Блейз Уиндхем - Смолл Бертрис - Страница 61

Позднее, когда Блейз и Доро сидели перед камином в небольшой гостиной, пожилая дама произнесла:

— Напрасно ты решила пригласить сюда Дилайт. Узнав, что Тони наконец женился, она будет просто убита горем.

— Дилайт уже семнадцать, Доро. Ей давно пора повзрослеть. Энтони отверг ее три года назад, а она так ничего и не поняла, мечтая о том дне, когда он появится в Эшби и увезет ее на белом коне. Мы с Блисс часто говорили о ней.

Дилайт уже пора понять, что жизнь жестока и об этом не следует забывать. Завтра же я отправлю посыльного к родителям — сообщу им о своем браке с твоим сыном, о новом родстве, а затем приглашу Дилайт в Риверс-Эдж. Если она увидит нас вдвоем с Тони, возможно, она наконец поймет: он потерян для нее навсегда. Только тогда родители смогут подыскать ей мужа, ибо им невыносима мысль о принуждении дочери к браку с нелюбимым человеком… Знаешь, мы всегда считали Дилайт чудачкой. Она немногим младше меня и близнецов и всегда была с нами, а потом вдруг лишилась общества: все мы рано вышли замуж и разъехались. Теперь ей не с кем даже поговорить. Ларк и Линнет на целых четыре года младше, и потом они неразлучны. Надеюсь, общество мадемуазель Генриетты развеселит ее.

— Возможно, ты и права, — согласилась Дороти, — Генриетте тоже нужна подруга-ровесница. Мне не нравится эта ее служанка — в ней есть нечто неприятное, но, разумеется, удалить ее отсюда я не могу. Она слишком стара, и бедная девочка — это все, что у нее осталось от прошлой жизни.

— А ты уверена, что она дочь Генри Уиндхема?

— Да, я видела ее вместе с родителями на «Поле золотой парчи»— в тот год, в июне, ей исполнилось тогда одиннадцать лет. Это, забавное личико невозможно забыть. И потом у нее темные волосы — как и у всех Уиндхемов. Впрочем, и ее мать была брюнеткой. Мать Генриетты была одной из камеристок французской королевы, побочным ребенком некоего дворянина и дочери торговца, как говорил нам Генри. Она была робкой и тихой женщиной. Припоминаю, мне так и не удалось разговориться с ней. Я неважно говорю по-французски, а мать Генриетты ни слова не понимала по-английски.

— Однако сама Генриетта бегло говорит по-английски, — заметила Блейз. — Почти без акцента.

— Да, я обратила на это внимание сразу же после ее приезда, и Генриетта объяснила, что по настоянию отца она с детства говорила на двух языках. По-моему, Генри надеялся удачно выдать ее замуж, если бы только смог найти приданое. У ее матери имелись кое-какие драгоценности, полагаю, подарки от госпожи. Но благодаря им, ты слышала, она добралась до Англии, и теперь у нее нет ни гроша.

— Чем же жил Генри Уиндхем? — с любопытством расспрашивала Блейз.

Доро улыбнулась.

— Главным образом своим остроумием; обаянием и шпагой, как рассказывал мне Ричард. Он разбил сердце моего свекра, ибо тот надеялся, что когда-нибудь Генри станет епископом. Однако Генри слишком сильно влекли мирские соблазны, и он не собирался отказываться от них. Наконец отец отрекся от него в надежде воззвать к здравому смыслу сына. Вместо этого Генри отправился во Францию.

Блейз кивнула.

— Ладно, мы подыщем Генриетте достойного мужа.

Эдмунд обеспечил моих сестер щедрым приданым, и я позабочусь, чтобы Тони сделал то же самое для Генриетты.

Надо удалить ее отсюда как можно скорее..

— Блейз! — Дороти Уиндхем была изумлена непреклонным тоном снохи.

— Доро, я провела при дворе Генриха Тюдора почти год. Двор весьма многочислен, и там я познакомилась со скользкими особами всех мастей. Мадемуазель Генриетта не так невинна, как кажется на первый взгляд. Вероятно, ты этого не замечаешь, ибо ты слишком добросердечна, и Тони тоже словно ослеп. А между тем эта девчонка не сводит с него глаз, пытаясь воспламенить его мужскую гордость. Но я все вижу. Моя дочь уже подпала под ее влияние, что мне совсем не по душе. Нам надо как можно быстрее отделаться от этой француженки. Здесь что-то не так. Я вовсе не желаю ей зла, но хочу, чтобы она покинула мой дом.

