Разведка — это пожизненно - Радченко Всеволод Кузьмич - Страница 34

Каждое утро Гордиевский в течение 15–20 минут делал пробежку в спортивном костюме в районе своего места жительства. Очевидно, сотрудники наружного наблюдения, привыкнув к этому, не считали нужным «бежать за ним вослед», а затем наблюдение и вовсе было снято нашим же руководством. В одно прекрасное утро англичане по подготовленному варианту подобрали его в дипломатическую машину и в тот же день сумели вывезти через финскую границу в багажнике машины одного из своих дипломатов. Срам, конечно. Для всей службы.

Информация, переданная Эймсом, была бесценна для разведки и нашей страны в целом. Естественно, провал ценнейшей агентуры ЦРУ (это были 1985–1986 годы) и дальнейшие провалы, вплоть до ареста Эймса в 1992 году, вызвали панику в ЦРУ.

Вопросами этих провалов занимались контрразведывательные подразделения самого ЦРУ, одно время даже специальная федеральная комиссия и, наконец, отдельная группа опытнейших сотрудников ЦРУ и Федерального бюро расследований. Они пришли к выводу, что все эти потери происходят из-за утечки из самого ЦРУ, то есть обосновали гипотезу, что в ЦРУ есть двойник, работающий на КГБ. Был определён список около двухсот сотрудников ЦРУ, которые могли иметь отношение к провалившимся агентам. Руководство ЦРУ приняло решение о выделении миллиона долларов в награду человеку, который мог бы назвать двойника в ЦРУ, передававшего информацию в Москву.

Было сделано даже несколько подходов к сотрудникам КГБ с этим предложением, которые не дали результатов. Американцы доказывают, что Эймса, как советского агента, выявили специалисты американской контрразведки, обратившие внимание на его необоснованно крупные расходы денежных средств. Со своей стороны, оставляю за собой право думать, что всё-таки нашёлся предатель, назвавший прямо Эймса и облегчивший задачу американцам.

Внешняя контрразведка активно занималась и другим важным направлением. Это — предатели из числа сотрудников разведки КГБ и разведки Генерального штаба.

Кто-то из мыслителей сказал, что психологию предателя объяснить невозможно; однако можно выделить всего лишь несколько решающих моментов, толкнувших человека, особенно в погонах, на путь измены. В наших условиях в первую очередь это был страх. Страх разоблачения какого-либо неприглядного поступка, страх разоблачения, вызванный неправильными действиями разведчика, в связи с провокацией спецслужб противника. Таким образом, это был страх перед крахом карьеры и наказанием на Родине.

Возможно, сейчас психология потенциального предателя где-то могла поменяться; и в силу изменений в стране и возрастающего культа наживы сейчас могут найтись люди, предлагающие свои услуги просто за деньги. В этом смысле характерны агенты, завербованные нами из числа американцев, носителей секретов. В абсолютном своём большинстве они предлагали свои услуги или соглашались на наши предложения о сотрудничестве именно за деньги.

Говоря о психологии предателя, не могу не отметить, что в ряде случаев речь шла о людях с явно нарушенной психикой. К числу последних следует отнести наиболее заметные примеры в истории последних десятилетий. Это уже упомянутый мною ранее Олег Пеньковский, предложивший свои услуги англо-американцам по собственной инициативе, — человек, потерпевший фиаско в своих амбициозных устремлениях как «великий разведчик». Всё его поведение, на мой взгляд, доказывало наличие серьёзных психических отклонений.

Можно с уверенностью говорить о серьёзном нарушении психики и в другом, более свежем случае. Это Виталий Юрченко, который в 80-х годах работал по линии в советском посольстве в Вашингтоне, а затем стал заместителем начальника Первого отдела, то есть американского отдела Первого Главного управления.

Будучи во временной командировке в Италии, Юрченко обратился в американское посольство с просьбой о предоставлении политического убежища, и был тут же вывезен американцами в Штатах.

