Мэдук - Вэнс Джек Холбрук - Страница 77

Сэр Пом-Пом капризно нахлобучил на лоб козырек кепки: "Дело идет к вечеру! Лучше переночевать на одном из здешних постоялых дворов. И у нас еще останется время побродить по ярмарке".

"Думаю, что в здешних заведениях не осталось свободных мест. Поехали!"

"Вы не знаете, о чем говорите! Следующий городок в десяти милях отсюда, мы не успеем туда доехать до наступления ночи — и опять же, там может не оказаться свободных мест".

"В таком случае придется ночевать под открытым небом. Разве мы не бродяги?"

Сэр Пом-Пом не нашел, что на это ответить. Они выехали из Глухой Лощины. Когда солнце уже начинало приближаться к западному горизонту, они свернули с колеи и проехали полмили по лугу к небольшой рощице у ручья. Там сэр Пом-Пом развел костер и стреножил лошадей, а Мэдук поджарила бекон и нарезала хлеб с сыром, после чего они подкрепились.

Мэдук сняла чепец; Пом-Пом разглядывал ее в дрожащем свете пламени: "Сегодня вы по-другому выглядите. Ага, понятно! Вы подстригли волосы".

"Как еще я могла бы их спрятать?"

"Теперь вы еще больше похожи на фею".

Мэдук сидела, обняв колени и глядя в огонь. Она тоскливо заметила: "Это всего лишь видимость. Каждый день человеческая кровь во мне становится все горячее. Так бывает со всеми, кто покидает обитель эльфов и живет среди людей".

"А если бы вы остались в обители — что тогда?"

Мэдук еще теснее обняла колени: "Не знаю, что бы тогда со мной стало. Я полукровка — феи могли бы надо мной жестоко подшутить, а потом выгнали бы меня, так или иначе".

"Но люди смертны, а феи вечно играют и танцуют".

"Не совсем так, — покачала головой Мэдук. — Эльфы и феи тоже умирают. Иногда они поют печальные песни при лунном свете и растворяются в воздухе от неизбывной скорби! Иногда они топятся от неразделенной любви. Эльфа может искусать до смерти рой разъяренных пчел. Кроме того, фей ловят и убивают тролли. Они растирают кости фей в порошок и делают из него приправу для соусов и рагу".

Сэр Пом-Пом зевнул и протянул ноги к костру: "Такая жизнь не по мне, в любом случае".

"Я тоже не смогу так жить, — отозвалась Мэдук. — Я уже слишком привыкла к людям!"

Утром яркое солнце вставало в безоблачном небе, и скоро стало тепло. Через пару часов им повстречалась река, и Мэдук почувствовала непреодолимое желание выкупаться. Она оставила сэра Пом-Пома присматривать за лошадьми и пробралась через заросли ольхи к краю воды. Здесь она разделась и бросилась в воду, ныряя, плескаясь и наслаждаясь освежающей прохладой. Обернувшись к берегу, она заметила, что сэр Пом-Пом за ней подглядывает — его физиономия не совсем скрывалась за густой листвой.

Мэдук недовольно позвала его: "Ну и что ты рот разинул, сэр Пом-Пом? Голой девчонки не видел?"

"Голой принцессы еще не видел", — ухмыльнулся помощник конюшего.

"Все это чепуха, — с презрением сказала Мэдук. — Все мы из одного теста. Сколько ни глазей, ничего особенного не увидишь".

"И все же, на вас смотреть приятнее, чем на зад кобылы".

"Ну и глазей, сколько влезет! — надулась Мэдук. — Охота тебе глупостями заниматься".

"С моей стороны это не так глупо, как может показаться, — возразил помощник конюшего. — У меня есть вполне основательная причина поближе познакомиться с вашей внешностью".

"Неужели? И в чем заключается эта причина?"

"Если я вернусь в Хайдион с чашей Грааля, мне, скорее всего, позволят жениться на принцессе королевской крови. В связи с чем я решил, что было бы полезно заранее убедиться в преимуществах такой награды. По сути дела, однако, я не вижу ничего, что возбуждало бы особый энтузиазм".

Мэдук не могла найти слов. Наконец она сказала: "Так как тебе явно нечего делать, предлагаю тебе развести костер и сварить нам суп на обед".

Физиономия сэра Пом-Пома скрылась. Мэдук вылезла из воды, оделась и вернулась к обочине дороги.

