Седьмой свиток - Смит Уилбур - Страница 134

— Например, чудесная цитата, описывающая розовые интимные части богини? — улыбнулся Николас.

— Не удивлена, что ты не забыл этой фразы. — Ройан слегка покраснела и не стала поднимать глаза от записей. — Посмотрим на цитату в начале третьей стороны стелы, озаглавленной Таитой как «осень». Это первая сторона, привлекшая мое внимание.

Николас наклонился к ней и прочел иероглифическую надпись вслух:

— «Великий бог Осирис делает первый шаг в соответствии с правилом четырех быков. У первой колонны он приносит первое свидетельство неизменному закону доски». — Он поднял голову. — Да, я помню эту цитату. Таита говорит о бао, игре, так страстно им любимой.

— Правильно. — Ройан выглядела несколько смущенной. — Помнишь, как я рассказала тебе о сне, в котором я видела Дурайда в одной из комнат гробницы?

— Помню. — Харпер рассмеялся при виде ее смущения. — Он сказал что-то о правиле четырех быков. Теперь мы займемся толкованием снов, я правильно понял?

Его легкомыслие явно злило ее.

— Я всего лишь предполагаю, что подсознание переработало цитату, расшифровало ее и вложило в уста Дурайда в моем сне. Ты не можешь побыть серьезным хотя бы минуту?

— Прости, — сокрушенно сказал он. — Напомни, что сказал Дурайд.

— Во сне его слова были такими: «Помни о правиле четырех быков. Начинай сначала».

— Я не специалист по игре в бао. Что это значит?

— Правила и тонкости этой игры утрачены за долгие годы. Но, как ты, должно быть, знаешь, мы нашли доски для бао в могилах фараонов с одиннадцатой по семнадцатую династию и поняли, что это ранняя форма шахмат.

Она начала рисовать на одной из пустых страничек блокнота.

— Деревянная доска раскладывалась как шахматная, восемь рядов углублений в ширину и восемь — в длину. Вот так. — Она набросала схему шариковой ручкой. — Фигуры представляли цветные камешки, двигавшиеся по определенным законам. Я не буду вдаваться в подробности, но правило четырех быков — это начальный гамбит в игре для таких мастеров, как Таита. Он заключался в том, что жертвуют некоторыми камнями, собирая самые важные в первом углублении, откуда они контролируют основную часть доски.

— Не уверен, что понимаю, куда ты клонишь, но продолжай. Я слушаю. — Николас пытался не выглядеть слишком глупым.

— Первое углубление на доске. — Ройан указала на свой рисунок, словно обучая неразумного ребенка. — Начало. Дурайд сказал: «Начинай сначала». Таита сказал: «Великий бог Осирис делает первый шаг».

— Все еще не понимаю, — покачал головой Николас.

— Идем. — Взяв записи, Ройан провела его через дыру в белой штукатурке и остановилась перед святилищем Осириса. — Первый шаг. Начало.

Она повернулась лицом к галерее.

— Это первое святилище. Сколько их всего?

— Три для троицы, потом Сет, Тот, Анубис, Хатор и Ра, — перечислил Харпер. — Всего восемь.

— Слава Богу! — засмеялась она. — Мальчик умеет считать. Сколько углублений на доске для бао?

— Восемь поперек, восемь вниз… — Он умолк и посмотрел на нее. — Ты полагаешь…

Вместо ответа Ройан открыла блокнот.

— Все эти числа и посторонние символы — они не складываются в слова. Они не относятся друг к другу никаким образом, кроме того, что здесь нет числа больше восьми.

— Я думал, что все понял, но теперь опять запутался.

— Если бы кто-то читал записи шахматных ходов через четыре тысячи лет, что бы он понял? — спросила Ройан. — Не были бы они для него списком цифр и посторонних символов? А ведь ты непроходимо туп, верно? Объяснять тебе — все равно, что прошибать стену лбом.

— Боже правый! — Лицо Николаса прояснилось. — Какая ты умница! Таита играет с нами в бао!

— И это первая колонна, с которой все начинается. — Она указала на святилище. — Здесь бог Осирис делает первый шаг. Отсюда мы должны начать играть на священной доске для бао. Отсюда мы можем отсчитывать первый ход.

Оба принялись оглядывать святилище, плавно закругляющиеся стены и купол над головой. Потом Николас нарушил тишину:

— Рискуя снова быть названным непроходимо тупым и опасаясь разбить твой лоб, я все же спрошу: как мы собираемся играть, если даже не знаем правил?

Полковник Ного ощущал собственную важность и был полон уверенности в себе, когда входил в зал совещаний по вызову фон Шиллера. Нахут Гуддаби следовал за ним, твердо решив участвовать во всем происходящем. Он тоже пытался выглядеть уверенным и важным, но, по правде говоря, чувствовал свою уязвимость и хотел оправдаться перед хозяином.

Фон Шиллер диктовал письмо Утте Кемпер, но когда они вошли, поднялся и встал на закрытый ковром брусок.

— Вы обещали прийти с докладом вчера, — накинулся он на Ного, не обращая внимания на Нахута. — Что слышно от вашего информатора из ущелья?

— Прошу прощения, что заставил вас ждать, repp фон Шиллер. — Ного сник от резких упреков и почувствовал себя не в своей тарелке. Немец пугал его. — Женщины вернулись из лагеря Харпера на день позже. Они очень ненадежны. Эта деревенщина… Время для них ничего не значит.

— Да, да, — нетерпеливо перебил его фон Шиллер. — Я знаю о недостатках вашей черной расы и должен добавить: вам они тоже свойственны, Ного. Итак, какие новости?

— Харпер закончил работу над плотиной семь дней назад и немедленно перенес свой лагерь ниже по течению, в новое место, в холмах над каньоном. Потом они построили леса из бамбука. Информатор говорит, что они расчищают дыру на дне пустой заводи…

— Дыру? Какую дыру! — Фон Шиллер побледнел, на его лбу выступил пот.

— С вами все в порядке, герр фон Шиллер? — встревожился Ного. Немец выглядел совсем больным, будто собирался упасть в обморок.

— Я в полном порядке! — закричал миллиардер. — Что это за дыра? Опишите ее.

— Женщина, принесшая сообщение, — глупая крестьянка. — Ного было неловко под пронизывающим взглядом фон Шиллера. — Она говорит, что, когда вода ушла из реки, на дне оказалась дыра, наполненная камнями и обломками. Рабочие вычистили ее.

— Туннель! — Нахут не выдержал. — Наверняка это туннель, ведущий в гробницу.

— Тихо! — яростно повернулся к нему фон Шиллер. — У вас нет фактов. Пусть Ного закончит. — Он снова обратился к полковнику: — Продолжайте. Расскажите все остальное.