Феникс в полете - Смит Шервуд - Страница 84

Загудел коммуникатор.

— Что еще?

— Прибыл рифтер с «Когтя Дьявола».

— Пусть войдет.

Барродах выпрямился и спрятал правую руку под стол. Другой рукой он выудил из стопки доклад и начал читать его. Отворилась дверь, пропуская в помещение высокого, изящного сложения человека с лисьей мордочкой в свободной шелковой рубахе и мешковатых штанах, заправленных в тяжелые башмаки. Бори не обращал на него внимания до тех пор, пока не почувствовал, что нервозность рифтера возросла в несколько раз.

— Садись. — Он смотрел на вошедшего, пока тот не опустил глаза. — Ну, Андерик, что ты скажешь мне такого важного, что настаивал на личной встрече?

— Я насчет Таллиса...

— Это я знаю, болван! — перебил его Барродах. — Только из-за него я потратил на тебя столько времени за последний год — и что получил в ответ? Дурацкие байки о его любовных похождениях в невесомости и доносы о том, как он отзывается обо мне? — Он помолчал и подровнял стопку листов, постучав ею о стол. — И позволь предупредить — возможно, уже запоздало, — что если это окажется подобной же тратой времени... — Бори протянул руку и бросил бумаги в щель дезинтегратора. Сверкнула вспышка, и бумаги с негромким хлопком исчезли. — ...тебе не вернуться на «Коготь Дьявола».

Андерик открыл рот для ответа, но Барродах поднял левую руку.

— Позволь напомнить тебе также: пусть тебя не слишком утешает то, что сам Таллис еще не вернулся. Разумеется, у Аватара возникли некоторые вопросы насчет его действий, приведших к смерти нур-Аркада. В этой связи мои агенты опросили ряд членов экипажа «Когтя Дьявола» и просмотрели все записи аппаратуры. Они пришли к выводу, что Таллис командовал кораблем, можно сказать, гениально.

— Вот именно, — не выдержал Андерик. — Это был вовсе не Таллис.

Барродах удивленно поднял бровь.

— Не Таллис? Что ты хочешь этим сказать?

По лицу Андерика промелькнуло странное выражение; Барродаху это показалось смесью страха и отвращения. Голос рифтера звучал напряженно.

— Он установил на «Когте Дьявола» логосов. Они и управляли кораблем.

Бори пожал плечом. Как и Должар, его мир не пострадал от адамантинских войн; Запрет был для него пустым звуком.

Впрочем, это означает, что кораблем может управлять кто угодно — значит, Таллиса можно пустить в расход, если возникнет такая необходимость.

— Ну и что — логосы? Уж не думаешь ли ты, что Властелина-Мстителя беспокоит какой-то Запрет, а?

Андерик поперхнулся и вылупил на него глаза. Он явно не предполагал, что далеко не все беспрекословно повинуются Запрету.

Барродах дал ему попереживать немного, потом вдруг встрепенулся. В конце концов, эта информация могла оказаться и полезной.

— Впрочем, ладно. Можешь возвращаться на корабль. — Барродах принялся рыться в бумагах, всем своим видом демонстрируя, что разговор окончен, и только через пару секунд с ужасом обнаружил, что его правая рука вместе с проклятым шаром лежит на столе.

Он поднял взгляд и увидел, как Андерик зачарованно смотрит на его руку.

— Что-нибудь еще? — рявкнул он, борясь с отчаянным искушением спрятать руку обратно под стол.

— А чего это вы нацепили на руку мастурбатор? — спросил рифтер.

Теперь настала очередь Барродаха поперхнуться.

— Ты знаешь, что это такое? — очень тихо спросил он. До сих пор никто из должарианского контингента даже не видел раньше таких штук.

Андерик кивнул, и Барродах ощутил к нему странное расположение — он единственный из всех, с кем имел дело бори, не находил эту ситуацию с шаром смешной.

— Знаю. Капитан корабля, на котором я начал ходить в космос, собирал коллекцию таких штук. — Его лицо дернулось от воспоминания. — Он использовал их для наказания провинившихся.

Барродах облизнул пересохшие губы. Он почти боялся задать следующий вопрос.

— Ты знаешь, как его снять?

— Ага. Я сам дошел до этого, когда он попробовал свои шутки на мне. — Он встал и обошел стол. — Вот так.

