Книга побед. Чудеса судьбы истории Тимура - "Тамерлан" - Страница 64

Постоянно опасаясь заблуждений, я не упускал из виду ни одного дела, обращался ласково и великодушно с теми офицерами, усердие которых было мне известно, и ловко обходил тех, которые мне выказывали неприязнь. Я считал неблагодарным того, кто платил мне злом за добро, следуя изречению Пророка: «Человек, рожденный от незаконной любви, умрет, не причинив вреда своему благодетелю».

Мой духовник писал мне: «Ты должен согласоваться с повелениями Бога и Его Пророка и помогать возвеличению Магомета в грядущем. Изгони из монархии Всевышнего тех государей, которые, пользуясь благодеяниями Творца, восстают против Него и Его Пророка.

Пусть правосудие царит в твоем правлении, так как, по преданию, неверные могут сохранять власть, но она никогда не остается долго в руках тиранов.

Долг обязывает тебя искоренить гнусные обычаи, вкравшиеся в царство Всевышнего. Дурные поступки оказывают такое же влияние на народ, как дурная пища на тело. Поэтому старайся дотла искоренить неправосудие. Не ставь в заслугу тиранам продолжительного благосостояния, которым они нередко пользуются на земле. Пойми причину продолжительного счастья злых и притеснителей.

Необходимо, чтобы все злодеяния и преступления, которые в своем сердце задумали эти люди, совершились, дабы негодование и гнев Божий разразился над виновными; настанет день, когда Всевышний обратит свое могущество на этих варваров, этих злодеев, этих безбожников, поражая их оковами, заключением, отчаянием, голодом, всеобщим поветрием и внезапною смертью.

Настанет время, когда невинные, добрые и справедливые, преданные казням злодеями, будут причислены к лику жертв, ибо огонь, который загорается на болоте, пожирает одинаково и сухие, и свежие травы. Не удивляйся при виде счастья и возвышения неверных, безбожных и злых, остерегайся впасть в ошибку, говоря: «Злодеи нагромождают преступление на преступление, а счастье увеличивается вместе с их злодеяниями».

Надобно понять причину этого преуспевания; вот она: «Обращая взоры на своего истинного благодетеля, они могли бы отказаться от своих преступных привычек и постигнуть всю обширность своего долга. Но пренебрегая уплатой Всевышнему Богу дани признательности, относясь равнодушно к служению Ему, забывая все милости, которыми Бог и Пророк Его осыпали их, эти неблагодарные кончат тем, что сделаются предметом негодования и гнева Верховного Владыки».

Письмо моего духовника побудило меня вырвать царство Бога из рук разбойников, неверных, мятежников, еретиков и злодеев. Я тотчас же начал серьезно заботиться об их изгнании и уничтожении.

В государстве, вновь подчиненном моей власти, я оказывал почет тем, которые были того достойны; я обращался с величайшим уважением и почтением с потомками Пророка, учителями закона, учеными и старцами, я назначал им жалованье, пенсии; вельможи этой страны становились как бы моими братьями, а сироты и бедные – моими детьми. Армия покоренной страны входила в состав моей армии, и я старался привлечь любовь народа.

Тем не менее я держал всегда своих подданных между страхом и надеждой. С добрыми, к какой бы национальности они ни принадлежали, я обходился с добротою, но злые и изменники изгонялись из моего государства. Я удерживал людей трусливых и низких в положении, которое им соответствовало, не допуская их возвышения за известные границы. Я расточал почести и отличия вельможам и знати. Врата справедливости были открыты во всех подвластных мне странах, в то же время я заботился, чтобы все пути к грабежу и разбою были закрыть.

Правитель покоренной провинции оставался при своей должности; осыпая его благодеяниями, я мог вполне рассчитывать на его верность и преданность. Но непокорный не замедлял попадаться в свои собственные сети. Тогда я его замещал правителем умным, справедливым и деятельным. Я приказал наказывать по закону «Ясса» (закону Чингисхана) разбойников и грабителей больших дорог и изгонять из моих владений бунтовщиков и изменников.

Я не желал, чтобы шуты были терпимы в провинциях. Я назначил в городах и городских кварталах профоса, который должен был заботиться о безопасности народа и солдат. Все кражи, совершенные в его участке, лежали на его ответственности.

На больших дорогах была расставлена стража, чтобы делать разъезды и обезопасить сообщения. Путешественники и купцы имели право требовать, чтобы их вещи и богатства были конвоированы этою стражею, которая отвечала за каждую пропавшую вещь

Строго воспрещалось судьям наказывать граждан по обвинениям и наветам людей подозрительных и неблагонамеренных. Но по убеждению, основанному на четырех показаниях, на виновного налагался штраф, соразмерный с его преступлением

Не позволялось взимать ни подушного сбора, ни пошлины в городах и предместьях. Ни один солдат не имел права занять постоем дома частного лица или присвоить себе стадо и имущество гражданина.

Во всех делах, касавшихся народа какой-либо провинции, правителям было приказано строго держаться в пределах справедливости. Для уничтожения нищенства я основал приюты, где бедные получали содержание.

Я желал, чтобы на всякой границе, во всякой провинции, в каждом городе и при армии был корреспондент. Его обязанностью было уведомлять двор о действиях и поведении правителей, народа и солдат, о положении моих войск, моих соседей; он представлял точный очерк о вывозе и ввозе товаров и произведений, о прибытии и отъезде иностранцев и караванов всех стран. Этот корреспондент при помощи своих сношений знал все действия ханов, имел сведения о всех мудрецах и ученых, которые, хотя бы из самых отдаленных стран, были расположены перейти ко мне на службу.

От таких докладов я требовал самой строгой правдивости. Если он уклонялся от истины и не давал точного отчета о событиях, ему отсекали пальцы. Если в своих отчетах он пропускал какой-нибудь похвальный поступок солдата или представлял его в ложном свете, ему отрубали руку. Наконец, если он по вражде или злобе делал ложный донос, его подвергали смерти. Я настоятельно требовал, чтобы эти известия были мне представляемы ежедневно, еженедельно и ежемесячно.

Я содержал отряд до 1000 всадников на верблюдах, другой отряд в 1000 человек легкой кавалерии и 1000 легко вооруженных пехотинцев для исследования состояния пограничных областей и для разоблачения замыслов соседних князей. По возвращении своем они мне сообщали подробности открытий, и я мог принять меры против всяких случайностей.

С помощью этих всадников и пехотинцев я узнал о поражении Тохтамыша Оруз-ханом. Побежденный обратился ко мне, и я приготовился помочь Тохтамышу и объявил войну победителю.

Когда я задумал завоевать Индостан, они меня известили, что в каждой области этого государства правители и коменданты отложились от верховной власти и объявили себя независимыми. Саранк, брат Малу-хана, поднял знамя независимости в местности Мултана; султан Махмуд последовал его примеру в Дели; Малу-хан организовал армию в Лагоре; Мобарек-хан изъявил притязания на верховную власть в государстве Канудж, так что во всем Индостане не было ни одной провинции, в которой верховная власть не была бы захвачена каким-нибудь частным лицом.

Из всех этих данных я заключил, что можно было легко завладеть этой страной, но армия не разделяла моего мнения, и я был еще занят походом в Индию, как меня известили, что Баязид вторгся в мои владения и что (грузины), перешедши за свои границы, подали помощь некоторым крепостям, которые были осаждаемы моими войсками.