Феникс в полете - Смит Шервуд - Страница 40

Зловещий красный огонек, загоревшийся на одном из дисплеев тактической обстановки, насторожил его за миг до того, как ослепительный свет залил на мгновение все экраны, и тут же корабль тряхнуло, словно от удара исполинской руки. Экраны заполнились мельтешащими хлопьями — компьютеры захлебывались информацией, наведенной лазерами снаряда за мгновение до того, как он взорвался.

— Таллис! — взвизгнула Лури. — Я не понимаю...

— Инфоснаряд! — рявкнул Таллис. — Ульгер! Настроить датчики! Визуальные в первую очередь! — Он бросился обратно в кресло, и рука его застыла над рычагом скачка, готовая ударить по нему при первом признаке того, что за первым снарядом панархистов следует что-то поопаснее. От того, чтобы прыгнуть, не дожидаясь этого, его удерживал только страх перед Эсабианом и Хримом.

«Доложить обстановку!»

Он был так потрясен, что чуть не заговорил вслух.

«Фрииж-нииш валла зу-опош нри фаземпт, — скрипучим фальцетом отозвался логос. — Восстановительный алгоритм задействован, — продолжал он уже на три октавы ниже. — Пожалуйста, не уходите со связи. — За этим последовало громкое пение на языке, которого таллис не знал. — Мазу, мазу, мии рамеш болгоятни...» От одного этого звука голова начинала болеть, а глаза — слезиться.

Он выбил дробь на клавишах пульта, сумев наконец сделать голос чуть тише. Экраны частично очистились от снежных хлопьев, демонстрируя Щит, превратившийся в бешено вращающийся водоворот света. Прямо над центром этого безобразия стремительно вырастал узкий луч.

— Кэп, Щит раскрывается!

«Рамеш ниинор ггунгли пунгла...» Таллис тряхнул головой, словно пытаясь вытрясти этот безумный голос и освободить хоть немного места для собственных мыслей.

— Нинн! Они запустили бустер! Запеленговать и зарядить гиперснаряд!

Коренастый рифтер набрал команду и в бессильной ярости стукнул кулаком по пульту.

— Заряжается! Но я ни хрена не могу поделать, пока этот недоносок не вернет компьютеру зрение!

Ульгер злобно забарабанил по клавишам своего пульта, на что тот откликнулся замысловатым переливающимся узором из сотен цифр и значков, наложившимся на остаток изображения и окончательно скрывшим их мишень. Техник испустил злобный вопль и бессильно уронил руки.

Андерик бесцеремонно выдернул его из кресла, швырнув на пол, и прыгнул на его место. Таллис открыл было рот, чтобы одернуть его, но так и не произнес ни звука, ибо экраны начали очищаться.

— Ну давай же... — ворковал Нинн, ласкающими движениями едва касаясь клавиш. — Давай... давай же, моя лапочка... открой глазки...

Казалось, он молится маленькой голове Горгоны, которую водрузил над своим монитором. Она холодно поблескивала в огнях пульта, и взгляд её мертвых глаз с каждой минутой становился все неодобрительнее. Картина дополнялась хрипом валявшегося на полу Ульгера.

Эти звуки напомнили Таллису ритуальное удушение, которое продемонстрировал ему как-то его спонсор из клана Карру; идиотское завывание логоса служило этому жутковатым фоном.

«Бужа ларримнишш т-храмен...» Таллис напряженно вглядывался в экран, на котором бустер, все еще неясно видный сквозь строки бегущей информации, уверенно стремился прочь от планеты, навстречу свободе. Лури прижалась к нему и дрожащей рукой одернула прозрачное платье.

— На нас напали? — спросила она приглушенным голосом.

Таллис бросил на нее раздраженный взгляд. Меньше всего ему сейчас было нужно, чтобы его отвлекали: он и так почти ничего не соображал из-за этих идиотских голосов в голове.

— Нет, — бросил он через плечо. — Это подвох. Ловушка, подстроенная этими карра-проклятыми панархистами.

Он сопроводил должарианское слово драматическим жестом, но успел заметить при этом, что Андерик поморщился. До Таллиса дошло, что его техник присутствовал при том их единственном разговоре, когда Эсабиан произнес это слово — значит, Андерик запомнил тогда то ощущение отдаленного грома, которое придавало слову должарианское произношение, которого сам он не мог воспроизвести.

