Разведка — это пожизненно - Радченко Всеволод Кузьмич - Страница 21

Презентация фильма состоялась. Чампи давал многократные интервью. Фильм был, как говорят теперь, «хитом года». И было решено, как и полагалось в нашей практике, доложить об итогах работы запиской в ЦК.

В записке были подчёркнуты очень большие заслуги самого Зорге и успех показа фильма. Было ясно, что следовало бы отметить подвиг разведчика Зорге, пусть даже спустя двадцать лет. Мы предложили представить Зорге к званию Героя Советского Союза (посмертно), и КГБ вышел с таким предложением в ЦК. 5 ноября 1964 года Рихарду Зорге было присвоено это высшее в нашей стране звание. Уже совершенно без нашего участия именем Зорге были названы улицы в ряде городов, десятки кораблей, его имя присвоено школам, созданы музеи в Москве и Баку. О нём были написаны книги и десятки статей. В бывшей ГДР и Советском Союзе выпустили памятные почтовые марки с портретом Зорге и т. д. — всё это, несомненно, замечательно, но почему-то немного грустно…

Дружеские службы. Венгрия

Служба активных мероприятий поддерживала постоянный контакт с разведками соцстран. В этой связи я побывал в Болгарии, в Чехословакии и Венгрии. Наши отношения были самыми дружескими, и проблемы взаимодействия решались сравнительно легко. Расскажу о примере такого взаимодействия с венгерской службой госбезопасности. Венгерская разведка получила серьёзные документальные свидетельства о подрывной деятельности ЦРУ США против их страны, как в среде многочисленных венгерских эмигрантов, так и непосредственно на территории Венгрии. Помню, что мы смогли дополнить материалы венгров имеющимися у нас фактами и документами. На этой базе созрел план придания этих материалов гласности и проведении пропагандистской кампании по разоблачению подрывной деятельности американских спецслужб. В то время такая акция представлялась для венгерского правительства очень актуальной. Венгры решили начать осуществление задуманного с разрекламированной пресс-конференции министра государственной безопасности страны и обратились к нам с просьбой прислать специалиста для её подготовки. Выбор пал на меня. В течение нескольких дней я с участием венгерских товарищей и переводчиков готовил как сами материалы, так и тезисы выступления министра. Далее были проработаны вопросы, которые должны были быть заданы на пресс-конференции, и ответы на них, а также продуманы возможные вопросы, которые могли возникнуть в ходе пресс-конференции, и варианты ответов на них. Подготовка в Будапеште была окончена, и я отбыл в Москву, так как дата проведения мероприятия ещё не была определена. Через несколько дней я уехал в отпуск в один из крымских санаториев. Прошла ещё неделя, и однажды утром меня на пляже нашёл сам директор санатория, объяснив, что мне приказано срочно прибыть в Москву, и что билет для меня заказан на ближайший рейс самолёта, и машина на Симферополь меня ждёт. Я позвонил в Москву по «ВЧ» И. Агаянцу. Он просил прямо с самолёта заехать на службу и в этот же день вечером вылетать в Будапешт. В Москве выяснилось, что венгерский министр просил, чтобы сотрудник, который готовил материалы, находился непосредственно в штабе подготовки и работы его пресс-конференции. Он получил пояснение от своих подчинённых, что это можно осуществить в столь короткий срок (конференция должна была состояться через день) только по его личному министерскому каналу, т. е. его звонком председателю КГБ Андропову. Звонок состоялся — и машина завертелась. Это, пожалуй, и был единственный вариант быстро получить все санкции, документы и улететь в тот же день.

