Феникс в полете - Смит Шервуд - Страница 51

Он оглянулся на входную дверь — приглушенный лязг продолжался — и нахмурился. Звук слышался не из-за двери, но из-за металлической перегородки.

— Они пойдут через технический туннель, — пояснил Архон. Он отдал приказ, и защитники перегруппировались, чтобы встретить угрозу с новой стороны.

Наступила тишина. Омилов физически ощущал, как растет напряжение в зале. В горле у него пересохло, а он все не знал, найдутся ли у него силы нажать на спусковой крючок, чтобы испепелить другого человека, каким бы мерзавцем тот ни был.

Оглушительный рев прервал его размышления — часть перегородки раскалилась добела и почти сразу же испарилась. Снова рев: струя иссиня-белой плазмы ворвалась в отверстие, ударила в ближайший пульт и взорвалась, обрызгав все помещение плавлеными металлом и пластиком.

После третьего выстрела перегородка разлетелась и в зал просунулось тупое рыло плазменной пушки, вокруг которого переливалась радуга защитного поля. Кое-кто из защитников пытался стрелять по ней — безо всякого эффекта. Потом пушка выстрелила снова, и центральный помост перекосило. Омилов вцепился в спинку кресла перед собой, чтобы не упасть. Лучемет выскользнул из его рук и свалился с помоста на пол. Уши заложило от нового взрыва. Входная дверь разлетелась; ворвавшиеся в нее фигуры напоролись на залп оборонявшихся, но успели швырнуть внутрь маленькие черные шарики, и тут Омилов потерял сознание от вспышки и грохота.

Дис под ними сделался совсем большим, а звезды слегка померкли: они уже шли в верхних слоях атмосферы. Корабль миновал терминатор, выйдя на освещенную сторону планеты, и далекое солнце окрасило горизонт в серый цвет.

Теперь они теряли высоту гораздо быстрее; прямо по курсу вырос, мелькнул внизу и скрылся за кормой иззубренный хребет — порождение борьбы небольшой луны с тяготением Колдуна. Впереди матово поблескивало Пари Ляо Шаня. Поверх изображения на экране вспыхнула дополнительная информация: радар ближнего обзора засек на поверхности воскового плато неровности. Маневровые двигатели в последний раз откорректировали курс корабля и стихли. Потом маршевый двигатель взвыл на предельной тяге — компьютер перегружал гравиторы для смягчения удара. Поверхность луны стремительно надвинулась на них и заполнила весь экран.

Удар был сокрушителен. Все трое невольно закричали — с такой силой выкручивали скафандры им руки и ноги, противодействуя удару, — а удар, казалось, не кончится никогда. В кабине что-то вспыхнуло, и она наполнилась дымом. Осри физически ощущал дикие перепады гравитации, когда гравиторы пытались компенсировать чудовищное торможение. Поверхность планеты слилась на экране в беспорядочное мелькание пятен, чередовавшееся со вспышками света. Взвывали и захлебывались маневровые двигатели в попытках увести корабль от худших препятствий. Ничего не помогало — бустер начал разваливаться.

Экраны рассыпались, и кабина погрузилась в темноту; только светились тревожно красные огоньки на пультах. Потом острая как нож скала вспорола борт, рассыпав искры и едва не сорвав с места кресло Осри. Воздух начал стремительно выходить в пробоину, высасывая с собой закрутившийся причудливыми спиралями дым. Грохот от непрекращающегося движения распадающейся машины сделался чуть тише. Теперь звуки передавались внутрь шлемов только через соприкосновение скафандров с креслами. Корабль бешено вращался, окончательно потеряв управление, и в пробоине стремительно мелькали то небо, то серый воск.

Наконец бустер врезался во что-то слишком крупное, чтобы перемахнуть через него, и встал на нос. Какое-то мгновение гравиторы продолжали работать, и корабль казался единственным неподвижным местом в обезумевшем, вращающемся мире. Потом они отказали, и стало ясно, что кувырком летит сам корабль. Потом корабль налетел еще на что-то и замер. Осри вырубился.