Лури ни разу еще не слышала, как говорит Эсабиан — да и не особенно скрывала того, что не горит таким желанием. Тем не менее она погладила Таллиса по затылку; Таллису припомнилось, как она говорила однажды, что он привлекательнее всего, когда злится. Как это ни странно, прикосновение её руки снова разожгло в нем желание. Уже не в первый раз он заподозрил, что её генетический набор позволяет ей продуцировать феромоны или что-то в том же роде. Как иначе объяснить её чудовищную, неодолимую сексуальность?

— Убирайся с мостика, — пробормотал он взяв себя в руки и постарался придать своему голосу необходимую строгость. — Андерик...

— Иду, капитан, — перебил его техник. Безукоризненная вежливость, с которой тот произнес эти слова, показалась Таллису оскорбительной и угрожающей одновременно, так что он на всякий случай переключил внимание на Нинна, чье сражение с компьютером выродилось в беспомощный детский лепет напополам с изощренными проклятиями. Таллис ни разу не видел его ни с женщинами, ни с мужчинами, и в такие минуты он понимал, почему.

— Эй, Нинн, сколько еще можно трахаться с этим гребаным управлением огнем?

Ответом ему послужила трель мелодичных сигналов с пульта Нинна, и техник торжествующе повернулся к нему, подняв вверх большой палец.

— Взял на прицел гадов!

— Так стреляй же, болван! — сорвался на визг Таллис: уходящий бустер находился уже на предельной дальности для стрельбы. Потом он вспомнил, что управление стрельбой переключено на него и в ярости стукнул кулаком по красной клавише.

12

Диарх Теппль болезненно сглотнул и слизнул еще одну пилюлю из расположенной под забралом шлема аптечки, не отрывая при этом взгляда от цели. Эсминец находился почти в радиусе досягаемости — всего в нескольких секундах дальше, чем стоило бы для гарантированного проникновения сквозь его защитные поля.

«Из тридцати только шестнадцать еще на что-то годны, и нет надежды, что нас поддержат огнем».

Что бы ни послужило причиной взрыва «Кориона», им были уничтожены остальные три абордажные шлюпки, и он же сильно повредил «Шершня», а тридцать находившихся на его борту морские пехотинцев получили критическую дозу радиации. Почти половина из них уже умерли, сварившись заживо в своих противоперегрузочных ваннах, а остальные знали, что жизни им осталось от силы несколько часов. «Хорошо еще, если часов, — подумал он, скорчившись от приступа дурноты, насколько позволил ему тяжелый боевой скафандр. — Хорошо еще, я не успел включить сервомоторы... Я бы вырвал ванну к чертовой матери».

По прозрачному дисплею на забрале пробежала надпись: предупреждение, что скопление обломков, в которых они укрывались до сих пор, медленно относит их от неприятеля. Если они собираются атаковать, это надо делать немедленно. Что ж, они рассчитали все, насколько могли. Даже в своем полуживом состоянии, решил он, они имеют еще шанс одолеть построенный двести лет назад эсминец с рифтерским экипажем. Он опробовал голос — хриплый, но сойдет — и нажал на клавишу интеркома.

— Закрывай лицо, девочки, если не хотите надышаться вакуума. Приготовиться к ускорению.

Древнее напутствие абордажной команде было встречено хором аналогичных откликов, тут же стихших — нескольких пехотинцев стошнило, и они поспешно отключили связь.

Диарх загерметизировал свой шлем и включил программу атаки. По барабанным перепонкам ударил пронзительный глас фанфар Феникса, под звуки которых ходили в атаку все боевые корабли Аркадов с тех пор, как Джаспар I провозгласил мир во всей освоенной человечеством части Вселенной. Потом компьютер включил двигатели, и времени на разговоры или размышления уже не осталось.

При всей своей настороженности Хрим почти не успел увидеть абордажную шлюпку, которая ударила в корпус «Лит» прямо под мостиком, отрезав его от оружейной и машинного отделения. Особенно густое скопление обломков, оставшихся от недавнего боя, позволило панархистам скрытно подойти к ним почти вплотную для последнего броска. Он заметил только длинную, узкую иглу, смертоносная симметрия которой нарушалась лишь оплавленным потеком на боку, и тут же нос её скрылся в ослепительной вспышке, а экран померк,