Финал - Фитцпатрик Бекка - Страница 78

– Я хочу быть с тобой, – сказала я. – Я хочу быть как можно ближе к тебе, Патч. Я хочу тебя целиком.

Я поцеловала его, страстно и сильно, мои губы впились в него, поцелуй становился все глубже, я словно пробовала его на вкус. Его руки пробежали по моей спине, прижимая меня покрепче. Я гладила руками его плечи, руки, бедра, чувствуя, как напрягаются его мышцы, такие живые, такие сильные… его губы обжигали меня ответными поцелуями, столь же страстными, как мои.

– Я хочу просыпаться рядом с тобой каждое утро и засыпать рядом с тобой каждую ночь, – сказал Патч хрипло. – Я хочу заботиться о тебе, оберегать тебя, любить тебя так, как никто никогда никого не любил. Я хочу, чтобы все, что у меня есть – каждое прикосновение, каждый поцелуй, каждая мысль, – чтобы все это принадлежало тебе. Я сделаю тебя счастливой. Каждый день я буду делать тебя счастливой. – Он держал в пальцах кольцо, которое в лучах утреннего света слегка поблескивало серебристыми гранями. – Я нашел это кольцо вскоре после того, как меня изгнали с небес. И хранил его, чтобы помнить о том, насколько бесконечны мои страдания и насколько велика может быть плата за одну-единственную ошибку. Я хранил его очень долго. А теперь я хочу, чтобы оно стало твоим. Ты прекратила мои страдания. Ты подарила мне новый смысл существования. Будь моей, Нора. Будь моей жизнью.

Я прикусила губу, пытаясь сдержать улыбку, которая предательски расползалась по моему лицу, я чувствовала себя на седьмом небе от счастья и даже посмотрела вниз, чтобы увериться, что я еще все же на земле.

– Патч?

Он провел неровным острым ребром кольца по своей ладони, оставляя тоненькую полоску крови.

– Клянусь тебе, Нора Грей, отныне и навсегда принадлежать только тебе. Я твой. Моя любовь, мое тело, моя душа – я отдаю все это тебе, владей и распоряжайся. – Он протянул кольцо мне в подтверждение своих слов и обещаний.

– Патч… – прошептала я.

– Если я нарушу эту клятву, пусть моя печаль и сожаление будут мне бесконечным наказанием. – Его глаза не отрывались от меня, такие искренние и чистые. – Но я не нарушу ее, Ангел. Я никогда не подведу тебя.

Я взяла кольцо, чтобы повторить то, что сделал Патч. И тут вспомнила странное напутствие Бассо. Острым ребром кольца я провела тонкую линию по запястью, там, где было у меня родимое пятно – метка, свидетельствующая о моей принадлежности к нефилимам. На коже выступили ярко-красные капли крови. Я прижала это место к ладони Патча, чувствуя странное покалывание там, где моя кровь смешивалась с его.

– Клянусь тебе, Патч, принимать и беречь твою любовь. И в свою очередь, отдаю тебе свое тело и свое сердце – все, что у меня есть, я отдаю тебе. Я твоя. Целиком и полностью. Люби меня. Береги меня. Всю меня. И я буду делать то же самое – обещаю.

Он надел кольцо мне на палец. А потом внезапно вздрогнул, как будто через его тело прошел электрический разряд.

– Моя рука… – сказал он тихо. – Моя рука… она… – Он смотрел на меня, не отрываясь. Выражение лица у него было как будто смущенное. – Моя рука… там, где твоя и моя кровь смешались… она… чувствует.

– Ты чувствуешь, – проговорила я, боясь поверить в то, что это происходит на самом деле. Я ужасно боялась, что это все какой-то обман и что вот-вот это чудо исчезнет и окажется розыгрышем.

Но это не был розыгрыш. Это был подарок Бассо.

Патч, падший ангел, отныне мог чувствовать. Он мог чувствовать мои поцелуи, каждое прикосновение. Мое тепло, мою нежность…

Он издал звук, который был одновременно похож на смех и на стон. В глазах его светилось изумление.

– Я чувствую тебя.

Он осторожно трогал мою кожу, лицо, руки. Потом поцеловал – страстно. И даже задрожал от наслаждения.

Патч сгреб меня в охапку, а я завопила от радости.

– Давай уйдем отсюда, – проговорил он, глаза его горели желанием. Я обвила его шею руками и положила голову ему на плечо. Его тело был таким надежным. И он теперь тоже мог чувствовать меня. И от этой мысли меня охватило пламя возбуждения и желания.