Он не имел ни малейшего представления о том, как долго находился без сознания, а когда пришел в себя, тут же пожалел, что не может отключиться снова. Все тело его отчаянно болело, и первые секунды он боялся пошевелиться. Потом собрал волю в кулак и заставил себя пройти через ритуал, знакомый любому выпускнику Академии, где люди и корабли работали на пределе своих возможностей. Пальцы? Пальцы ног? Повернуть голову... Теперь медленно... Покачать из стороны в сторону. Похоже, все работало, несмотря на острую боль.

Он попытался поднять спинку кресла, но, к счастью, механизм не работал, ибо в противном случае он оказался бы висящим лицом вниз. Корабль — вернее то, что от него осталось, — стоял на носу. Сделай он сейчас одно неосторожное движение, и он упал бы, отстегнувшись, прямо на свой пульт.

Он включил переговорное устройство.

— Крисарх? Ваше Высочество?

Никакого ответа. Даже пощелкивания помех в шлемофоне — и того нет.

Медленно, очень медленно выбрался Осри из своего кресла и подполз к Брендону — тот все еще лежал на спине, качая головой из стороны в сторону. Осри склонился над ним, схватился руками за его шлем, остановив движение, и прижался к нему забралом.

— Брендон? Вы меня слышите? С вами все в порядке?

— Да, — простонал Брендон. — Нет. Кажется, меня сейчас стошнит.

Осри передернуло. Такого он не пожелал бы и худшему врагу; к счастью, рвота в скафандре пугала столько поколений звездолетчиков, что с ней научились эффективно бороться. Осри нашарил на скафандре Брендона медпульт и нажал на кнопку аэрозоля.

Несколько минут спустя Брендон освободился, а это означало, что теперь может выбираться со своего места и Деральце. Люк, естественно, заклинило.

Они вытащили из контейнера свои немногочисленные пожитки и рассовали их по карманам на поясах. Осри с облегчением убедился в том, что отцовский артефакт пережил аварийную посадку без единой царапины. Дождавшись, пока Брендон спрячет в пояс перстень Архона, он нажал на кнопку таймера аварийного сброса люка. Все трое съежились, укрывшись за спинками кресел, пока не сработали пиропатроны, отшвырнувшие крышку люка далеко от корабля.

Искореженная крышка проскользила по восковой поверхности Пари Ляо Шаня и остановилась только у груды камней в восковой глазури, вызвав небольшой обвал. Корабль покачнулся и чуть сдвинулся с места, угрожая лечь отверстием люка вниз; все трое поспешно поползли к люку, спрыгнули вниз и, оскользаясь на восковой поверхности, отбежали в сторону. Корабль покачнулся, помедлил в нерешительности и рухнул с беззвучным хрустом, который Осри ощутил ногами.

С минуту все молчали. Потом Осри наклонился и прижался забралом к шлему Брендона.

— Что будем делать дальше?

— Подождем, — пожал плечами Брендон. — Маркхем говорил, у них хорошие радары...

— Ну уж такую посадку увидел бы и слепой, — заметил Осри.

— Значит, нам ничего не остается, кроме как сидеть здесь, ждать и надеяться на то, что они доберутся сюда прежде, чем у нас кончится воздух. — Брендон повернулся к Деральце, прижался к нему шлемом и что-то сказал.

Осри отвернулся и уселся на небольшой восковый бугорок, упершись локтями в колени и устало опустив на руки тяжелый шлем. Голова, казалось, вот-вот оторвется.

Брендон кончил совещаться с телохранителем, встал и огляделся по сторонам. Солнце клонилось к горизонту; отсюда оно казалось маленьким и тусклым, так что на него можно было смотреть, почти не щурясь. По небу скользило несколько пухлых облачков, а за ними на подкладке из темно-синего бархата сияли редкие звезды. Вокруг них тянулся во все стороны язык Пари — однообразная равнина из грязно-серого воска, смешанного с камнями.

В отдалении маячила на фоне неба гряда невысоких холмов. На мгновение Осри показалось, что он видит там огонек. Похоже, Брендон тоже заметил его; он сделал несколько шагов в том направлении, к искореженной крышке люка, лежавшей среди каменных обломков. Над этим местом показался кусок чистого, не испачканного еще каменной пылью воска. Он отлился в странную форму — словно шар покоился на искривленной колонне. Брендон подобрал каменный обломок и принялся скрести поверхность шара. Слой воска вдруг отвалился в сторону, открыв зияющие из-под забрала старинного шлема пустые глазницы.