Леопард охотится в темноте - Смит Уилбур - Страница 8

– Я так и думал. – Генри протянул ему руку. Ладонь была холодной и поразительно сильной. – Я пошлю к твоей яхте курьера с досье и аварийным комплектом имущества. Досье изучи при курьере и верни, комплект можешь оставить.

Комплект аварийного имущества Генри Пикеринга содержал различные карточки прессы, карточку члена клуба «ТВА Амбассадор», карточку неограниченного кредита Всемирного банка и изысканно украшенную эмалированную звезду с надписью «Инспектор – Всемирный банк» в кожаном чехле.

Крейг взвесил звезду на ладони.

– Можно убить льва-людоеда, – пробормотал он. – Понятия не имею, какая от нее еще будет польза.

Досье оказалось гораздо более интересным. Закончив изучать его, он понял, что изменение названия с Родезии на Зимбабве было, вероятно, одной из наименее радикальных перемен, которую пришлось пережить его родной стране за последние несколько лет.

Крейг осторожно вел взятый на прокат «фольксваген» между покрытых золотистой травой холмов, мастерски работая акселератором. Молодая девушка, матабелка, за стойкой компании «Авис» в аэропорту Булавайо предупредила его:

– Бак залит, сэр, но я не знаю, где вам удастся заправиться. В Матабелеленде очень мало бензина.

В самом городе Крейг увидел длинные очереди машин у заправочных станций, а владелец мотеля, который выдал ключи от бунгало, сумел все объяснить:

– Мятежники Мапуту постоянно взрывают трубопровод от восточного побережья. Все дело в том, что у южноафриканцев этого добра достаточно, и они были бы рады его продать, но наши умники не желают покупать политически грязный бензин, поэтому жизнь в стране практически замерла. Конец политических грез. Чтобы выжить, мы вынуждены иметь с ними дело, уже пора это признать.

Поэтому Крейг ехал медленно и осторожно, что его устраивало, поскольку давало возможность насладиться знакомыми пейзажами и оценить перемены, происшедшие за последние несколько лет.

Он свернул с главной, покрытой щебнем, дороги, отъехав пятнадцать миль от города, и поехал по желтой грунтовой дороге на север. Через милю он подъехал к границе участка и сразу же увидел, что ворота пьяно покосились и были широко открыты, – в таком состоянии он увидел их впервые в жизни. Он остановился и попытался их закрыть, но рама была погнута, а петли заржавели. Он сошел с дороги и посмотрел на валявшийся в траве указатель.

Указатель был сорван со столба, крепежные болты из него вырваны. Он лежал лицевой стороной вверх, и надпись, хотя и выцветшая на солнце, была еще хорошо видна:

Племенная ферма «Кинг Линн»

Дом Баллантайна I Прославленного

Первого среди первых

Владелец: Джонатан Баллантайн

Крейг тут же представил огромного рыжего быка с горбатой спиной и болтающимся подгрудком, с синим знаком призера на щеке, идущего, качаясь от собственного веса, по выводному кругу, и своего деда по материнской линии Баву Баллантайна, гордо ведущего животное за бронзовое кольцо, вставленное в блестящий, влажный нос.

Крейг вернулся к «фольксвагену» и поехал по полям, которые когда-то славились сочной и густой золотистой травой, а сейчас были похожи на макушку лысеющего мужчины средних лет. Он был поражен состоянием пастбища. Никогда, даже во время четырехлетней засухи пятидесятых, пастбища «Кинг Линн» не были в таком ужасном состоянии, и Крейг понял причину этого, только когда остановился у зарослей верблюжьей колючки, затенявших дорогу.

Выключив двигатель, он сразу же услышал блеяние и был действительно потрясен.

– Козы! – воскликнул он. – Козы на пастбищах «Кинг Линн».

Душа Баву Баллантайна так и не обрела покоя. Козы на его любимых лугах! Крейг отправился на поиски животных. В одном стаде было больше двухсот животных. Некоторые, наиболее проворные, животные забрались на деревья и поедали кору и стручки с семенами, другие щипали траву до самых корней, так что она уже не могла выжить и закисляла почву. Крейг уже видел опустошения, вызванные этими животными на принадлежавших племенам землях.

