Золотой Лис - Смит Уилбур - Страница 90

Изабелла быстро осмотрела дом. В глубине дворика она обнаружила душевую и туалет над выгребной ямой. Словом, типичная сельская обстановка, к которой ей, впрочем, было не привыкать. Все это очень напоминало охотничьи лагеря Шона в угодьях Чизоры.

Она принялась распаковывать чемодан. За занавеской нашла вешалку и несколько полок, но закончить так и не успела, ибо в эту минуту через открытое окно, выходившее на пляж, до нее донесся звук, заставивший ее позабыть обо всем на свете.

Этот звук пронзил насквозь ее сердце, громкий радостный детский крик, который она узнала бы из тысяч голосов, где бы и когда бы она его ни услыхала. Она бросилась к окну.

Николас был на пляже. На нем были одни плавки, и она с первого взгляда отметила, что он заметно вырос со времени их последней встречи в Испании.

С ним был щенок, простая дворняжка, весь в черных и белых пятнах, с остренькой мордочкой и длинным тоненьким хвостиком. Николас бежал вдоль кромки воды, держа в руке палку, а щенок резвился и прыгал рядом, пытаясь дотянуться до нее. Николас визжал и заливался смехом, щенок отчаянно тявкал, одним словом, шуму было предостаточно.

Затем Николас зашвырнул палку в воду и крикнул:

– Апорт! – Щенок с готовностью прыгнул и поплыл за палкой, покачивающейся в нескольких метрах от берега. Добравшись до нее, он схватил ее зубами и повернул обратно.

– Молодец! Давай быстрее! – подбадривал его Николас; щенок выскочил из воды и с наслаждением отряхнулся, окатив его фонтаном брызг. Николас протестующе взвыл и замахнулся на него принесенной палкой. Завязалось сражение; щенок вцепился в палку, оба стали тянуть на себя, поле боя огласилось смехом и рычанием. Изабелла вдруг обнаружила, что слезы застилают ей глаза и она почти ничего не видит; ей пришлось несколько раз энергично моргнуть, чтобы зрение вновь вернулось к ней. Она вышла из хижины и неслышно зашагала к отметке прилива. Николас был так увлечен своим четвероногим приятелем, что ей удалось просидеть незамеченной минут десять, прежде чем он поднял голову и увидел, что она наблюдает за ним.

Мгновенно его поведение полностью переменилось. Он решительно оттолкнул щенка от себя.

– Фу! – скомандовал строго, и щенок беспрекословно подчинился. – Сидеть! – последовала новая команда. – На месте.

Он оставил маленького приятеля у воды и подошел к Изабелле.

– Здравствуй, мама. – С солидным видом протянул ей руку. – Как ты поживаешь?

– Ты знал, что я приезжаю?

– Да. Мне велели хорошо себя вести и быть с тобой поласковее, – честно признался он. – Но мне не разрешили ходить в школу, пока ты здесь.

– А тебе нравится ходить в школу, Николас?

– Да, мама, очень. Я уже умею читать. А все занятия у нас ведутся на английском, – добавил он на этом языке.

– Ты прекрасно говоришь по-английски, Никки. Я как раз привезла тебе несколько английских книжек. – Ей хотелось как-то компенсировать ему потерянное из-за нее удовольствие. – Надеюсь, они тебе понравятся.

– Спасибо.

У нее было ощущение своей чужеродности в его маленьком замкнутом мире; она насильно вторглась в него, и он ее не принимал.

– Как зовут твоего щенка?

– Двадцать Шестое Июля.

– Довольно странное имя для щенка. Почему ты его так назвал?

Николас был явно поражен ее невежеством.

– Ну как же, Двадцать Шестое Июля – день начала революции. Это всем известно.

– Ну конечно. Как это я не догадалась. Ему стало жалко ее.

– Вообще-то я зову его просто Двадцать Шесть. – Он свистнул, и щенок со всех ног помчался к нему по песчаному пляжу. – Сидеть! – приказал он. – Дай лапу!

Щенок послушно протянул ей лапу.

– Я вижу, Двадцать Шесть очень умный. Ты хорошо его обучил.

– Да, – спокойно согласился он. – Это самая умная собака на свете.

