Перехлестье - Алексина Алена - Страница 78

– Садись в проклятую лодку, дура! – прорычал невидимый собеседник. – Немедленно.

– Ты…

– Выбирай. Дэйн или отец. Жрец или муж? НУ?!

Она стиснула зубы, подобрала юбку и перешагнула бортик, усаживаясь на узкую скамью. Челн покачивался, на дне плескалась вода. Девушка по-старушечьи ссутулилась и закрыла лицо руками.

– Не выпускай ее.

Глену не надо было становиться видимым. Перевозчик мрачно посмотрел в сторону берега и, ни слова не говоря, оттолкнулся веслом.

– Послушайте, – взмолилась Повитуха. – Там мой друг! Ему надо помочь!

– Я не вмешиваюсь в дела людей и колдунов, – отрезал плечистый седовласый мужчина. – Я лишь перевожу таких, как ты, с одного берега на другой.

– Умоляю… Пожалуйста… – Милиана осеклась, увидев, как упал Шахнал.

Побелевшими от напряжения пальцами магесса вцепилась в край лодки и простонала:

– Гле-э-эн!

– Плыви, – коротко отозвался дух. – Я помогу ему.

Жрец лежал, оглушенный со спины, и силился унять гул в голове и подчинить себе безвольное, ослабевшее тело. Мариоса коршуном кинулась на поверженного и затрясла его, злобно шипя:

– Ну что, святоша, допрыгался?

– Как ты нашла меня? – через силу спросил он.

– Я не искала, я ждала. Мы на всех причалах ждали. Мне просто повезло. Как всегда. Не бойся, я тебя не убью. Анаре ты нужен живым. Тебя ждут. Давно-о-о ждут. Один такой милый маг, сильный, но, увы, умирающий. Жалко беднягу, зато какой из тебя получится колдун! Я ведь говорила, что ты будешь молить меня о милости. И поверь, я буду непрекло… Почему ты смеешься?!

– Потому что ты дура, – с трудом произнес мужчина.

– Я? Но на песке валяешься ты.

– Да. А ты только что потеряла единственный шанс одержать верх.

– Ты бредишь? Сильно по голове ударили? – озабоченно спросила колдунья.

– Видишь ту лодку и девушку в ней? – Жрец махнул рукой в сторону причала.

Мариоса проследила за его движением, нахмурилась и повернулась к одному из своих сообщников:

– Кто она?

– Да Повитуха всего лишь, – отмахнулся тот. – Из нее даже колдуньи толковой не выйдет – слишком слабая.

– Говори! – запустив тонкие пальцы в волосы поверженного противника, прошипела Мариоса.

– Она. Жена. Старшего. Дэйна, – смакуя каждое слово, проговорил Шахнал, глядя снизу вверх на колдунью с таким торжеством, что девчонке стало не по себе.

– Дэйн мертв. Нам от нее никакого проку! – процедила она, с ненавистью глядя в сторону Милианы.

– Мертв? Ты видела, как он погиб?

– Там было несколько десятков наших! Конечно, мертв!

– Ты видела, как он погиб? – все с той же всезнающей усмешкой переспросил отец.

Когда смысл слов человека дошел до нее, разъяренная колдунья взвилась:

– Приведите магессу! Быстрее!

Шахнал слабо улыбался, глядя на возвышавшуюся над ним Мариосу, он ждал. Чары, которыми его оглушила колдунья, держали крепко, не позволяя шевелиться.

– Да нет же, он мертв. Должен быть… хотя… все равно надо проверить. Она слабачка… но жена… магесса… тьфу! Ты все равно никуда не денешься! – закончила свой сумбурный монолог девушка, после чего побежала прочь, надеясь остановить челн.

– Ты здесь? – шепотом спросил жрец, не сводя взгляда с тонкой фигурки, ссутулившейся на носу лодки.

– Да.

– Что с дэйном?

– Жив. – Глен помолчал, а потом прошептал: – У меня хватит сил только на один удар. Я не смогу тебя спасти.

– Это хорошо… – Шахнал прикрыл глаза. – Я рад. Не люблю самообман. И не хочу быть просто человеком, понимаешь?

– Да… – Глен возник из пустоты всего на мгновение. Бывший служитель богов вздрогнул от неожиданности.

– Исчезни, увидят, – сказал он. – Все испортишь.

Колдун повиновался, поколебавшись лишь секунду, и исчез.

Милиана не видела этого, она смотрела на колдунов, стоявших у кромки воды и издевательски зовущих ее спуститься.

