Осада - Чиркова Вера Андреевна - Страница 23

Проследив, как гость глотает ядрёную выпивку, Брант разыгрывал целый спектакль, подносил пустой серебряный стаканчик, нашедшийся в поясе запасливого северянина, ко рту, делал вид, что глотает, и долго морщился, кривился и охал, нахваливая угощение.

Райт, включившийся в игру со свойственным ему азартом, подсовывал гостю на сорванных с ближайших кустов листиках крошечные кусочки печёной на костре рыбы с таким видом, словно это небывалый деликатес, и умилённо следил, как коренастый широкоплечий мужик осторожно глотает символическую закуску.

Моряк всё порывался поговорить, но Бранту было вовсе не до бесед с пьяным пиратом. Он вновь и вновь протягивал свой стаканчик с таким жаждущим видом, что расчувствовавшийся гость торопился его наполнить. Не забыв до краёв налить собственную кружку, свисавшую с пояса на крепкой цепочке.

Граф Данжерон с брезгливым высокомерием следил за этим представлением из-за камня и едва не плевался от отвращения. Да разве он, Шерт, стал бы так обращаться с попавшим в его руки пиратом?

И это называется – герцог! О боги, как вы несправедливы, раздавая титулы и почести!

Азарил с Даннаком гостю тоже не показывались, сидели где-то в кустах, внимательно следя за вершиной холма, где набирала обороты гулянка. Оттуда доносились дружные взрывы хохота и запах жареного мяса.

Лишь когда бутыль опустела, а окончательно опьяневший и совершенно расчувствовавшийся Гиря стал предлагать всем присутствующим подарки, Дорд наконец сообразил, зачем Дрезорт тратит на этого негодяя столько сил.

И, едва расслышав жалобу Бранта на то, что тот всегда мечтал побывать на настоящем пиратском судне, метнулся к пещерке, предупредить девушек.

А когда вывел спутниц к камню, где они совсем недавно ужинали добытой и приготовленной Азарилом рыбой, то застал там лишь Даннака, аккуратно ссыпавшего в костёр следы их пребывания.

– Погодите! – Что-то вспомнив, Милли метнулась ко вкопанной в песок бочке, наполненной ледяной, чистейшей пресной водой, и ненадолго замерла, закрывая распахнутый магией родник – может, ещё кому-нибудь понадобится чистая вода.

– Это правильно, – похвалил магиню северянин, и, пока вода не ушла в песок, наполнил свою флягу.

Сквозь кусты он вёл их так уверенно, словно видел в темноте, хотя Дорд не решился бы теперь утверждать обратное. Чем ближе герцог узнавал северных лордов, тем больше они были ему понятны и симпатичны. И тем сильнее Дорд хотел бы кое в чём походить на них. Хотя бы уметь столько, сколько они; ясно уже, с такими спутниками не пропадёшь ни на острове, ни в лесу.

Может, поэтому Милли так внимательно слушала за ужином объяснения Азарила про то, какими способами можно приготовить на костре обычную рыбу? Лично он, Дорд, до этого времени знал только один: наколоть на прутик и пожарить.

Почувствовав удушающий прилив ревности, секретарь несколько раз украдкой глубоко вдохнул и выдохнул, нехорошим словом поминая любимые облака Гизелиуса.

И снова вздохнул, уже тоскливо, теперь об оставленном во дворце учителе. И тут же задумался о странной закономерности, выявленной в последние дни: едва Гиз пропадал, его начинало катастрофически не хватать.

Продравшись сквозь кусты, компания оказалась на северном берегу острова, почти в полной темноте. Наверху, на скалистом с этой стороны утёсе, пьяные мужские голоса грубо хохотали и нескладно пели непристойные куплеты, рядом, за большим плоским камнем, почти неслышно ворочалось море.

– Где они? – неслышно спросил герцог Даннака, обнаружив, что, кроме них двоих и девушек, больше никого из компании не видно, и тот так же тихо ответил:

– Уплыли на корабль.

Ожидание было нестерпимо томительным; Тайлихон, сразу нырнувшая в объятия мужа, довольно засопела, и девушки невольно им позавидовали. Свежий ветерок нёс довольно ощутимую прохладу.

Милли тоже начинало потряхивать от ночного холодка и тревоги, и она не решилась спорить, когда тёплые ладони бережно завернули её плечи в порядком помятый и испачканный камзол, который герцог не забыл прихватить из пещеры.

