Освобождение Вены: роман-хроника - Корольченко Анатолий Филиппович - Страница 60

Вместе с генералом приехал подполковник Пахолкин — начальник оперативного отделения штаба дивизии, адъютант Голованов, лейтенант из комендантского взвода с группой солдат охраны и два сапера.

«Виллис» и автомобиль оставили в недалеком укрытии, а на месте наблюдения установили небольшой походный стол и такой же походный стульчик. Тут же капитан Голованов поставил треногу с буссолью, на стол выложил мощный цейсовский бинокль, с которым генерал не расставался. На столе расположили переговорное устройство, с помощью которого генерал мог говорить с командирами полков и даже батальонов.

— Сколько осталось до начала артподготовки? — спросил Блажевич Пахолкина.

— Полчаса, товарищ генерал. Артиллерия в полной готовности — так доложил командующий артиллерией.

— А как полки?

— И они в готовности. Доклад от 297-го полка принял от самого Бондаренко, а за 300-й полк доловил начальник штаба Переверзев.

В назначенное время артиллерия дивизии и полков ударила всей мощью по обороне противника, расположенной по склонам и замыкающей вход в долину. Орудия и минометы поражали разведанные ранее опорные пункты эсэсовцев, огневые позиции их артиллерии, били по дальнему селению Поттенштайн, где был запасной оборонительный рубеж и находились резервы.

Но противник не молчал, отстреливался, даже стрелял из шестиствольных минометов, по-ослиному ревевших при запуске мин.

Бросившиеся в атаку вслед за танками наши гвардейские цепи залегли на полпути, не пошли дальше и танки. Отстреливаясь, они стали медленно отползать в укрытия, один из них задымил.

Генерал Блажевич наблюдал происходящее с застывшим лицом, повторяя неслышно:

— Не удалась… Не удалась… — Обернувшись, протянул адъютанту бинокль и поспешил к треноге буссоли.

Он понимал, что первая схватка с врагом была неудачной, ее выиграл противник. Теперь предстоит вторая атака, и ее нужно готовить.

— Пахолкин, — позвал подполковника. — Запросите командиров полков, почему сорвалась атака.

Сам же разглядывал в зрительную стереотрубу вражеские позиции, пытаясь найти в них причину неудачи.

Внимание привлекла малозаметная площадка у поросшей зеленью скалы. У ее подножия был оборудован окопчик, который занимал эсэсовский солдат с ручным пулеметом «МГ». У эсэсовца был бинокль, в который он то и дело осматривал наши позиции, а потом обстреливал их очередями.

Когда же вблизи от него взрывались наши мины, он убегал за скалу и пережидал там артналет.

— Голованов! — позвал генерал. — Посмотри-ка за этим наглецом и запомни место. Как выбьем немцев, изучим позицию.

Все попытки сбить противника с занимаемого рубежа и прорваться в долину были безуспешными. Занимая позиции на склонах высот, немцы стреляли по нашим цепям сверху. Скалы и каменные осыпи служили им надежной защитой.

Грохот боя отзывался в горах многократным эхом. Казалось, в недрах Альп неистово клокотала магма, пытаясь вырваться наружу.

В сдержанном волнении генерал вышагивал, не выпуская из рук бинокль, и то и дело осматривал в него позицию врага.

Неожиданно он шагнул к столу, раскрыл на нем карту. Затем крикнул:

— Голованов! Срочно вызвать сюда капитана Менжелеева! Зенитчикам готовиться к смене огневых позиций!

Подозвав подполковника Пахолкина, комдив стал указывать ему что-то на карте.

Командир зенитно-артиллерийского дивизиона капитан Менжелеев не замедлил с прибытием. Он доложил, что в дивизионе имеется десять малозенитных скорострельных орудий. Выпуская очередь из пяти осколочных снарядов, они смогут нанести поражение противнику на значительной площади.

— А как у вас с боеприпасами? — спросил генерал.

— Запас достаточный, — уверенно ответил капитан.

— А если появится немецкая авиация?

— Хватит и для ее отражения.

Орудия расположили в таких местах, чтобы они могли стрелять, поражая неприятельские позиции. Цели зенитчикам определил не только генерал, но и командиры батальонов.

По команде дивизион открыл по намеченным целям ураганный огонь.