— Не могу винить тебя за это, Блейз, — ответила Доро. — Может, девушка и впрямь чересчур умна, но не хочет, чтобы мы узнали об этом, — из опасений, что мы откажемся от нее, если увидим, что она отнюдь не беспомощна и не наивна. Обвинять ее в этом тоже нельзя. Она едва знакома с нами, чтобы быть уверенной в своем будущем.

Давай же позаботимся о ней ради бедного Генри.

— Хорошо, Доро, но вместе с тем поищем для нее мужа, — заключила Блейз.

— А твой брак с Тони? — спросила Доро. — Когда Тони отправился ко двору, я и не подозревала, что он решил жениться на тебе. Жаль, конечно, что вы поженились в Гринвиче, вместо того чтобы устроить свадьбу дома, среди близких, — она улыбнулась Блейз, показывая, что не рассержена, а просто разочарована.

Блейз глубоко вздохнула.

— Я должна кое-что рассказать тебе, Доро, — начала она. — Я не вправе скрывать это от тебя, — и она поведала своей свекрови, как король, шантажируя ее Ниссой, заставил лечь в свою постель. Блейз не забыла упомянуть и о том, что, несмотря на его жестокость, привязалась к этому одинокому человеку. Закончила она рассказ словами о том, как Генрих решил отделаться от нее, чтобы сделать своей фавориткой мистрис Анну Болейн, — как раз в это время Энтони прибыл ко двору и поведал Генриху о предсмертной воле Эдмунда, о том, что он, Энтони, должен жениться на его вдове и защитить ее и детей.

— Он так и сказал королю? — переспросила Доро.

— Да, и король настоял, чтобы мы поженились. Таким образом его затруднение было устранено, а Тони сдержал обещание, данное Эдмунду, — закончила Блейз, не обратив внимания на тон Дороти.

— И вот теперь вы женаты, — подытожила Доро. — Ты любишь моего сына, Блейз?

Блейз покачала головой.

— Не пойми меня превратно, Доро, но я по-прежнему люблю Эдмунда и, должно быть, всегда буду его любить. Но я постараюсь стать доброй и верной женой Тони. Я всеми силами попытаюсь преодолеть свою неприязнь к нему.

Доро потрепала сноху по ладони.

— Не тревожься, дорогая, — успокоила она. — Ты поступила так, как следовало, и я знаю: ты постараешься осчастливить Тони. Он любит тебя.

— Нет, Доро, такого не может быть. Он женился на мне потому, что он любит Эдмунда, потому, что он дал обещание. Энтони — человек чести, но любовь не имеет ничего общего с нашим браком.

Дороги Уиндхем придержала язычок. Она-то знала, что ее сын любит Блейз всем сердцем. Этой любви было достаточно, чтобы поведать королю возмутительную и не правдоподобную ложь о предсмертном обещании, — Доро была уверена, что Энтони никогда не давал его. Но Блейз ничего не подозревала, и, прежде чем объяснить ей все, Доро решила поговорить с сыном. Что касается Тони, он не догадывался, что Блейз согласилась делить ложе с Генрихом Тюдором, только чтобы защитить своего ребенка. Об этом пока следовало умолчать. Дороти одобрила решение Блейз избегать близости с мужем еще три месяца, чтобы когда в Лэнгфорде родится наследник, его отцовство не вызывало сомнений. За три месяца, думала Доро, ее сын и его молодая жена успеют поближе узнать друг друга, и, возможно, между ними возникнет любовь.

Блейз быстро устроилась в Риверс-Эдже, и уже спустя неделю ей начало казаться, будто она и не уезжала отсюда.

Хозяйство в поместье было налаженным, Тони целые дни проводил в седле, объезжая свои земли, наблюдая, как люди готовятся к приближению зимы. Он проверял, в порядке ли крыши и дымоходы, надежно ли спрятано зерно в амбарах от прожорливых грызунов. В эту осень в лесах расплодились олени, и потому Тони позволил каждой из семей в своих владениях добыть на охоте по одному оленю. Это был царский подарок, и когда Тони проезжал через деревни, крестьяне не уставали благодарить его.

— Долгих лет жизни и много сыновей его светлости! — кричали вслед ему женщины, и он усмехался. Вряд ли можно надеяться зачать сына, пока не закончится это трехмесячное воздержание, на котором настояла Блейз. Даже разумность ее решения не утешала Энтони.