Сидя в тени высокого вяза и прихлебывая суп, они заметили на дороге трех пешеходов — приземистого мускулистого мужчину, женщину примерно того же телосложения и ребенка или уродца-недоросля с землисто-серой кожей, состоявшего, казалось, из одних ног и головы. Когда незнакомцы подошли поближе, Мэдук узнала трех акробатов, выступавших на ярмарке в Глухой Лощине.

Путники подошли к костру и остановились. "Позвольте поприветствовать вас и пожелать вам всего наилучшего!" — произнес круглолицый акробат с жесткой щетиной черных волос, носом пуговкой и яркими, выпуклыми черными глазами.

"Здоровья вам и приятного аппетита!" — добавила женщина-акробатка, тоже с подвижным круглым лицом, черными волосами, круглыми черными глазами и маленьким розовым носом.

"Вам также!" — отозвалась Мэдук.

Мужчина взглянул на котелок с булькающим супом: "Не могли бы мы присесть с вами в тени и слегка передохнуть?"

"Устраивайтесь, — пригласил сэр Пом-Пом. — Тени хватит на всех".

"Рада слышать столь любезное приглашение! — с благодарностью произнесла акробатка. — Мы идем с самого утра, нам предстоит еще долгий путь, а мне трудно ходить — все эти растяжения и ушибы дают о себе знать".

Скрестив ноги, три акробата уселись в тени. "Позвольте представиться, — сказал мужчина. — Меня зовут Филемон, я мастер веселых забав. Со мной — леди Коркас, не менее искушенная во всем, что требует ловкости и проворства. Ну а здесь, как изволите видеть, наш малыш Микелаус — мал, да удал, как говорится. Сегодня у него плохое настроение, что неудивительно, потому что ему еще не удалось позавтракать. Не так ли, Микелаус, попрыгунчик ты наш?"

"Арум, боскач. Гаспа конфага?"

"Что он сказал?" — моргнул сэр Пом-Пом.

Филемон усмехнулся: "Микелаус говорит на странном языке. Его не все понимают".

Леди Коркас с готовностью перевела: "Он просто-напросто спросил: что там варится в котелке?"

"Наш суп, — ответил сэр Пом-Пом. — Из ветчины с луком и бобами".

Микелаус снова нарушил молчание: "Вогенард, фистилья".

"Нет, Микелаус! — с укоризной отозвался Филемон. — Это не наш суп, как бы ты ни проголодался".

Леди Коркас заметила: "Может быть, наши новые знакомые будут так любезны и позволят ему попробовать немного супа — это поможет ему взбодриться и вспомнить, что в жизни не все так плохо".

"Что ж, в этом нет ничего невозможного, — пожала плечами Мэдук. — Сэр Пом-Пом, налей этому существу миску супа".

Сэр Пом-Пом неохотно выполнил ее поручение. Леди Коркас протянула руку и взяла миску: "Попробую, не слишком ли горячо — а то Микелаус, чего доброго, обожжется". Она набрала полную ложку с куском ветчины и проглотила ее: "Нет, для Микелауса еще слишком горячо!"

Филемон пренебрежительно пожал плечами: "Ничего страшного! У Микелауса луженый желудок. Дай-ка мне проверить температуру". Он взял миску и поднес ее к губам: "Превосходный суп, но ты права: для Микелауса еще слишком горячо".

"В миске почти не осталось супа", — заметил сэр Пом-Пом.

Микелаус сказал: "Гамкарч нуп, брумелистс".

"Не надо быть таким жадным! — упрекнула его леди Коркас. — Не сомневаюсь, что этот молодой человек добавит еще супа, если тебе не хватит".

Понимая, куда дует ветер, Мэдук вздохнула: "Хорошо. Сэр Пом-Пом, подай им суп. Не могу есть, когда мне со всех сторон смотрят в рот голодными глазами".

"Я сварил на двоих", — проворчал помощник конюшего.

"Никаких проблем! — с энтузиазмом воскликнул Филемон. — Добрые попутчики делятся друг с другом всем, что у них есть, и вместе радуются изобилию! Я вижу, что у вас есть прекрасный окорок, лук, хлеб, сыр и даже, если меня не обманывают глаза, бутыль вина! Мы устроим настоящий пир — здесь, у самой дороги, и каждый внесет посильный вклад! Коркас, не сиди без дела! Помоги молодому человеку в красивых сапогах!"