Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Разведка — это пожизненно - Радченко Всеволод Кузьмич - Страница 13


13
Изменить размер шрифта:

Место было не очень удачным — это был район Монпарнаса, и в вечернее время прилегающие улочки кишели проститутками. Буквально через каждые несколько метров у входа в кафе и у крошечных отелей без названия стояли по две-три девушки. Находиться на одном месте было не очень приятно, а прогуливаться — ещё хуже, так как тут же к тебе обращались с достаточно выразительными призывами.

Евгений достаточно удачно устроился у окна кафе, находящегося на другой стороне площади, и мог хорошо наблюдать картину моего возможного контакта с объектом. Машину мы, конечно, оставили далеко в стороне. Я вышел к месту встречи за 3 минуты до назначенного времени и за это короткое время привлёк к себе внимание 2–3 девиц, которые продефилировали рядом со мной.

Точно в назначенное время из метро появился мой офицер. Хотя я его никогда не видел, только фотографию изучил, его невозможно было не узнать. Он был в форме. Дело в том, что во Франции вообще, а в Париже особенно, офицеры появляются в форме только на службе. В вечернее время в городе, а также в субботние и воскресные дни, в форме можно увидеть только полицейских.

Мы обменялись паролем и поприветствовали друг друга. Руки он мне не подал, и я своевременно воздержался, чтобы не протянуть ему свою. Как потом говорил наблюдавший эту сцену Евгений, он был уверен, а он знал суть дела, что сейчас произойдёт скандал, и меня возьмут «под белы рученьки» «за оскорбление чести мундира» — такая формулировка существует во французском уголовном кодексе. Но этого не произошло, и мы отправились в сторону от злачного места по заранее продуманному маршруту, который должен был позволить Евгению обнаружить, нет ли за нами слежки.

В связи с тем, что офицер был в форме, я принял решение в кафе не заходить, а провести первую встречу в движении, просто на улице. Первое, что сказал «Поль», а такова была кличка офицера, было: «Вы виделись с моей женой?» Это было сказано резким агрессивным тоном. Хотя ответ мой был и не подготовлен, но я хорошо помню, что, выдержав паузу, я как можно более спокойным тоном сказал: «В этом пока не было необходимости, и я её лично не видел, а говорил с ней по телефону».

Как потом выяснилось, жена «Поля» позвонила к нему на работу, сообщив о моём с ней разговоре, и он ошибочно понял, что я был у него на квартире, и, не заходя домой, прямо со службы поехал на встречу.

Беседа завершилась в почти нормальных тонах, мы обсудили, куда он в настоящее время получил назначение и обусловили следующую встречу через неделю. Короткий промежуток между встречами нужен был для того, чтобы попытаться закрепить наши отношения и начать агентурную работу.

В резидентуре было принято решение, чтобы линия моего поведения демонстрировала в первую очередь максимальное спокойствие, я не должен был ничем напоминать об «основе наших отношений», по возможности говорить с «Полем» даже на несколько отвлечённые темы, касаться политических проблем. Задача, в частности, состояла в том, чтобы привести отношения в нормальное человеческое русло, о дружеских чувствах трудно было вести речь. Нужно было начать получать от «Поля» заслуживающую внимания информацию, затем постепенно перевести наше сотрудничество на материальную основу.

Работа с «Полем» вошла в намеченное русло. Он стал спокойно обсуждать со мной возникающие вопросы и, как мне казалось, положительно оценивал линию моего поведения. Правда, следует отметить, что в мирное время информация офицера, даже из Генштаба, носит, как я убеждён, довольно ограниченный характер. И действительно, каких-либо сенсаций «Поль» не сообщал, и его сведения были скорее общего характера.

Прошло около полугода. Я должен был передавать «Поля» другому нашему товарищу. Наши встречи с офицером всё время обеспечивались контрнаблюдением. Встреча по передаче «Поля» была организована следующим образом: я должен был вместе с ним пройти по небольшому маршруту и потом зайти в кафе, куда через десяток минут должен был зайти и наш товарищ. Была договорённость, что в кафе я сяду таким образом, чтобы через окно хорошо видеть прилегающую улицу, и если всё будет спокойно, то начну разговор о передаче, оговаривая необходимые условия постоянной связи. Если же возникнут какие-то подозрительные моменты, мой товарищ появится на улице в поле моего зрения, что будет сигналом к срочному завершению встречи.