Стадо пасли два голых мальчика-матабела, которые обрадовались, когда Крейг заговорил с ними на их родном языке. Они быстро набили рты дешевыми конфетами, которые Крейг захватил с собой именно для такого случая, и затараторили, ничего не скрывая.

– Да, сейчас на землях «Кинг Линн» живут тридцать семей, и каждая семья владеет своим стадом коз, лучших коз в Матабелеленде, – похвастались они.

Под деревьями старый козел покрыл молодую козу и яростно задвигал спиной.

– Видишь! – закричали пастухи. – Как охотно они размножаются. Скоро у нас будет больше всех коз.

– А что случилось с белыми фермерами, которые здесь жили? – поинтересовался Крейг.

– Сбежали! – с гордостью сообщили мальчишки. – Наши воины выгнали их туда, откуда они пришли, и сейчас земля принадлежит детям революции.

Им было лет по шесть, но революционным жаргоном они уже овладели в совершенстве.

У каждого мальчика на шее висела рогатка, сделанная из старого шланга, а на поясе – связка птиц, из нее подстреленных: жаворонки, соловьи и разноцветные нектарницы. Крейг знал, что на обед пастухи поджарят их на углях целиком, дав перьям просто обгореть, а потом с жадностью съедят черные тушки. Старый Баву Баллантайн нещадно выпорол бы любого пастушка, заметив у него рогатку.

Пастушки проводили Крейга до дороги, выпросили еще по конфете и долго махали вслед, как старому другу. Несмотря на то что он увидел коз и подстреленных певчих птиц, Крейг снова испытал расположение к этим людям. В конце концов, они были его людьми, и он был рад вернуться домой.

Он остановился на вершине холма и посмотрел на усадьбу «Кинг Линн». Лужайки погибли от недостатка ухода, на клумбах явно побывали козы. Даже отсюда было видно, что в главном доме никто не жил. Стекла были разбиты, оставив неприглядные, как от выбитых зубов, бреши, почти все листы шифера с крыши были украдены, и стропила выглядели как ребра скелета на фоне неба. Из украденных листов рядом со старыми загонами для скота были построены хижины скваттеров.

Крейг спустился с холма и остановил машину у резервуара для дезинфекции. В резервуаре было сухо, и он был наполовину завален грязью и мусором. Он прошел мимо него к жилищам скваттеров. Здесь жило с полдюжины семей. Крейг отогнал бросившихся к нему с лаем собак несколькими точными бросками камней и подошел к сидевшему у одного из костров старику.

– Приветствую тебя, почтенный отец. – Он снова ощутил радость от превосходного владения языком. Больше часа он сидел у костра и разговаривал со стариком, чувствуя, что слова без труда приходят на язык, а уши снова привыкают к ритму и оттенками синдебеле. Он узнал за этот час больше, чем за четыре дня с момента возвращения в Матабелеленд.

– Нам обещали, что после революции у каждого человека будет красивая машина и пятьсот голов лучшего скота белых людей. – Старик плюнул в костер. – А сейчас машины есть только у министров. Нам говорили, что все будут сыты, а еда стоит в пять раз дороже, чем стоила до того, как Смит и белые сбежали. Все стоит в пять раз дороже: и сахар, и соль, и мыло.

При белом режиме жесткий валютный контроль и не менее жесткий контроль цен на внутреннем рынке защищали страну от самых пагубных последствий инфляции, а сейчас люди наслаждались первыми результатами возврата в мировое сообщество, и местная валюта уже была девальвирована на двадцать процентов.

– Мы не можем позволить себе разводить настоящий скот, – пояснил старик, – вынуждены разводить коз. Коз! – Он снова плюнул в костер и понаблюдал, как пенится слюна. – Коз! Как пожирающие грязь шоны. – Межплеменная ненависть кипела не хуже слюны в костре.

Крейг оставил его у дымного костра и подошел к дому. Когда он поднимался по лестнице на широкую террасу, его вдруг охватило странное предчувствие, что сейчас из дома выйдет дедушка и поприветствует его, как всегда, колким замечанием. Он мысленно увидел перед собой щегольски одетого старика с густой седой шевелюрой и необыкновенно зелеными баллантайновскими глазами.