Там, где ты - Ахерн Сесилия - Страница 32

— То есть ты пошла на вечеринку с Джонни Наджентом? — вернулся к вопросу мистер Бартон.

— Да, пошла.

Он неловко улыбнулся. До него, несомненно, тоже дошли слухи.

— А как насчет… Ты действительно?…

Он замолчал и начал издавать трубные звуки, обдумывая, как бы сформулировать свой вопрос. Редко удавалось увидеть его таким неловким, потому что он всегда себя контролировал. Впрочем, все, что я о нем знала, было связано только с этой комнатой. Если не считать мелких обрывков личной информации, которые он нечаянно обронил во время наших, тогда еще совсем невинных, бесед, мне абсолютно ничего не было известно о его жизни вне этих стен. Я научилась не задавать вопросов, потому что он все равно не отвечал на них, а я не желала ничего знать. И не знала. Иногда, впрочем, все же спрашивала, но он отмалчивался, — подумав об этом, я пришла к выводу, что в определенном смысле мы оставались совершенно чужими людьми, близко знакомыми лишь в пределах этой комнаты. Нам удалось создать собственный мир, определить его правила и провести между нами черту: переступать ее было нельзя, но в веселые дни разрешалось плясать вокруг нее.

Я вскочила на ноги, чтобы он перестал трубить и не добавил к своему сольному выступлению всю медную духовую группу:

— Мистер Бартон, если хотите узнать, все ли у меня в порядке, то скажу: вам не о чем беспокоиться. Да, я кое-что потеряла, но впервые в жизни не намерена разыскивать эту вещь или надеяться, что она вернется. Полагаю, я исцелилась.

Мы засмеялись и смеялись долго, не в силах остановиться. Потом наступило неловкое молчание, с моей стороны заполненное фантазиями на тему, как он тоже мог бы меня полечить, и мы снова расхохотались.

— Ты с ним встретишься еще? То есть я хочу сказать, тебе понравилась ваша компания? Понравилось на вечеринке? Ты расслабилась, забыла обо всех потерянных вещах? — Он снова засмеялся. — Им удалось добраться до острова Скатах?

Пока моя голова стукалась об изголовье родительской кровати Джонни Наджента, меня посетило прозрение. Я, кажется, вспомнила, куда положила мистера Поббса. Назавтра я позвонила бабушке, надеясь, что мистер Поббс лежит под кроватью и разглядывает своим единственным глазом торчащие над ним пружины. Но его там не оказалось, и мы договорились, что на следующий уик-энд я приеду и еще поищу. Хоть Джонни Наджент и пытался назначить мне свидание. Я собиралась все это объяснить, но вдруг резко затормозила.

— Минуточку! Что такое остров Скатах? Мистер Бартон смущенно усмехнулся:

— Извини, случайно вырвалось. Это неудачная аналогия.

— Объясните, — потребовала я, заметив, что он быстро краснеет.

— Я не собирался этого говорить, просто выскочило. Не важно, давай двигаться дальше.

— Ну уж нет! Так просто вам от меня не отделаться! Вы-то заставляете меня повторять и объяснять каждое вырвавшееся у меня словечко, — засмеялась я, наблюдая, как впервые на моей памяти он пытается улизнуть от ответа.

Он собрался с мыслями.

— Это старая кельтская легенда и совершенно неудачное сравнение.

Я ждала продолжения. Он потер лицо:

— Фу-ты, не могу поверить, что все это тебе рассказываю. Скатах была великой воительницей, которая в древние времена воспитала множество героев. Легенда гласит, что достичь ее острова почти невозможно, и потому любой, кому это удастся, считается достойным обучения боевым искусствам.

Я разинула рот.

— Вы сравниваете меня с женщиной-воином, которая учит мужчин сражаться?

Он снова засмеялся.

— Фишка в том, что до этой женщины было трудно добраться. — Увидев мое лицо, он оборвал смех. Потом наклонился и взял меня за руку.

— Мне кажется, ты неправильно поняла.

— Надеюсь, — выговорила я, медленно качая головой.

Он что-то проворчал, быстро обдумывая, что добавить.

— Суть в том, что только самые сильные, отважные и достойные могут добраться до нее.

Я немного расслабилась.

— А как?

Его тоже отпустило.

