И передай привет полковнику - Смирнова Алена - Страница 15

– Примите мои искренние соболезнования. Вас утешить нечем, но постарайтесь держаться.

Они синхронно закивали, еще не пожилые, ухоженные, привлекательные. У которой из них я должна была выспрашивать про сына? Я попятилась.

На лестнице меня догнал мужчина:

– Оля?

– Вы обознались, – отмахнулась я.

– Не может быть, у меня цепкая память.

Я остановилась взглянуть на этого уникума. О подобных контактах Измайлов меня не предупреждал. Какой-то незнакомец уверяет, что я – Оля. Надо удирать отсюда.

– Повторяю вам…

– Оля Павлова, не отнекивайтесь. Вы делали рекламу сети магазинов «Стиль». А я – генеральный менеджер. Вас подвезти?

От моего колотящегося сердца отлегло. Ольга Павлова – псевдоним. Умение писать добрые слова я продаю, а имя нет.

– Спасибо, я пройдусь. У меня дела в этом районе.

– В этакий ливень?

Ливень? Я добиралась сюда посуху.

– Не страшно. После поминок я с наслаждением вымокну.

– Да-да. Но жизнь продолжается. И чудесно, что продолжается в нашем присутствии. Кстати, Оля, я вами доволен. Скоро повторим атаку на читающих покупателей. Придумывайте пока оригинальные ходы.

Еще пару лет назад я бы его послала, растолковав кое-что о своевременности и уместности деловых переговоров. Но не теперь. Измайлов напрасно считал меня маленькой. Я большая, мне сына поднимать. Как бы гадостно на душе ни было, а надо сохранять внешнее спокойствие.

– Приятно слышать. Работать мне с вами не в тягость. Пожалуй, начну изобретать нечто достойное вашей процветающей фирмы.

– О'кей. Может, все-таки воспользуетесь моим автомобилем?

– Нет.

Он через две ступеньки сбежал к машине. Я высунулась из подъезда и чуть не захлебнулась. Впору было навязываться ему в попутчицы. Еще не поздно было подать знак любезному менеджеру. Подчеркнуто генеральному. Но ведь придется с ним разговаривать о Славе. Не могу. Пора к Измайлову, иначе я с ума сойду. И я рванула под дождь, изображающий из себя водопад.

Он сидел, прижав уши, тощий-тощий в облепившей его мокрой, непонятного цвета шкурке, и голосил: «Мяу» – редко, но душераздирающе. Я подхватила его с асфальта машинально и, пообещав: «Спасемся, крохотка», – побежала. Зачем я уродовалась утром? Ноги невыносимо болели. Вода текла по мне, как по неодушевленному предмету. Котенок попытался забиться в рукав плаща, но не смог и отфыркивался. Люди, прятавшиеся от ливня под каждым архитектурным излишеством, звали меня переждать с ними. Славные, жалостливые люди, мне нечего больше пережидать в реальности, которая за неделю лишилась троих молодых мужчин и не изменилась от этого.

Дверь родного подъезда вынесла мой пинок без скрипа и стона. Еще бы! Она ведь в другую сторону открывалась. Я дернула за ручку и перевела дух. Надо переодеться в сухое, прежде чем показываться Измайлову.

Но «переодевание» включило в себя обустройство и кормление котенка, горячую ванну и сушку волос феном. Мой новоявленный квартирант распушился, демонстрируя редкий черепаховый окрас, и ушел спать в корзину. Я залюбовалась им и зевнула. Впору было тоже укладываться, но я уже привыкла пересиливать себя. Когда я захлопывала дверь, прямо надо мной начали отпирать замок. Слава уже не мог наведаться сюда с ключами. Значит, Верка свернула торговлю из-за ливня. Впрочем, я провозилась до вечера, так что, возможно, Верка и в свое обычное время вернулась.

– Вер, – позвала я, – Вера.

Тишина.

– Эй, кто там? – вскрикнула я.

И услышала топот и шум вызванного лифта. Я, не раздумывая, кинулась к лестнице на четвертый этаж. Но безжалостно эксплуатируемые с рассвета ноги подвели. Я споткнулась и грохнулась лбом о ребро бетонной ступени. «Ну, я уже все пробовала, кроме этого», – промелькнуло во мне, и я потеряла сознание.

