Мэдук - Вэнс Джек Холбрук - Страница 67

"Недостаточно, чтобы вызвать у нас любопытство", — прокомментировал Скель.

"Тем не менее, с этой минуты предупреждайте меня о любых признаках зеленой энергии, так как они могут указывать на приближение ее средоточия".

"Как тебе угодно. Следует ли нам разоблачить свое присутствие и уничтожить смрад в ложбине?"

"Еще нет. Мы должны узнать, откуда и каким образом он сочится".

"Будь по-твоему".

За спиной Травеца послышался хриплый бас — обернувшись, Травец оказался лицом к лицу с Кельтом Кеганом: "Тебе доставляют удовольствие тайные разговоры с самим собой?"

"Я повторяю заклинания, приносящие удачу. Что с того?"

"Ничего, — пожал плечами Кеган. — У меня тоже глупые причуды. Не могу убить женщину, не прочитав сперва молитву богине Квинкубиле".

"Разумная привычка. Но я вижу, что на сигналы Эсте ответили".

Из леса вышел человек с соломенной копной волос и бородой того же оттенка, высокий и грузный, в железном шлеме с тремя остроконечными рогами, в кольчуге и черных кожаных штанах. У него на поясе висели три меча разной длины. Он закричал гулким глуховатым голосом, обращаясь к Кори: "Назовитесь и объясните, зачем трубили в рог!"

"Я — Кори из Фалонжа. Меня прислало высокопоставленное лицо, чтобы я мог посоветоваться с Торквалем. Это мой отряд — имена этих людей ничего тебе не скажут".

"Торкваль знает о твоем прибытии?"

"Не могу сказать. Возможно".

"Следуйте за мной. Не отклоняйтесь от тропы больше, чем на два ярда".

Один за другим, всадники стали подниматься по узкой тропе, сперва углубившейся в густой лес, а затем протянувшейся по лысому каменистому склону. Тропа повернула вверх по ущелью, к небольшой каменной площадке, откуда пришлось подниматься по зубчатому хребту с обрывами по обеим сторонам. Наконец они выехали на небольшой луг под отвесным утесом. К утесу прилепилась древняя полуразвалившаяся крепость. "Перед вами луг под наименованием Старый Нип и крепость Верхний Корам, — объявил русый разбойник. — Можете спешиться и стоять — или присядьте на лугу, там есть скамьи. Я сообщу Торквалю о вашем прибытии". Он исчез в неразберихе обвалившихся стен и проходов старого замка.

Травец спешился вместе с остальными и разглядывал окрестности. Под утесом ютились несколько примитивных хижин, сложенных из камней и дерна — здесь, надо полагать, квартировали последователи Торкваля. В хижинах Травец заметил несколько замызганных женщин; в грязи играли дети. Поодаль торчала печь, сложенная из неровного кирпича, явно сформованного из собранной на лугу глины и обожженного на открытом огне.

Травец направился к обрыву, чтобы взглянуть на ущелье Глен-Дагах, круто спускавшееся и выходившее на нижние луга. Отойдя на достаточное расстояние от других, он прошептал: "Фонер! Скель! Пахнет зеленым?"

"Замечаю средоточие магии в крепости", — ответил Фонер.

Скель добавил: "Зеленый ус соединяет его с другим источником".

"Ты знаешь, где этот источник?"

"Нет".

"Есть еще какие-нибудь скопления зеленой энергии?"

"Есть еще один узел в Свер-Смоде; других пока не видно".

Из замка вышел Торкваль в черном костюме благородного ска. Он приблизился к новоприбывшим. Кори выступил вперед: "Торкваль, я — Кори из Фалонжа".

"Мне известна ваша репутация. Говорят, вы наводили ужас на весь Троаг, как бешеный волк. Кто ваши спутники?"

Кори представил безразличным жестом пятерых сообщников: "Талантливые люди, в своем роде. У каждого неповторимые достоинства. Здесь — Кельт Кеган. Справа от него — Ласковый Эсте. Говорят, он — римлянин; может быть, так оно и есть. За ним стоят Валах Травец и Гальгус из Даота. А это уродливое исчадие ада поодаль — Гунн Измаэль. Они руководствуются только двумя побуждениями: страхом и алчностью".