Я занял место в самолёте венгерской авиакомпании в самой гуще пассажиров, и мы взлетели. Стюардесса пошла по рядам, задавая одни и те же вопросы: «Вы из группы? Вы из делегации?» и получала повсюду положительные ответы. Наконец, подойдя ко мне, назвала меня по фамилии и, убедившись, что я — это я, пригласила меня в пустой салон первого класса и заявила, что это приглашение командира корабля, который меня просит с ним поужинать. Были накрыты столики, вышел командир корабля, выпил со мной рюмку вина, и, пожелав приятного полёта, оставил меня в компании стюардесс. Они ухаживали за мной как могли, предлагали разные вина и закуски. Уже в Будапеште я узнал, что шеф венгерской контрразведки, к которому в помощь я летел, дал через авиационное начальство команду к такому тёплому приёму меня даже на борту самолёта.

Конференция прошла успешно. Пресса дала отличные отзывы. На конференции я сидел в спецкомнате с переводчиком и следил за ходом событий. На второй день, проанализировав результаты, я предложил венграм написать специальную записку в Политбюро партии с анализом, и этим подвести итоги мероприятия, как это было принято у нас. Для венгерских товарищей это было новинкой. И когда я взялся написать такую записку сам, все восприняли это с радостью. Написанная мною записка была переведена, отредактирована и доложена министру. Ему эта идея очень понравилась. После успешного доклада записки генсеку партии министр меня пригласил, поблагодарил и сказал, что передал письмо с благодарностью в Москву. Естественно, венгры принимали меня наилучшим образом. Мне показали страну, конечно же, повезли в известные винные погреба, где я «сумел» определить при дегустации лучшее вино погреба и получил в подарок от директора винзавода ящик этого вина.

Первый выход Блейка в печать

В авангарде холодной войны были, как всегда, Соединённые Штаты и их верный союзник во всех делах такого рода Англия. Уточним, что организатором конкретных операций против Советского Союза была англосаксонская дипломатическая служба, но в первую голову, конечно, разведывательные службы этих стран — Центральное разведывательное управление (ЦРУ) США и Сикрет интеллидженс сервис (СИС) Англии. У нас созрело предложение подготовить большую разоблачительную статью в центральную прессу в газету «Известия» на базе материалов Джорджа Блейка и его личное интервью с наиболее яркими примерами шпионской деятельности СИС. По специальной записке в ЦК КПСС было получено решение ЦК с одобрением планируемого мероприятия.

Я встретился с Блейком как журналист (на первой встрече) и предварительно обсудил с ним некоторые важные моменты для интервью. Я побывал также у главного редактора «Известий», а затем подготовился вместе с двумя «известинцами» к встрече с Блейком. Это были заведующий иностранным отделом газеты Вадим Кассис и обозреватель Леонид Колосов. Оба — мои хорошие знакомые по работе в печати и мои личные старые друзья. Я прибыл вместе с Блейком в «Известия». Встреча проходила в «Известиях» в кабинете Кассиса за чашкой чая в самой сердечной обстановке. Это была первая наша открытая акция по материалам Блейка и, как он потом признался, его «первое в жизни интервью журналистам».

Как известно, Блейк был осуждён в Англии на сорок два года тюрьмы за «шпионаж в пользу Советского Союза». Самый большой срок в истории Англии нового времени, сложившийся из нескольких сроков, определённых английской фемидой, так как по одному приговору по закону можно было осудить обвиняемого максимально на 14 лет тюрьмы. Суд нашёл вариант сложения сроков по пяти различным приговорам и насчитал 42 года.

Беседа велась непринуждённо, по намеченному нами с Блейком плану, на русском языке, что, конечно, очень помогало взаимопониманию. Отвечая на вопросы, Блейк подробно рассказывал о себе, борьбе с немецкими оккупантами в рядах голландского Сопротивления и о сложнейшем переезде в Англию во время войны через Францию и Испанию, и о своём пребывании в концлагере. Затем, и это было главным, был рассказ о работе в СИС (М-5), о десятке операций М-5 и о сотнях агентов СИС, действовавших в различных странах и разоблачённых нами по материалам Блейка.

Рассказ Блейка лёг в основу «подвала» в газете, и мы дружно решили начать этот рассказ с воистину сенсационного побега Блейка из известной лондонской тюрьмы, где на особом режиме содержалось до полутора тысяч заключённых.