— Та-та-та-та-та, — стучали очередями зенитки. — Та-та-та-та-та.

Немцы заметались, бросились из окопов, но по ним ударили из пулеметов и автоматов.

Выбитые из основного рубежа, эсэсовцы бежали к селению Поттенштайн, на запасные позиции.

— Так их! Так! — сдержанно приговаривал генерал. — Молодец Менжелеев. Подбавь еще!

По отходившему неприятелю открыли огонь орудия полевой артиллерии.

— Пора и нам вперед, — сказал комдив Пахолкину.

«Виллис» перемещался по долине у правого склона от укрытия к укрытию. Осколками и пулеметными очередями ветки деревьев были обломаны, стволы иссечены. Лежали убитые и раненые.

Проехав свои позиции, приблизились к неприятельскому переднему краю.

— Стой! — скомандовал генерал.

Прямо перед ними лежали люди. И немцы в серой заношенной форме, в сапогах с короткими голенищами; и наши гвардейцы в защитных гимнастерках с мятыми полевыми погонами. Подле каждого было оружие.

— Тут, кажется, схватились в рукопашной схватке, — проговорил подполковник.

Тяжелой рукой комдив снял с головы фуражку.

Капитан Голованов, не веря себе, увидел на его глазах слезы. Выждав, он осторожно сказал:

— А скала, где стрелял немецкий пулеметчик, там, — и указал на пологий склон с едва заметной тропой.

— Пойдем. Скажи подполковнику.

Пахолкин уже наказывал солдатам охраны и саперам, что им делать на тропе, тянущейся к злосчастной скале.

Первыми шли два сапера. Длинными щупами они протыкали землю, выискивая скрытые мины. За ними следовали автоматчики охраны, держа на изготовку оружие. Генерал и подполковник шли поодаль, стараясь не сойти с тропы. Адъютант Голованов замыкал строй.

Они достигли скалы и увидели окопчик, из которого стрелял эсэсовец-пулеметчик. Генерал шагнул к окопу, и тут случилось непредвиденное.

Позже возвратившийся из госпиталя капитан Голованов рассказывал: «Мне запомнилось тогда, как перед нами ярко сверкнула огненная вспышка, ослепила нас, и десятки обжигающих брызг вонзились мне в голову, левый бок, ногу. Взрывом далеко швырнуло в сторону… Когда солдаты привели меня в сознание, я увидел генерала. Он лежал без ступни левой ноги, истекая кровью. Был ранен и подполковник Пахолкин. Нас и генерала перенесли в «Виллис» и доставили в дивизионный медсанбат. Примчался ведущий светила-хирург из 9-й армии. Он определил у генерала тяжелый шок. «Если отпустит шок, буду оперировать», — заявил он. Но шок не отпустил…»

Генерал Блажевич скончался ночью 24 апреля за две недели до Дня Победы. Его хотели похоронить в Вене, городе, за который он отдал жизнь, но представитель Ставки, маршал Тимошенко распорядился доставить тело в Москву.

Указ о присвоении звания Героя Советского Союза подписали в тот день, когда траурная процессия была на Новодевичьем кладбище.

Пернитц

В конце дня мы вышли к альпийской гостинице, расположенной на плоской вершине горы.

Нас встретил ее владелец, пожилой австриец в шляпе с пером и меховых унтах.

— Где немцы? — спросили его.

— Дойче золдат нихт, — ответил он. И пояснил, что утром были, но ушли, что он слышал стрельбу, видимо, это стреляли немцы, но потом они не приходили.

— А куда отсюда ведет дорога?

— Туда, — указал он на запад, — в Пернитц. А другая дорога в Берндорф.

— Есть ли кто в гостинице?

— Никого нет. Вот кончится война, и от туристов не будет отбоя. А сейчас все пусто.

Гостиница с большой верандой и малыми балкончиками, с которых открывается вид на заснеженные альпийские горы.

Словоохотливый хозяин объяснил, что гора, где находится гостиница, называется Мандлинг, высота ее почти тысяча метров.

— Нам красоты ни к чему, — сказал Белоусов, — а вот накормить солдат да отоспаться — это наша забота. Только организуй, начальник штаба, надежное охранение. Не такое, как у Чапаева.