Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Уилсон Жаклин - Опасная игра Опасная игра

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Опасная игра - Уилсон Жаклин - Страница 21


21
Изменить размер шрифта:

– Это что, намек? – спросила мама с улыбкой.

Я решила – намекать так намекать.

– Конечно, старые кроссовки всю картину испортят… Мне бы «найксы» к этим штанам, для комплекта.

– Я деньги не печатаю, – сказала мама. – Вообще интересно получается – эта Кэм за тебя кучу денег получает, а мне ни гроша никто не заплатит.

– Но на меня же никаких денег не жалко, правда, мам?

– Конечно, золотце. Только перестань вертеться и не топай так громко, а то у меня сейчас голова лопнет.

Я сварила ей крепкий черный кофе. Мама пила его маленькими глоточками, сидя на диване. А потом откинулась на подушки и затихла. Не отвечала, когда я с ней заговаривала. Наверное, она заснула, хотя за темными очками не рассмотреть, открыты глаза или закрыты.

Я на цыпочках обошла вокруг дивана, рассматривая маму. Никак не верилось, что мы с ней опять вместе и теперь уже не расстанемся. Я столько раз воображала себе это, и сейчас трудно было привыкнуть, что все на самом деле. Я смотрела, пока в глазах все не начало расплываться, но мама не исчезла. Она лежала на диване, в своем искристом свитере и леопардовых легинсах, такая красивая, такая любимая. И такая сонная.

Она никак не просыпалась. Мне очень нравилось ею любоваться, но потом стало немножко скучно. Я прошлась по комнате, вытряхнула окурки из пепельницы в мусорную корзинку, а пустую бутылку и стакан отнесла на кухню – настоящая мамина помощница! Пошарила в холодильнике и в кухонных шкафчиках, но ничего пожевать не нашла. Сплошь замороженные продукты, разная диетическая гадость и выпивка.

Я немножко поиграла в классики на квадратах пола в кухне, потом сняла кроссовки и проехалась, как будто на коньках, потом с надеждой заглянула в комнату – показалось, что мама проснулась, но она просто вздохнула во сне, повернулась на другой бок и стала дальше играть в Спящую красавицу. Одна черная замшевая туфелька свалилась на пол. Я ее примерила, потом осторожно стащила туфельку с другой ноги. Прошлась по комнате, привыкая держать равновесие на высоких каблуках. Кое-как доковыляла до маминой спальни – полюбоваться собой в зеркальной дверце шкафа.

Осторожно заглянула в шкаф – и опомниться не успела, как уже натянула на себя мохеровый свитер и кожаную юбку. Я стала почти как мама! Представила себе, что я – это она. Я дала слово своей доченьке Трейси, что всегда буду ее любить и что мы никогда не расстанемся.

Тут в комнату вошла настоящая мама, протирая глаза и раскуривая сигарету:

– Вот ты где! Я, кажется, задремала? Ах ты нахалка, роешься в моих вещах! Снимай сейчас же! Осторожно, юбку не порви, она кучу денег стоила!

– Ой, мам, а можно я еще чуточку так похожу? Я в этом такая красивая! Совсем как ты! – Я начала перебирать вещи в шкафу. – Ух ты, как мне нравится это красное платье! Можно я его тоже примерю? И вот эту фиолетовую штуку? А это черное платье? Ой, секси, прямо обалдеть можно!

– Трейси! – захихикала мама. – Ну ладно, иди сюда. Будем наряжаться!

Это было волшебно! Мама наряжала меня и так, и этак. Мы хохотали до упаду, когда я напялила черное платье – вырез получился таким глубоким, что открывал пупок. Это уже и не одежда вовсе! В конце концов я осталась в тех самых мохеровом свитере с кожаной юбкой и маминых замшевых туфлях на каблуке. Вдобавок мама меня накрасила и сделала взрослую прическу. Я расхаживала по комнате, будто супермодель, и мама тоже прошлась – показала мне, как надо держаться на подиуме. Я старалась за ней повторять как могла. Потом мы играли, что мы рок-звезды. Мама и подпрыгивала, и пританцовывала, она все это умеет просто потрясающе! И голос у нее чудесный. Мама сказала, что она в местном пабе королева караоке – ее всегда просят спеть.

– Кстати, сегодня как раз вечер караоке, – вспомнила она.