– Поленька, солнышко, кто тебя так? Поля, очнись, пожалуйста.

От таких трепетных уговоров и мертвый восстанет. Во всяком случае, всегда хочется, чтобы он ожил. Я разлепила будто напарафиненные веки. Сергей Балков скрючился между стеной и моими распростертыми телесами и тряс, тряс, тряс. Больно, Сережа, больно же! Но этот ненормальный совсем озверел и принялся выкручивать мне руки и ноги.

– Ничего не сломано, – вывел он из своих садистских деяний. – Попробуй сесть, Поля, осторожно, медленно.

– Сам попробуй, – хрипло огрызнулась я.

Он сел. Я тут же приступила к подъему. Вскочивший Сергей поддерживал меня. В итоге удалось опереться на копчик, а потом и встать на ноги.

– Меня послал полковник. Ты давно должна была вернуться. Он беспокоился. Я звонил, стучал, никто не открыл. Потом случайно глянул вверх и увидел тебя, – рассказывал Сергей.

И вдруг я все вспомнила.

– Сережа, мне срочно к Измайлову.

– Доставим.

Балков подхватил меня на руки и понес вниз.

– Упала я сама, – по сути, исповедалась я ему.

– Бывает.

– Кто-то лез в квартиру, то ли Веркину, то ли Славину.

– Бывает.

– Я котенка подобрала.

– Здорово. Бывает.

– Я попала на поминки.

– Быва…

Напрасно я не сказала ему этого, когда валялась на ступеньках. Сергей Балков парень крепкий. Но от изумления он начал меня ронять. Нет, правда, крепкий парень. Потому что справился с собой и не закончил это действо.

– Ты как себя чувствуешь, Поля?

– Плохо.

– То-то я смотрю…

Бережный внос разведчицы к полковнику разрушениями не сопровождался. Балков усадил меня на диван и отчитался:

– Это Полина, Виктор Николаевич. Получайте.

– Благодарю, Сергей, – выпустив костыль, сказал тот.

– Она оступилась, преследуя злоумышленника.

– Я так и понял.

Борис Юрьев, по-моему, отвратительно хихикнув, вышел и вернулся с мокрым полотенцем.

– Дайте мне зеркало, – занервничала я.

– Обойдешься, – отрезал Измайлов.

Борис хорошенько вытер мне лицо. На полотенце перекочевали кровь и грязь. Голова у меня гудела, как трансформаторная будка. Как это свойственно всем трансформаторным будкам. Хорошо бы еще вспомнить, что они такое и для чего нужны.

– Каким образом тебе удается выживать? – спросил Борис.

– Вот таким: то синяк, то шишка, то ссадина.

– Полина, если человеку суждено расквасить себе что-нибудь в подъезде, его бесполезно выручать. Давешний подонок не успел тебе наподдать, так ты сама о себе позаботилась, – сурово высказался Измайлов.

– Это мои насущные проблемы, а не милиции.

Балков ринулся мне на помощь, что становилось уже традицией.

– Мы с Борей все-таки осмотрим двери, лифт и лестницу.

– Вперед, – вдохновил парней Измайлов.

Когда мы остались одни, он опустился рядом со мной на диван, обнял за плечи и промямлил:

– Я очень за тебя испугался.

– А я купила черный шарф. Измайлов, прости, я завтра уеду к родителям и сыну. Наготовлю тебе впрок.

– Завтра я тебе наготовлю. А показываться ребенку с таким лбом не рекомендуется.

– Что-то кошмарное?

– Что-то разноцветное. И нос стал совсем картошкой.

– Ой.

– Тебе идет такой нос.

Вернулись ребята,

– Все чисто, Виктор Николаевич. Веры нет дома.

– Померещилось тебе, Полина, – заключил полковник.

– Люди, я к галлюцинациям не склонна. И в дверь Верки или Славы кто-то ломился. А Славу сегодня похоронили. А в наказание за недоверие вам предстоит жуть эксгумации трупа.

Наступило молчание.

– Сергей, проводи Полину, – приказал Измайлов.

Балков довел меня до двери, извинившись, прочесал квартиру и, наткнувшись на выбравшегося поразмяться котенка, вынужден был признать:

– Если он и галлюцинация, то моя.