Вера и власть - Смит Шервуд - Страница 17

Жаим поймал собственное отражение в одном из окон: высокая, мрачная фигура в сером, с тремя серапистскими траурными косами вдоль спины.

Несколько недель одинокой жизни в анклаве, когда Брендон отправился спасать своего отца, не прошли для Жаима даром. Все это время он учился, тренировался и присматривал за тем, чтобы предприимчивые представители различных фракций не использовали анклав в своих целях. Ни они, ни Флот. Воля Эренарха, хоть и невысказанная, оставалась не менее ясной. Жаим понял теперь, что Брендон с самого начала догадывался о датчике, которым снабдили его телохранителя флотские власти.

Глядя, как две фигуры выходят в дальнюю дверь отсека, Жаим вспоминал ту жуткую ночь, когда Архон Шривашти со своими сторонниками попытался захватить власть. Брендон, до того как встретиться с заговорщиками, намеренно избавился от заботливой опеки Флота — а когда Арторус Ванн, начальник его охраны, готов был убить Жаима за соучастие, явился и намекнул на датчик.

Это произвело на Ванна потрясающий эффект. Он всего лишь выполнял приказ, но с тех пор в его обращении с Жаимом стало сквозить раскаяние, что привело к весьма неожиданным результатам. Так, полдня назад он прислал Жаиму видеочип о битве «Грозного» с «Самеди» в системе Геенны, закончившейся гибелью отца Брендона. «Теперь ты все знаешь, и тебе не придется спрашивать у него», — как бы говорил этот жест, но Жаим знал, что очень немногие на Аресе были допущены к этому материалу.

Ванн лично связался с Жаимом десять часов назад. Жаим охотно принял участие в принятии новых мер безопасности и в подготовке почетного караула для встречи Брендона.

Хотя Жаим был рифтером и не давал присяги Флоту, он принес ее Брендону, и Ванн не делал никаких попыток это изменить. Или все-таки делал? Жаим этого не знал, но Ванн относился к нему как к товарищу по совместной работе.

Отсек на экране опустел — церемония окончилась, но за ней последует неизбежный прием, на котором Дулу начнут свою войну за первенство. А теперь Брендон, должно быть, направляется сюда.

Жаим выключил изображение и пошел, мягко ступая, с обходом по всему анклаву. В конце концов он стал у входной двери, перехватив взгляд напарницы Ванна Роже, которую тоже оставили здесь — командовать десантниками, охраняющими анклав. Эта женщина, если это возможно, была еще сдержаннее Жаима, но в период напряженного ожидания новостей они старались ладить друг с другом.

Она едва заметно кивнула ему, стоя навытяжку, одетая, как и ее люди, в ослепительную свежую форму десантного почетного караула.

Вскоре Жаим почувствовал, что внимание охраны сфокусировалось, но не заметил никакого движения. Лишь потом он разглядел сквозь ветви деревьев, что команда Ванна встретилась с охраной дома. После приветствия одни обменялись местами с другими, и Жаим услышал негромкий голос Брендона, хотя слов пока не разбирал.

Брендон вошел в дом, и Жаим остался наедине с человеком, которого каких-то несколько месяцев назад заставлял полировать плазмопроводы на борту «Телварны», которой командовала Вийя. Тогда Брендон был Крисархом, сбежавшим с устроенного в его честь обряда на поиски своего старого друга Маркхема, который, отвергнутый Панархией за десять лет до этого, сделался рифтером. Скорее пленник, чем гость, Брендон все же сумел приспособиться к экипажу «Телварны», пока изменившиеся обстоятельства не привели его к настоящему моменту.

Брендон исповедовал равенство индивидуальностей — и Жаим принес свою клятву именно этому Брендону.

А теперь как же?

Брендон со вздохом облегчения расстегнул высокий ворот своего белого камзола и прошел к пульту.

— Кофе, — сказал он. — И бренди. Но не сейчас, немного погодя. Ки тут?

— Он в Обители — ждет твоего вызова.

— Хорошо. Мы вызовем его и засадим на работу — но это будет завтра. Тебя ввели в курс дела?

— Да.

