Финал - Фитцпатрик Бекка - Страница 35

Это была серьезная угроза, но я не шутила. Патч обещал мне, что теперь мы будем одной командой. И если он сейчас меня вот так оставит, я буду чувствовать себя преданной. Мы через слишком многое прошли вместе, чтобы он мог так не доверять мне.

– Блейкли очень зол. И он на грани отчаяния. Если что-нибудь спугнет его, он сбежит. И унесет с собой противоядие. Он сказал, чтобы я приходил один, и я выполню его требование.

Я снова затрясла головой.

– Но дело не в Блейкли. Дело в нас: в тебе и во мне! Ты же говорил, что мы теперь одна команда. Так что речь идет не о том, что хочет Блейкли, а о том, чего хотим мы.

Раздался стук в дверь моей комнаты, и я раздраженно обернулась, крикнув:

– Что?

Марси распахнула дверь и встала на пороге, скрестив руки на груди. На ней была старая бесформенная футболка и шортики. Я совсем не так представляла себе ночной туалет Марси: я думала, она должна быть вся в розовой пене кружев и оборочек.

– С кем это ты тут разговариваешь? – поинтересовалась она довольно сонным голосом. – Даже в коридоре слышно, как ты тут вопишь.

Я снова повернулась к Патчу, но в комнате не было никого, кроме меня и Марси.

Патч исчез.

Я схватила подушку и с остервенением швырнула ее в стену.

Воскресным утром я проснулась от странного ощущения нестерпимого голода. Вскочив с постели, я помчалась прямо в кухню. Открыла холодильник и внимательно изучила его содержимое: молоко, фрукты, остатки тушеного мяса. Салат, сыр, соус. Ничто из этого не показалось мне аппетитным, а между тем желудок настоятельно напоминал о себе голодными спазмами. Я сунула голову в буфет и оглядела все полки сверху донизу, но все, что там было, вызывало у меня ассоциации с пластмассой и не выглядело съедобным. Странные ощущения внутри усиливались, меня начало подташнивать.

Было еще темно, без чего-то пять, и я снова легла в постель, надеясь, что, если мне удастся уснуть, эти голодные спазмы прекратятся. Но проблема была в том, что у меня началось сильнейшее головокружение – я как будто вращалась в центрифуге, и это было отвратительно. Язык стал сухим и распух от жажды, но сама мысль о том, чтобы попытаться влить в себя что-то хотя бы отдаленно напоминающее воду, вызывало у меня рвотные позывы.

Где-то на краю сознания у меня мелькнуло подозрение, что это может быть связано с отравлением, но мне было слишком плохо, чтобы я могла как следует подумать.

Следующие несколько минут я провела, ворочаясь с боку на бок и пытаясь найти более или менее комфортную позу. И тут прямо над моим ухом раздался чей-то шепот:

– Угадай, который сейчас час?

Я застонала:

– Я не могу сегодня тренироваться, Данте. Я заболела.

– Старый трюк. Давай, вылезай из постели, – сказал он, шлепая меня по ноге.

Я свесила голову и увидела его ноги в кроссовках.

– Если меня вырвет прямо тебе на ноги, ты меня извинишь?

– Я не очень брезгливый. Значит, я жду тебя через пять минут снаружи. Если ты задержишься, я должен буду тебя наказать. За каждую минуту опоздания – дополнительные пять километров бега. Так будет правильно.

Он исчез, а мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы заставить себя подняться и сесть в постели. Медленно завязывая шнурки, я пыталась справиться одновременно и с нестерпимыми голодными спазмами, и с приступами головокружения.

Когда я, наконец, вышла на улицу, Данте сказал:

– Прежде чем мы начнем, я расскажу тебе кое-какие новости. Одной из моих обязанностей как твоего заместителя является распределение офицеров по подразделениям и контроль боеготовности нашей армии. Надеюсь, ты не возражаешь против этого? Так вот, подготовка нефилимов идет хорошими темпами. – Не дожидаясь моего ответа, он продолжал: – Мы сейчас сконцентрировались на защите от вторжения, управлении сознанием как в целях обороны, так и в целях нападения и совершенствовании физической формы. А первостепенной нашей задачей является вербовка шпионов. Нам нужны источники достоверной информации. Нужно знать, что планируют падшие ангелы. Но пока мы не достигли успеха в этом направлении… – И он уставился на меня выжидающе.