— Для начала им нужно пересечь Долину невезения, поросшую травой, острой как бритва. — Он замолчал и взглянул на меня — стоит ли продолжать.

Убедился, что я не собираюсь набрасываться на него с кулаками, и двинулся дальше:

— Затем они попадают в Опасные ущелья, населенные прожорливыми тварями. Последнее испытание — Мост утеса, который опрокидывается, стоит на него ступить.

Я представила себе людей, с которыми сводила меня жизнь. Они пытались сблизиться со мной, даже подружиться, но я неизменно их отталкивала.

— Только настоящие герои способны через все это пройти, — закончил он.

У меня мурашки забегали по коже и зашевелились волосы на голове. Оставалось надеяться, что он этого не заметит.

— Я не должен был все это тебе рассказывать. — Он взъерошил прическу и покачал головой. — Это не входит в мои… э-э-э… обязанности. Извини, Сэнди.

— Да все в порядке, — успокоила его я, и он, похоже, вздохнул с облегчением. — Вы мне только скажите, много ли сами успели пройти?

Его восхитительные синие глаза уперлись в мои. Ему не понадобилось ни секунды на размышление.

— Я только что пересек Долину невезения. Я обдумала его ответ.

— Постараюсь сдержать своих прожорливых тварей, если пообещаете сразу же сообщить, как только пройдете по мосту.

— Ты об этом узнаешь. — Он улыбнулся, взял мою руку и сжал ее. — Обязательно узнаешь.

Джек остановился возле квартиры Алана и снова заглянул в ежедневник Сэнди. Вчера на час дня у нее была запланирована встреча в каком-то месте с дублинским телефонным номером, и он хотел узнать, приходила ли она. Он надеялся, что человек, с которым Сэнди собиралась встретиться, ему поможет. Вместе с тем, уже на сегодня она назначила встречу Алану в Лимерике. По всей видимости, в Дублине ее ждало действительно важное дело, раз она согласилась мотаться туда и обратно на протяжении суток.

Трясущимися руками он набрал дублинский номер, записанный Сэнди. Трубку сняла женщина. Ее голос казался рассеянным, а на заднем фоне слышались другие звонки.

— Алло, Скатах-хаус.

— Здравствуйте! Простите, не могли бы вы помочь мне? — вежливо начал Джек. — Ваш номер телефона записан у меня в ежедневнике с пометкой «позвонить», а я не могу вспомнить зачем…

— О, конечно, — так же вежливо ответила она. — Скатах-хаус — это офис доктора Грегори Бартона. Возможно, вы собирались записаться на прием?

Я проснулась в своей дублинской кровати от пронзительного телефонного звонка, ввинчивающегося в ухо. Накрыла голову подушкой и стала молиться, чтобы звонок стих. Меня мучило жуткое похмелье. Я высунулась из-под подушки и тут же увидела смятую полицейскую форму, комом валяющуюся на полу. Я работала во вторую смену, а потом пошла в паб, чтобы пропустить пару-тройку стаканчиков. Они очень быстро превратились в пару-тройку явно лишних, и я абсолютно не помнила, как вернулась домой. Телефон наконец-то замолчал, и я вздохнула с облегчением, хотя звонок еще несколько секунд эхом отдавался в моей голове. А потом он снова зазвонил. Я схватила трубку, лежавшую рядом с кроватью, утащила ее к себе под подушку и прижала к уху.

— Алло, — прокаркала я.

— С днем рожденья тебя, с днем рожденья тебя! С днем рожденья, милая Сэнди… — Мама пела так душевно, словно выступала в церковном хоре. — Гип-гип…

— Ура! — это вступил папа.

— Гип-гип…

— Ура! — Он придвинул к трубке дудку, которую покупают для вечеринок, и задудел, а я тут же отодвинула трубку от уха так, что рука свесилась с кровати.

Но мне и под подушкой было слышно, как они празднуют.

— С двадцать первым днем рождения, милая, — гордо произнесла мама. — Детка? Ты меня слушаешь?

Я вернула трубку к уху.

— Спасибо, мама, — пробормотала я.

— Может, ты позволишь нам устроить праздник? — спросила она и мечтательно добавила: — Не каждый день моей малышке исполняется двадцать один год.

— Уже исполнилось, — устало ответила я. — А впереди еще триста шестьдесят четыре дня, и в каждый из них мне будет двадцать один, так что нам придется много праздновать.