Место было малолюдное, и вдруг я заметил моего коллегу прямо перед окнами. По возможности спокойно начал «закруглять» встречу, сразу оговаривая наш долговременный контакт. Но в этот момент мой коллега появился в дверях кафе и, увидев нас, улыбаясь направился к нашему столику. Не совсем понимая, что происходит, я на ходу перестроился и, как ни в чём не бывало, представил «Полю» моего коллегу, и мы уже втроём продолжили начатый разговор, объяснив «Полю» причины передачи его на контакт новому человеку. Спустя 5 минут, попрощавшись, я оставил собеседников в кафе.

В резидентуре уже выяснилось, что мой коллега потерял нас из виду, когда мы, неожиданно зайдя за угол, завернули в кафе, и, торопясь, сделал ещё круг по кварталу, упустив из виду, что он ни в коем случае не должен появляться в поле моего зрения, если я нахожусь в кафе. Мелочь. Но при разборе встречи резидент сделал нам, в первую очередь моему партнёру, строгое внушение, правильно считая, что эта мелочь могла сорвать встречу, соответственно, передачу связи, и показать агенту нашу нервозность и недостаточно квалифицированную работу. Но всё пошло дальше в нормальном, если можно так сказать, русле.

К концу года моего пребывания в Париже в ЮНЕСКО приехал ещё один наш советский сотрудник, тоже работник разведки.

Однажды, возвращаясь вместе домой то ли из ЮНЕСКО, то ли из посольства, мы заехали на бензозаправку, была небольшая очередь. Степан остался в машине, а я отошёл подальше в сторону, чтобы покурить, случайно я вышел на угол улицы и здесь обратил внимание, что прямо за углом припарковалась типичная машина наружного наблюдения, «ситроен»-шестёрка. В ней было три человека, а четвёртый покинул машину, перешёл на другую сторону улицы и встал так, чтобы видеть площадку бензоколонки, где в это время был наш автомобиль.

Это мне показалось странным, но ещё более странным показалось то, что на этой же улочке припарковался другой «ситроен», также с тремя-четырьмя людьми в салоне.

Стёпа заправил машину, мы тронулись дальше, и я спокойно предложил Степану посмотреть, нет ли за нами «хвоста». Он быстро убедился, что «хвост» есть. Был очень удивлён, но это послужило ему сигналом впредь внимательно следить за наличием наружного наблюдения. Скоро выяснилось, что наружка идёт именно за Стёпой, так как я за собой её, когда был один, по-прежнему не видел.

«Почерк» работы наружного наблюдения в случае со Степаном не был похож на обычную работу французов. Это было явно специальное задание, ставящее себе целью не только выявить возможные контакты Степана, но и просто изучить и проанализировать его образ жизни. Более тщательный анализ, а затем и проверка связей Степана показали, что в его окружении имеется явный американский агент.

Это была направленная разработка самого Степана. Несмотря на то, что никаких сомнений в преданности Степана не было, резидент, а затем и Центр забеспокоились, так как такая разработка могла вылиться и в прямую провокацию против нашего товарища. Со своей стороны, я получил задание помогать Стёпану во всём.

Обострились отношения Степана с его начальством в ЮНЕСКО, что было совсем необычно в организации.

Было принято решение, чтобы под благовидным предлогом Стёпа подал в отставку в ЮНЕСКО, и вскоре он уехал домой. Степан некоторое время успешно работал в Москве в информационной службе, а затем ушёл от нас в науку и стал достаточно известным специалистом в области политологии. Вот так иногда складывается судьба разведчика, и обычно поправить её очень трудно.

Новые интересные связи дала мне поездка в Дели на очередную сессию Генеральной конференции ЮНЕСКО в качестве главного редактора бюллетеня конференции. Поездка в Индию в этой роли позволила познакомиться и укрепить связи практически со всем руководящим звеном самого ЮНЕСКО, а также с дипломатами из целого ряда стран, работавшими в представительствах ЮНЕСКО. Особенно я сблизился и, можно сказать, подружился с ответственным чиновником ЮНЕСКО из директората организации. Связь, выражаясь разведывательной терминологией, приобрела в дальнейшем доверительный характер, и мой «контакт» в дальнейшем искренне помогал мне как в решении вопросов, связанных непосредственно с моей работой в ЮНЕСКО, так и в развитии связей в политических кругах Парижа.