Барродах нерешительно протянул руку. Рифтер расставил кончики пальцев в одному ему известные точки на окружности шара и слегка нажал. Послышался негромкий щелчок, шар вдруг увеличился в размерах и свалился с пальца на ладонь Андерику. Бори недоверчиво пошевелил пальцем — тот был в целости и сохранности.

— Вы не возражаете, если я возьму это? — спросил Андерик.

— Нет, — с чувством произнес Барродах. — Кстати, как это вы терпели такого капитана? Мне казалось, что вы, рифтеры, больше всего цените свободу?

— На корабле должен быть капитан, — лаконично ответил Андерик. Успешное вызволение пальца бори, похоже, несколько уравняло их, а Барродах слишком радовался счастливому избавлению, чтобы возражать. — Но мы терпели недолго. Он начал проделывать свои шутки слишком уж часто, и команда взбунтовалась. — Рифтер задумчиво повертел шар в руках. — В общем, мы связали ему руки за спиной и надели этот чертов мастурбатор ему на язык. — Он недобро усмехнулся. — Ну, а потом я врубил режим полного удовлетворения — эта проклятая штуковина постаралась выдоить его язык, и он захлебнулся.

Барродаха вдруг пробрала дрожь. Значит, Омилов не врал. Он с уважением покосился на свой палец.

— Пожалуй, мне лучше идти, сенц ло'Барродах.

Бори бросил на него пристальный взгляд.

— Ты знаешь должарианский?

— Чуть-чуть. Учу понемногу. Надо же в конце концов уметь разговаривать с победителями на их языке. — Он ухмыльнулся. — И мне известно, что вы, должарианцы, совсем помешаны на своих титулах и всем таком — даже больше, чем чистенькие. Никогда не помешает знать такие штуки, когда говоришь с тем, кто заказывает музыку.

Этот, пожалуй, умнее, чем я полагал вначале. Он может еще пригодиться.

— Мудрое решение, только не называй меня должарианцем, когда нас может слышать кто-нибудь из Истинных. Я бори, а они не любят, чтобы нас путали с ними.

Он жестом предложил Андерику снова сесть.

— Не уходи пока. Я хочу, чтобы ты рассказал подробнее про Таллиса и логосов. Почему этого не заметил никто из экипажа, и как это обнаружил ты?

Андерик начал свой рассказ. Барродах любовно поглаживал палец и обдумывал все «за» и «против» смещения Таллиса.

Впрочем, сначала надо разузнать о его амбициях. На вид он достаточно умен, чтобы знать свое место, — уж во всяком случае, умнее этого кретина Й'Мармора — но с этими рифтерами никогда не знаешь наверняка.

Он развалился в кресле и принялся слушать рифтера, улавливая невысказанное, оценивая человека со всеми навыками, что он приобрел за двадцать лет службы, при которой малейший неверный шаг означал медленную, мучительную смерть. Только позже до него дошло, что то же самое можно было бы сказать и про жизнь среди рифтеров.

Гвардеец Реммет неподвижно застыл на часах перед дверью — лучемет под положенным углом в сорок пять градусов перед грудью, ноги чуть расставлены — и тщетно пытался унять неприятный холод в животе. Он состоял в личной охране Аватара уже более семи лет, стальная дисциплина тарканской гвардии закалила его так, как обычному должарианскому солдату и не снилось, но никогда еще ему не доводилось слышать жутких звуков, что неслись из-за двери за его спиной. Нечеловеческая мука в них сводила на нет все известные ему способы сохранить контроль над своими нервами и войти в так называемый дежурный транс; мышцы его шеи сводило с каждым новым воплем.

Реммет не отличался особым воображением, но он до сих пор ощущал на себе единственный взгляд, который бросил на него сенц ло'Эводх. Взгляд этот пронзил его насквозь, до самых костей, словно прощупав его уязвимые места и придя к выводу, что на него не стоит тратить сил.

Всей душой своей Реммет молился Долу в воплощении Властелина-Мстителя, чтобы ему никогда в жизни не довелось стать объектом этого высокого человека с татуировкой на бритом черепе. Тщетно пытался подавить он ту предательскую часть воображения, что рисовала ему картины тех истязаний, результатом которых были эти жуткие вопли. Хуже всего было то, что он представления не имел, на что это похоже. Когда особенно мучительный вопль резанул ему слух, он напряженно выпрямился и сосредоточил взгляд на картине, висевшей на противоположной стене коридора. До конца его дежурства оставалось еще три часа; он знал, что это будут самые долгие часы в его жизни.