– А меня никому не жаль, – с нарочитым вызовом проворчала Цилия, но в её голосе прозвучала искренняя обида.

– Вот камзол… вашего кузена. – Большего благородства Дорд никак не мог проявить, да и не хотел.

Пусть сначала научится вести себя… достойно, потом чего-то требует.

– Подвинься к нам… – Счастье просто переполняло Тайлихон, и она не могла не посочувствовать подруге.

Лодка вынырнула из тьмы внезапно, хотя по напрягшимся под ладонями герцога плечам магини он чуть ранее догадался, что она слышит или видит нечто, недоступное ему.

И хотя герцог ожидал возвращения Бранта с нетерпением и тревогой, он всё же был бы несказанно благодарен, если бы тот задержался ещё на полчасика. Оказалось, так приятно и сладко стоять рядом с любимой, почти невесомо, чтобы снова не начала злиться, придерживая её за плечи, и вдыхать манящий запах волос и кожи… Никогда Дорд не предполагал, что будет приходить в такой щенячий восторг от совершенно невинной ласки.

– Тсс! – предупреждающе прошептал Даннак, оттесняя герцога и девушек в сторону, однако это предостережение оказалось излишним.

Топавший в обнимку с Брантом Гиря был уже в том состоянии, когда человек не способен отличить шутку от насмешки, а замершего человека от камня.

– Скорей! – схватив жену в охапку, шёпотом скомандовал северянин, едва покачивающиеся фигуры скрылись в кустах, и ринулся к лодке.

Дорду не нужно было повторять дважды, Милли вмиг оказалась у него на руках, а тело напряглось, как в бою, обострились и зрение и слух. Позволить себе уронить любимую девушку он не мог. Даннак, устроив Тайлихон, обернулся и неназойливо поддержал герцога под локоть, затем выпрыгнул за бредущей позади всех Цилией.

Через минуту они уже сидели на грубых лавках корабельной шлюпки, и Даннак, опустивший графиню рядом с женой, по-хозяйски приноравливался к вёслам.

– Давай вместе, – предложил ему Дорд, радуясь, что умеет довольно сносно грести, но северянин отказался.

– Тут близко, – буркнул примирительно, – одному делать нечего.

Брант появился минут через десять, легко с камня перепрыгнул в лодку, подтверждая подозрение герцога, что в его амулетах, кроме прочего, имеется и ночное зрение, и выдохнул:

– Ходу!

Шлюпка мощно рванула с места, словно в неё вложили магический кристалл, и Дорд облегчённо вздохнул. Однако не произнёс ни слова; расспросить Бранта, как ему удалось околпачить Гирю, он успеет и на корабле, а пока нужно потянуть последние мгновения, нежданно подаренные ему судьбой… запоминать ощущения и запах, насладиться теплом хрупкой фигурки… такой худенькой, что сердце щемит…

И молчать. Молчать, хотя просто нестерпимо хочется говорить, шептать, признаваться и ждать ответных признаний… Но слишком больно услышать в ответ нечто безразлично-вежливое… и смертельно холодное… нет, лучше уж промолчать.

Тёмный борт судна навис над лодкой как– то сразу, и стало понятно, что, делая верёвочную лестницу, пираты меньше всего думали об удобстве. Хотя, скорее всего, лестница досталась им от прежнего владельца и со временем получила тяжёлые увечья, которые новые хозяева вовсе не считали себя обязанными исправлять.

– Там есть подъёмник для грузов, – первым сообразил Брант, – девушек лучше поднять в люльке.

Даннак скептически подёргал лестницу и согласился; ему, с его силищей, ничего не стоит влезть по этому уродливому подобию настоящей судовой лестницы, держа на руках молодую жену. Но вот в надёжности многократно связанных узлов и плохо просушенных верёвок северянин сомневался. Как и в их способности выдержать двойную тяжесть.

Поэтому, решив без нужды не рисковать, ухватился за узлы и первым полез на борт.

– Брант, ты тоже туда, – приказал герцог, – я и один справлюсь.

– Там северяне и без меня обойдутся, – неожиданно воспротивился капитан, – а тут могут пираты появиться… вспомнят про своего главаря и начнут его искать… особенно, если не увидят на месте шлюпки.