Все было так, как должно было быть. Вместе. Навсегда.

Мы уходили от прошлого, а солнце светило нам в спину, пригревая и освещая путь впереди.

И я знала, что все будет хорошо.

Эпилог

Три года спустя, Ланкашир, Англия

– Ладно, ладно, ты выиграла, – вздохнула я, поднимаясь со своего кресла и глядя на то, как Ви входит в церковь, изящно приподняв подол своего свадебного платья. Свет, льющийся из витражных окон, казалось, отражался в шелковой ткани, играя различными оттенками. – Да, я знаю, я настаивала на традиционном белом, но я ошибалась. Ви, ты просто великолепна.

Она покружилась на месте, демонстрируя солдатские ботинки, которых я не видела со времен старшей школы.

– Кое-что старое, – сказала Ви.

Я закусила губу.

– Боюсь, я расплачусь.

– Ты должна поймать букет, ты помнишь? И тогда ты сможешь отдать его мне, чтобы я могла его засушить и хранить вечно, а ты будешь издеваться надо мной всю оставшуюся жизнь, ладно?

– Я нефилим. Эти цветы окажутся у меня в руках раньше, чем все твои остальные подруги успеют вообще понять, что ты уже бросила букет.

Ви счастливо вздохнула.

– Детка, я так рада, что ты приехала.

– Было бы очень трудно удержать меня за три тысячи миль от того места, где моя лучшая подруга выходит замуж, – улыбнулась я значительно. – А где же вы проведете медовый месяц?

– Гэвин не говорит. Это его большой секрет. Он все планировал сам. Я сказала ему, что у меня одно-единственное пожелание: чтобы это был отель, в котором пончики подавались бы прямо в номер. Мы там пробудем десять дней. А когда вернемся, оба начнем искать работу.

– А ты никогда не думала о том, чтобы вернуться?

– В Колдуотер? Эх, нет. В Англии мне хорошо. И британцам так нравится мой акцент. Гэвин говорит, что поначалу встречался со мной только для того, чтобы послушать, как я говорю. На его удачу как раз это я умею делать лучше всего. – В уголке глаз у нее блеснули слезы. – Дома слишком много воспоминаний. Я не смогу ходить по этим улицам и не думать о Скотте, я буду искать его в толпе. Как ты думаешь – есть ли загробная жизнь? Как ты думаешь – он счастлив там?

Горло у меня сжалось, я не могла говорить. Не было дня, чтобы я не вспоминала о Скотте и не благодарила его за его жертву.

– Черт возьми, он должен был быть здесь. И черт возьми, я хотела бы, чтобы он был здесь! – воскликнула Ви, опустив голову и глядя на свои только что покрытые лаком ноготки.

– И я. – Я пожала ей руку.

– Твоя мама сказала, что Марси умерла несколько месяцев назад.

– Она и так прожила дольше, чем можно было ожидать.

– Она не изменилась перед смертью?

– Моя мама была на похоронах. Было всего пять человек, включая мать Марси.

Ви пожала плечами, без всякого сочувствия.

– Что ж, такая карма.

Высокие сводчатые двери в противоположном конце помещения открылись, и мама просунула в них голову. Она прилетела неделю назад, чтобы помочь маме Ви со свадьбой, и я думала, что в глубине души она искренне наслаждалась происходящим. Она наконец приняла тот факт, что мы с Патчем – с его присутствием в моей жизни она с годами смирилась – просто обменялись клятвами под открытым небом и скрепили их кровью и не устраивали никаких больших торжеств. Но сейчас был ее час. Кто бы мог подумать, что Ви окажется куда более горячим приверженцем традиций, чем я?

Мама взглянула на нас.

– Все, девочки, вытирайте глазки – уже пора.

Я засуетилась вокруг Ви, поправляя ей прическу, убирая несколько выбившихся локонов и вставляя ароматные стефанотисы в ее диадему. Когда я закончила, Ви порывисто обняла меня и начала качать из стороны в сторону. И тут мы обе услышали, как на ее платье разошелся шов.

– Вот ведь БЛИН, – сказала Ви, изворачиваясь, чтобы проверить шов. – Я специально взяла платье на размер меньше, планировала сбросить фунтов десять к свадьбе. Я бы не назвала себя толстой, но мне вполне можно было бы избавиться от пары лишних нефилимских килограммов. Проблема в том, что в моем буфете никогда не бывает дефицита печенек «Твикс».