«Маленький мой, – горестно подумала она, глядя на него, – что они с тобой делают? Какие жуткие эксперименты проводят они над твоим податливым, неокрепшим сознанием, что ты называешь своего щенка в честь какого-то кровавого переворота?» Она не знала, о какой именно революции шла речь, но охвативший ее ужас, очевидно, как-то отразился на лице, ибо он спросил:

– Мама, с тобой все в порядке?

– Да-да, конечно.

– Пойдем, я провожу тебя к Адре, – предложил он. Когда они шли обратно к дому через пальмовую рощу, она как бы невзначай попыталась взять его за руку, но он вежливо и вместе с тем решительно высвободил свою ладонь.

– У меня еще сохранился футбольный мяч, который ты мне подарила, – решил он подсластить пилюлю. Она поняла, что ей заново придется завоевывать его доверие и расположение, и от этого понимания у нее вновь защипало в глазах.

«Не нужно торопиться, – уговаривала она себя. – Я не должна слишком много от него требовать».

Но вскоре ее ожидал новый удар; она оказалась совершенно неподготовлена к появлению Николаса в военной форме. Сдвинув пилотку набекрень и засунув большие пальцы рук за пояс, он важно расхаживал перед ней, небрежно покачивая бедрами, точь-в-точь как какой-нибудь головорез из Иностранного Легиона, и явно рассчитывал на бурное одобрение. Ей стоило немалого труда скрыть свою подавленность и выдавить из себя нечто похожее на восхищенный вздох.

Она привезла с собой несколько книг, которые, по ее представлениям, могли бы заинтересовать мальчика его возраста. По счастливому совпадению среди них оказалась классическая африканская повесть «Джок из Буша», история о дружбе человека и собаки.

Иллюстрации к ней сразу же привлекли внимание Николаса, обнаружившего в Джоке несомненное сходство со своим Двадцать Шесть. Они долго обсуждали этот вопрос, и в итоге Николасу захотелось самому прочесть всю книгу. Это была весьма бесхитростная история, но зато написанная превосходным языком. Он читал ей вслух. Уровень его знаний произвел на нее глубокое впечатление, хотя пару раз он и обращался за помощью, встретив трудное слово или название какого-нибудь африканского животного, доселе ему неизвестного.

К тому времени, когда появилась Адра, чтобы уложить его в постель, они наверстали многое из упущенного за это время разлуки и вновь приблизились к тому, что можно было назвать зачатками дружеских отношений.

«Не торопись, всему свое время», – постоянно сдерживала она себя.

Когда они прощались, он, как обычно, сухо пожал ей руку и вдруг выпалил на одном дыхании:

– Это интересная история. Мне очень понравился Джок, и вообще я рад, что ты опять ко мне приехала. И мне не так уж и хочется в школу. – Этот порыв, видимо, застал врасплох его самого; он явно смутился и быстро выбежал из комнаты.

Изабелла подождала, когда в его спальне погаснет свет, и отправилась на поиски Адры. Ей хотелось поговорить с ней наедине и попытаться выяснить, какую роль она сыграла в похищении Николаса и на чьей стороне были теперь ее симпатии. К тому же она надеялась узнать что-либо о Рамоне; может быть, Адра скажет ей, когда она сможет вновь повидаться с ним.

Адра мыла посуду на кухне, но как только Изабелла вошла, ее лицо моментально стало непроницаемым и она надежно укрылась в своей железобетонной скорлупе. На все вопросы Изабелла отвечала нехотя и односложно, тщательно избегая смотреть ей в глаза. Вскоре Изабелла осознала тщетность своих усилий и вернулась в хижину.

Несмотря на усталость от длительного путешествия, спала она плохо и проснулась на рассвете; ей не терпелось встретить этот новый день, первый, который она целиком проведет с сыном.

Весь этот день они провели на пляже вместе с Двадцать Шесть. Среди привезенных Изабеллой подарков был теннисный мячик, который в равной степени пришелся по душе и мальчику и щенку; они могли возиться с ним часами.

Затем они сплавали к рифу. Николас продемонстрировал ей, как нужно вытаскивать «морских кошек» из их коралловых нор, подцепляя на крючок. Ее испуг при виде извивающихся скользких щупалец этих миниатюрных осьминогов и их огромных светящихся глаз, из-за которых они и получили свое название, немало его позабавил.