С Юрченко в Вашингтоне одно время работал непосредственно Эймс, как специалист по России, и поэтому «похождения Юрченко в Америке» в период его короткого там пребывания достаточно хорошо известны.

Американцы действительно поначалу «носились» с полковником советской разведки. Главной задачей для них было получить от него всё, что он знал о ПГУ и о работе разведки в Америке. Юрченко был даже принят на обеде генеральным директором разведки США — в то время им был Кейси.

Создается впечатление, что в своём воображении Юрченко нарисовал «райские кущи» и громкую славу, но всё обернулось нескольку по-иному.

Во-первых, весь период пребывания в США он находился фактически в полной изоляции, а основное время было посвящено опросам его американскими специалистами, а скорее не опросам, а допросам. Удар был нанесён прямо по слабой психике Юрченко и с другой стороны.

Ранее он был в близких отношениях с советской женщиной, которая являлась женой сотрудника советского торгпредства, в это время работавшего в Канаде. Юрченко, очевидно, убедил себя, что теперь эта дама тут же побежит за ним, стоит только её позвать, и это украсит его существование в Штатах. Американские спецслужбы тайно доставили Юрченко в Оттаву и организовали посещение им квартиры его знакомой, когда она одна находилась дома. Но встреча для Юрченко закончилась полным фиаско. Дама не пожелала не только оставлять своего мужа и бежать в Америку, но, по всей вероятности, не пожелала вообще иметь дело с Юрченко в сложившейся ситуации.

Всё в целом, но в первую очередь неустойчивая психика самого Юрченко, подвигли его на то, что в один прекрасный день, находясь в ресторане в Вашингтоне в сопровождении сотрудника американской разведки, он вышел якобы проветриться и устремился в советское посольство. Там заявил, что он бежал от американских спецслужб, которые ранее его насильно, под воздействием наркотиков, привезли из Рима в Вашингтон. Естественно, эта версия устраивала наше руководство. Он при усиленном сопровождении был доставлен советским самолетом в Москву. Даже сделанные в Вашингтоне, а затем и в Москве соответствующие заявления на пресс-конференциях опять не помогли стать ему героем.

В заключение скажу только, что абсолютное большинство предателей, оставшихся за рубежом, — это несчастные люди. И судьбы их очень похожи. Они не становятся полноценными членами общества в Америке или другой стране и являются изгоями, вынужденными постоянно скрываться из-за страха наказания. С другой стороны, они постоянно находятся «под присмотром своих хозяев», так как полного доверия к ним никогда не бывает.

Упомяну только о судьбе нескольких заметных изменников, оставшихся за рубежом в разное время. Вскоре после окончания войны в сентябре 1945 года в Канаде изменил Родине шифровальщик нашей разведки Гузенко. Он передал канадцам, а соответственно и американцам, бесценные сведения о целом ряде агентов в этих странах. Канадское правительство определило Гузенко пожизненное содержание. Но вот, спустя уже много лет, мне попалось сообщение канадской прессы. В нём было сказано, что жена Гузенко возбудила судебное дело с требованием выплачивать денежное содержание, которое могло бы обеспечить оплату за учёбу детей, а канадцы отказывались пересмотреть сумму, выделенную много лет назад на содержание семьи Гузенко.

Ещё более красноречивым было заявление жены изменившего в Австралии в 50-е годы резидента советской разведки в Канберре Пролетарского. В своё время этот человек принял решение изменить Родине сразу после ареста и разоблачения Берии, испугавшись, что он, поскольку как-то был связан с Берией, также попадет под судебное преследование в Москве. В этом заявлении прямо было сказано, что Пролетарские живут в Австралии в полной изоляции, уже много лет являются совершенно чужими людьми в этой стране и обрекли себя на жалкое существование.

Характерной является история с изменником Носенко. Юрий Носенко был сыном известного министра судостроения СССР. Носенко довольно быстро дослужился до должности заместителя начальника отдела во Втором главном управлении КГБ.