"Это все, что нужно человеку, — заметил Торкваль. — Любым другим побуждениям я не доверяю. Что вам поручили?"

Кори отвел Торкваля в сторону. Травец присел на скамью и прошептал: "Фонер! Скель! Торкваль и Кори беседуют. Передайте мне их разговор — но так, чтобы слышал только я, и чтобы никто не знал, что я слушаю".

"Скучная болтовня о пустяках, — возразил Скель. — Зачем забивать голову любезностями разбойников?"

"И все же, я хотел бы послушать".

"Как тебе угодно".

В ушах Травеца раздался голос Торкваля: "Ион не поручил вам передать мне какие-нибудь деньги?"

"Только пятнадцать золотых, — отвечал Кори. — Кроме того, Травецу Казмир вручил еще десять золотых, но валах говорит, что эти деньги — для моего отряда. Возможно, на самом деле они предназначены для вас. Вот, возьмите все, что есть!"

"Мелочь! — с отвращением сказал Торкваль. — Казмир скупится нарочно — хочет, чтобы я отвлекся от своих планов и содействовал его интригам".

"Ему известны ваши планы?"

"Надо полагать, он догадывается, — Торкваль повернулся, глядя в пропасть Глен-Дагаха. — Я никогда не скрывал свои намерения".

"Было бы любопытно узнать, в таком случае, в чем они заключаются?"

"Я собираюсь контролировать эти горы, уничтожая каждого, кто сопротивляется, и внушая ужас остальным, — спокойным, ровным голосом ответил Торкваль. — Затем я намерен завоевать обе Ульфляндии, Северную и Южную. Я снова призову ска на войну. Сначала мы захватим Годелию, затем Даот и, в конечном счете — все Старейшие острова. После этого мы объявим войну всему миру. Нашим завоеваниям, нашей империи не будет равных в истории! Таковы мои скромные планы. В настоящее время, однако, я вынужден унижаться перед Казмиром, чтобы получать людей и оружие, необходимые на первом, самом трудном этапе".

"По меньшей мере, ваш план достаточно грандиозен", — с почтением отозвался Кори.

"Он осуществим, — бесстрастно обронил Торкваль. — Следовательно, он нуждается в осуществлении".

"Можно было бы возразить, что его осуществление маловероятно".

"Вероятность такого рода плохо поддается расчету. Вероятности изменяются ежедневно. Мой первейший и худший враг — Эйлас. На первый взгляд он — грозный противник, располагающий большой армией и лучшим флотом. Но он недостаточно чувствителен; он игнорирует возмущение ульфов его тройским режимом. Бароны злопамятны — они помнят каждое унижение, каждое принуждение — и восстанут, как только представится возможность".

Кори хмыкнул, не соглашаясь и не возражая: "Мне поручено убить Эйласа. Я командую пятью головорезами, готовыми это сделать хотя бы потому, что им нравится убивать — хотя я надеюсь, что нам заплатят".

"Не надейтесь, — сказал Торкваль. — Казмир вознаграждает верных слуг петлей, туго затянутой на шее. После того, как его поручения выполняются, он редко разбрасывается деньгами и землями".

Кори кивнул: "Если мне удастся добиться успеха, я смогу легко контролировать Казмира, удерживая в заложниках принца Друна. В данный момент, по меньшей мере, наши интересы совпадают. Поэтому я был бы благодарен за ваш совет и за вашу помощь".

Некоторое время Торкваль размышлял, после чего спросил: "Как вы собираетесь приступить к делу?"

"Я человек осторожный. Я намерен наблюдать за перемещениями Эйласа. Необходимо узнать, где и когда он ест и спит, куда ездит, содержит ли любовницу, когда и где предпочитает оставаться в одиночестве. То же относится к Друну. Когда мне удастся выявить закономерность, позволяющая воспользоваться удобной возможностью, я нанесу удар".

"Методичный подход, — заметил Торкваль. — Он потребует значительных затрат времени и усилий; кроме того, постоянное наблюдение может вызвать подозрения. Могу предложить более прямолинейный подход".