– Ой, как здорово! Давай пойдем? Хочу посмотреть, как ты выступаешь!

– Трейси, тебе нельзя в паб, ты еще маленькая.

– Я один раз ходила с Кэм, Джейн и Лиз. Мы сидели в саду, я выпила коктейль, называется «Сент-Клемент», и съела три пачки чипсов с солью и уксусом.

– Ну, в нашем пабе сада нет, да и вредно вечером на открытом воздухе. Нет, я бы сама сходила.

– А… А как же я?

– А ты спать ложись. Я тебе постелю на диване. Так и быть, можешь перед сном немножко посмотреть телевизор.

– Так я тут одна останусь? – У меня глухо застучало сердце.

– Трейси, ну что ты как маленькая! Я с тобой целый день играю в дурацкие игры! Уже нельзя пару часов провести с друзьями? Выпью пару бокалов, только и всего. Вернусь задолго до закрытия, честное слово! Да ты к тому времени уже будешь сладко спать.

– А если я не усну?

– Я же сказала – посмотришь телевизор.

– По-моему, сегодня в программе ничего хорошего нет.

– Ну видео посмотри! Ох уж эти дети! Сразу видно, что ты избалованная. Учись-ка слушаться, иначе у нас с тобой ничего не получится.

– Ты не должна бросать меня дома одну! По правилам не полагается.

– Я буду делать что захочу, девочка моя! И не смей со мной разговаривать таким тоном! Хочешь, чтобы я тебя снова отправила в детский дом?

Я покачала головой. Говорить я не могла.

– Тогда не капризничай. Давай, снимай мою одежду, надевай пижамку.

Она стала со мной разговаривать как с маленьким ребенком. Сама смыла мне с лица косметику, а потом затеяла дурацкую игру с полотенцем, как будто это птичка, которая клюет меня в нос. Я все время смеялась и вообще поддерживала ее игры. Надеялась, если я буду очень хорошо себя вести, мама умилится и останется дома.

Но она все-таки ушла.

А меня бросила.

Поцеловала на прощание, устроила на диване, подоткнула одеяло, помахала рукой, надела пальто и ушла в своих черных замшевых туфельках на высоких каблучках.

Я звала ее, кричала вслед. Говорила, что со мной не надо играть, я буду смотреть телевизор, тихо как мышка, я все сделаю как она скажет, лишь бы только она не уходила.

Не знаю, слышала она или нет. Главное – она все-таки ушла. А я осталась совсем одна.

Сначала я разозлилась. Ей действительно не полагалось оставлять меня без присмотра. Если сейчас позвонить Илень, у мамы будут серьезные неприятности. Но мне не хотелось звонить Илень. Я знала, кому хотела позвонить – и не могла. Не могла я взять и рассказать Кэм, что у нас с мамой так быстро все разладилось.

Потом я разозлилась на себя. Что разладилось-то? И вообще, что за истерика? Ну пошла мама пообщаться с друзьями и выпить бокальчик. Многие мамы ходят в пабы. А моя мама такая чудесная, купила мне потрясающие штаны и столько времени со мной играла. Самая лучшая мама в мире! Почему же я не могу уютно устроиться на ее чудесном диване и посмотреть спокойно телевизор, пока мама не вернется?

Я знала почему. Мне было страшно. Слишком похоже на все те разы в прошлом, когда мама уходила из дому и оставляла меня одну, совсем маленькую. Я не очень ясно помню – только как плакала в темноте, а никто не приходил. Мне казалось, что темнота тянется во все стороны, до бесконечности, что я осталась одна в целом мире и мама никогда не вернется.

То же самое я чувствовала сейчас, хоть и понимала, что это глупо. Я сжалась в комочек на диване и стала думать о Кэм. Мне так хотелось к ней! Нет, хотелось к маме! Я совсем запуталась. Знала только, что мне ужасно одиноко. Потом я все-таки заснула, а когда проснулась, мамы все еще не было, хотя все пабы давным-давно закрылись. Я включила телевизор, но он так громко заорал в тишине, что я поскорее опять его выключила. Просто лежала на диване, ждала и думала – что я буду делать, если мама так и не вернется? Я уже почти перестала надеяться, когда вдруг на лестнице послышались шаги и смех и в замке повернулся ключ.

В гостиной включили свет. Я лежала, съежившись, не открывая глаз.