедной, податливой и сговорчивой, Филиппа, — объявила Сесилия, весело блестя глазами.

— Еще как смогу, — настаивала Филиппа. — Моя двоюродная бабка Джулия — монахиня, как и сестры отца.

Сесилия от души рассмеялась.

— И что прикажешь делать, когда твой брат от меня отказался? — рассердилась Филиппа.

— Семья найдет тебе другого мужа, — рассудительно заметила Сесилия.

— Не нужен мне другой! — вскричала Филиппа. — Только Джайлз! Я люблю его и никогда не полюблю другого. Кроме того, кто захочет отправиться в добровольное изгнание на север, где находятся мои земли? Даже Джайлз сказал, что сама мысль о жизни во Фрайарсгейте нагоняет на него тоску. Не понимаю, почему моя мать так упорно его отстаивала? Я тоже не желаю там жить. Слишком далеко от двора!

— Ты говоришь это только потому, что обижена на брата, — заметила Сесилия и тут же постаралась сменить тему: — Кстати, мой отец написал твоей матери, сообщив о решении Джайлза. Посланец отправится на север утром. Не хочешь заодно послать матери письмо?

— Конечно, хочу! — сказала Филиппа, поднимаясь. — Сейчас попрошу у королевы разрешения уйти.

И, не оглядываясь на подругу, спокойно вышла из комнаты. В свои пятнадцать она очень напоминала мать в том же возрасте: осанкой, стройной фигуркой и рыжеватыми волосами. Только глаза изменчивого зеленовато-карего цвета были унаследованы от отца.

Девушка приблизилась к королеве и присела в почтительном реверансе, ожидая разрешения говорить.

— Что тебе, дитя мое? — с улыбкой спросила Екатерина.

— Ваше величество, несомненно, слышали о моем несчастье? — начала Филиппа.

Королева кивнула:

— Мне очень жаль, Филиппа Мередит.

Девушка прикусила губу, обнаружив, что вот-вот расплачется, но все же вынудила себя продолжать:

— Лорд Фицхью завтра утром отправляет гонца на север. Если можно, пусть посланец захватит и письмо к моей матушке. С разрешения вашего величества я удалюсь, чтобы спокойно его написать.

— Считайте, что разрешение получено, дитя мое. И передайте матушке привет от меня. Добавьте, что если понадобится помощь в поисках новой партии для вас, мы с радостью посодействуем в столь важном деле, но, насколько я помню, ваша матушка всегда предпочитала принимать решения самостоятельно, — благосклонно заметила королева.

— Спасибо, ваше величество.

Филиппа вышла из покоев королевы, поспешив в спальню фрейлин, где могла остаться наедине с мучительными мыслями. Но к сожалению, в спальне оказалась девушка, по какой-то причине невзлюбившая Филиппу. Она прихорашивалась перед зеркалом.

— О-о-о, бедняжка Филиппа, — протянула она с деланным сочувствием. — Я слышала, сын графа Ренфру бросил тебя! Какая жалость!

Филиппа зло прищурилась:

— Я не нуждаюсь в сожалениях, Миллисент Лэнгхолм! Кроме того, это тебя не касается!

— Твоей матери придется немало потрудиться, чтобы найти тебе достойного мужа, тем более что все ваши земли далеко на севере, — промурлыкала Миллисент. — Так это верно? Джайлз Фицхью собирается стать священником? В жизни бы не подумала! Должно быть, так старался избежать брака с тобой, что готов на все!

Язвительно улыбаясь, она разгладила бархатные юбки и поправила французский чепец.

У Филиппы чесались руки отделать ее хорошенько, но положение и без того было достаточно неприятным. Не хватало еще навлечь позор на семью дракой с королевской фрейлиной!

— Не сомневаюсь, что Джайлз искренне верит в свое призвание, — бросилась она на защиту бывшего жениха, хотя на самом деле мечтала только об одном: живого места не оставить на негодяе, так подло ее бросившем. Но вместо этого холодно процедила: — Поторопись, Миллисент. Королева искала тебя.

Сообразив, что вывести Филиппу из равновесия и подбить на безрассудство не удастся, Миллисент молча выбежала из комнаты. Филиппа открыла сундук, вынула шкатулку с письменными принадлежностями и уселась на постель. Закончив и запечатав письмо, она отдала его пажу и попросила отнести гонцу графа Ренфру.

Тот честно выполнил поручение, поскольку уже через несколько дней Розамунда, прочтя послание дочери, тихо вскрикнула.

— Мейбл, немедленно подай письмо лорда Фицхью! — велела она. — Быстро! Не успела я подумать, что наконец-то все улажено, как у нас снова начались трудности!

— Что случилось? — Горничная поднесла хозяйке свиток. — Что пишет граф?

— Минуту, — отмахнулась Розамунда, поднимая тонкую руку. — Ад и проклятие!

Она наскоро пробежала глазами пергамент и бросила на стол.

— Джайлз Фицхью решил принять сан священника. Помолвки не будет. Негодяй! Впрочем, я никогда его не любила.

Мейбл негодующе всплеснула руками.

— Граф извиняется, — продолжала Розамунда, — и клянется, что по-прежнему считает и будет считать Филиппу своей дочерью. Предлагает помочь найти для нее другого жениха. Я должна послать в Оттерли за Томом. Хотя он уже несколько лет как не был при дворе, все же куда мудрее меня в подобных вещах. Бедная Филиппа! Отдать сердце такому подлецу!

Священник! — вторила Мейбл. — Такой приличный молодой человек! Какая жалость! И наша несчастная девочка! Покинута в таком возрасте! Почему же он не сказал ей раньше?