Брендон стоял лицом к пульту, и линия его плеч выдавала напряжение; о том же свидетельствовали движения его рук и отрешенный взгляд голубых глаз. Жаим растерянно наблюдал за ним. Он ожидал целого спектра эмоций, от триумфа до горя, но только не этого. Миг спустя Брендон решительно отодвинул стул и сел. Жаим остался на месте. Что у Аркада на уме? «Он реализует доступ к кодам Панарха», — понял Жаим, и это на время вообще отняло у него способность думать,

Брендон сперва неуверенно, потом с растущей твердостью перебирал клавиши. Жаим увидел вспышку сканирования сетчатки — первого, которое потребовал этот пульт. Затем блестящая ваза в нескольких метрах позади Брендона отразила искаженную, но безошибочно узнаваемую структуру данных на экране.

Личный банк данных Панарха, недоступный больше никому.

Некоторое время Брендон нажимал клавиши с непроницаемым лицом, затем поднял глаза и сказал:

— Жаим, твой датчик дезактивировали. Посмотрим, что тут припасено для меня?

Жаим развел руками, и Брендон со странной робостью коснулся одной из клавиш.

Зажегся голопроектор, и между Жаимом и Брендоном возник Геласаар хай-Аркад, голографический, но потрясающе реальный.

— Брендон, — произнес знакомый легкий, безмятежный голос, — сын мой. Кризис и разрушение привели тебя на мое место.

Сначала пророческие слова поразили Жаима, словно взрыв, но потом он сообразил: ясно, что должно было произойти нечто чрезвычайное, иначе Панархом стал бы Семион. Эта запись сделана давно, несколько лет назад — наверное, Геласаар оставил такие послания каждому из своих наследников, смоделировав обстоятельства, могущие привести каждого из них на престол.

— ...и сейчас мы поговорим об этом. Но для начала я хочу поздравить тебя с вступлением в ряды твоих предков. Прилагаемая здесь информация позволит тебе разделить их радости и горести, а также узнать, как их потомки и все остальные оценивали их правление. В библиотеке Карелианского Крыла ты найдешь Завещание Джаспара Аркада. Оно не помещено в ДатаНете, как твой новый банк данных. Все твои предшественники, и я в том числе, знакомились с ним в этой самой комнате — призываю и тебя незамедлительно поступить так же.

На миг Жаим ярко представил себе сад Малого Дворца на Артелионе. К этому времени должарианцы наверняка все там разрушили. Насколько он знал, ни с каким сопротивлением в Мандале связь пока не установили.

— ...Полагаю, что твой брат Гален отрекся от престола в твою пользу. Надеюсь, что ты не сочтешь это слабостью с его стороны. Гален, как прежде твоя мать, не признает никаких политических условностей, что иные могут принять за свойственную художнику наивность. Те, для кого честолюбие правит и жизнью и смертью, мыслят банально, но ты, надеюсь, поймешь; художник порой способен видеть Вселенную с ясностью, которую политические реалии только затемняют...

Голубые глаза Геласаара задумчиво смотрели вдаль. Более густая голубизна глаз его сына имела то же выражение, и сходство между живым и мертвым на миг выбило Жаима из колеи. Он заставил себя слушать дальше.

— ...насильственное свержение существующего порядка делает твою задачу более трудной. Принципы законного правительства требуют, чтобы ты нашел виновных и предал их суду — Я хочу напомнить тебе одну из Полярностей Джаспара: «Вере подорванной верных не знать: власть к душам людским не способна воззвать». Чтобы вернуть веру граждан Панархии, ты должен вселить в них собственную веру...

«Это он о Семионе говорит», — понял Жаим.

— ...наше с тобой общение было минимальным, но не потому, что мне недоставало веры в тебя. Совсем напротив! — Пришло время доказать это тебе, сделав наши отношения более тесными...

Брендон слегка приподнял голову, и его лицо застыло. Жаим понял, что значили эти последние слова: Панарх, должно быть, сделал эту запись перед Энкаинацией Брендона — когда Брендон выразил желание вступить в ряды Служителей.

Две мысли пришли Жаиму в голову. Первая: «Он записал это перед самым нападением Эсабиана». И вторая: «Если бы не это нападение, Геласаар отправился бы вслед за Брендоном в погоню, когда тот ушел в рифтеры».