– Иди сюда, хорошая, к нам, иди, давай-давай, – приговаривали они. – Деваться все равно некуда.

Повитуха закрыла лицо ладонями. В глазах этих людей полыхала злость, казалось, даже воздух загустел от всплесков силы.

– Мы уплываем, девочка, – спокойно сообщил кормщик. – Не бойся этих дураков.

– Никуда вы не поплывете! – рявкнул один из колдунов. – На колени, старый козел!

Перевозчик поморщился, но не шевельнулся. Колдун сплел пальцы в замок и обрушил на упрямца дар. Черный цветок колдовского марева вспыхнул и… растворился в воздухе, разлетевшись рваными клочьями мрака. Мужчина в лодке только вздохнул и покаянно развел руками:

– Оказия…

Что? Милиана ошарашенно смотрела в обескураженные лица колдунов.

– А без колдовства никак? – Перевозчик расправил плечи. – А?

И не проронив больше ни слова, он сел на весла и начал грести, неспешно и размеренно. Берег медленно удалялся, отступал, и только ветер доносил до сжавшейся в суденышке девушки обрывки угроз и проклятий.

– Как ты смог? – пораженно прошептала магесса. – Как?

Мужчина не ответил. Негоже ему, старому дэйну, вести пустые разговоры с магами. Его дело – спасать их. И, не обращая больше внимания ни на девушку, скорчившуюся на скамье, ни на трех беснующихся колдунов, старик направил челн вперед – к призрачным вершинам, маячащим вдали, беспрекословно выполняя завет Маркуса.

Перевозчик не смотрел на покинутый берег и на Мариосу, которая, пылая от ярости, устремилась к своим нерасторопным помощникам. Гнев распирал колдунью, переполнял до краев. Миг, и она обрушила мощь своей силы на одного из колдунов. Повитуха со своей скамеечки видела, как корчился в муках парень с пшеничными волосами, как в глазах его гаснул свет и как за миг до смерти на лице проступило облегчение. Кем бы ни был этот несчастный раньше, за мгновение до гибели лишившийся проклятого дара, он стал собой.

– Не на что там смотреть, дочка. Лучше отвернись, – посоветовал ей кормщик. – У тебя другой путь.

И она послушно отвернулась, глотая злые слезы.

Меж тем Мариоса, брезгливо переступив тело погибшего колдуна, пошла к Шахналу. Тот лежал неподвижный, остановившимся взглядом смотрел в небо и улыбался.

– Не радуйся… – сказала колдунья. – Дэйн мертв. Ты ничего не добился тем, что…

– Дура, – Шахнал не сводил глаз с облаков. – Дэйн жив. И силен, как никогда. Единственное, что могло его остановить, – жена. Но до нее вам теперь не добраться, так что он ничем не связан. Ничто не может побудить его предать бога. А значит, он придет за вами. Что дэйну жалкая горстка колдунов? Ерунда. Вы проиграете, Мариоса. Уже проиграли.

– Не-э-эт. – Девушка легонько пнула жреца носком сапога. – Ты забыл про мага, ожидающего тебя. Отец-колдун, ты даже не представляешь, какие у нас на тебя планы!

Жрец рассмеялся и тут же задохнулся от острой боли в груди.

– Дура.

Он последний раз вздохнул глубоко-глубоко, чувствуя, как сердце, принявшее удар колдуна, замирает в груди. Колдунья над ним что-то кричала, но ливетинец уже не слышал ее. Перед его остановившимся взором проносились пушистые облака.

Василиса обзирает Жилище

М-да. Жилище.

Остроумно…

Больше бы подошло «Кощеево царство», «Копчик мира» или хотя бы «Чертово захолустье». Потому как Жилищем назвать эту… это… блин!.. ну никак нельзя.

Василиса уныло брела за своим провожатым, предаваясь тоске и печали. Жнец доставил ее к убежищу колдунов ранним утром. Солнца только-только выкатились на небо и еще не успели толком оторваться от горизонта – сонные, румяные… Конь ступал по росистой траве, воздух был сладким, но зябким. И надо сказать, Васька уже очень сильно мечтала оказаться в Жилище, потому что Жилище было домом. Ну, точнее, она так решила, что раз Жилище – значит, дом. Или замок какой-нибудь. Красота! Высокие каменные стены, башни, просторные залы, камин… Камин! Огонь! Тепло! Ну просто как в сказке. А она озябла, устала, проголодалась и отбила о седло все мягкое место. Хотя какое оно теперь мягкое. Поди мозоль натерла…