– Ну… ладно. Рада слышать. Я подумаю об этом, может быть, что-нибудь придет мне в голову.

– Я бы хотел, чтобы ты обратилась к Патчу.

– Чтобы он шпионил для нас?

– Нужно использовать ваши отношения в наших интересах. У него может быть доступ к информации о падших ангелах. Или он может знать, кто из падших ангелов мог бы согласиться нам помогать.

– Я не буду использовать Патча. И я уже говорила тебе: Патч не участвует в этой войне. Не общается с падшими ангелами. И я не буду просить его шпионить для нефилимов, – ледяным тоном ответила я. – Не надо его втягивать во все это.

Данте чуть заметно кивнул:

– Я понял. Прости, что спросил. Это была просто формальность. Десять километров. И постарайся поднажать: я хочу, чтобы ты хорошенько пропотела.

– Данте… – слабо запротестовала я.

– Ты помнишь про дополнительные километры? За пререкания они тоже начисляются…

«Просто сделай это! – подбадривала я себя. – А дальше спи хоть целый день. А еще – ешь. Ешь, ешь, ешь…»

Данте здорово погонял меня: после пробежки я еще упражнялась в перепрыгивании валунов раза в два выше моего роста, потом в лазании по крутому обрыву, а кроме этого, мы повторяли пройденное, особое внимание уделяя управлению чужим разумом.

В конце второго часа он сказал:

– Днем созвонимся. Ты сама найдешь дорогу обратно?

Мы довольно далеко углубились в лес, но по встающему солнцу я могла безошибочно определить, где находится восток, и была уверена, что смогу вернуться сама.

– Не беспокойся обо мне, – сказала я и покинула его.

На полпути к дому я наткнулась на валун, на котором мы оставили свои вещи: там лежали моя ветровка и синяя спортивная сумка Данте. Он брал ее с собой каждый день и таскал по лесу, хотя она была не только тяжелая и неудобная, но и не практичная. Не говоря о том, что он ни разу ее не открыл. По крайней мере в моем присутствии. Наверно, он хранил в этой сумке всякие хитроумные приспособления для того, чтобы мучить меня в процессе тренировок. Скорее все-таки там были запасные одежда и обувь. Или – тут я хихикнула, представив себе эту картину, – в сумке лежали трусы с пингвинами… Этим я могла бы поддразнивать его бесконечно. Может быть, даже повесила бы их на каком-нибудь дереве неподалеку, где-нибудь там, где никто больше не мог бы их видеть, но он бы смутился, поняв, что я-то их точно видела.

Улыбаясь в предвкушении, я потянула за собачку молнии. Я приоткрыла сумку совсем чуть-чуть, но уже увидела, что в ней лежат бутылочки с голубой жидкостью. И тут же мой желудок совершил головокружительный кульбит, и я буквально согнулась пополам от обжигающей боли: это чувство голода вело себя словно живое существо, царапая и раздирая мои внутренности…

Я испытывала непреодолимое желание немедленно опустошить одну из бутылочек. В ушах раздавался оглушительный рев, заглушающий все доводы рассудка. На меня вдруг волной накатило воспоминание о том, как действует «дьявольская сила». Сила ужасная, но такая… желанная. Я вспоминала ощущение безграничной мощи, которую она давала мне. И с трудом держалась на ногах от нестерпимого желания немедленно испытать это ощущение снова – сейчас, немедленно. Эти прыжки в небо, эта невероятная скорость, эта почти звериная ловкость… Пульс у меня зашкаливал, все более учащаясь от этого всепоглощающего желания, желания, желания… перед глазами все расплывалось, колени слабели. Я почти физически ощущала, как один глоток, один-единственный глоток этой целительной жидкости наполняет мое тело силой и словно рукой снимает все страдания…

Я быстро пересчитала бутылочки: пятнадцать. Данте и не заметит пропажи, если их станет меньше на одну. Я знала, что воровать плохо, и понимала, что «дьявольская сила» далеко не полезная штука. Но… Откуда-то из глубины сознания всплывали очень убедительные аргументы: болеутоляющие лекарства тоже не полезны, но я ведь употребляю их время от времени, когда это нужно. А вот сейчас мне нужна, очень нужна «дьявольская сила»!