Дьявол знает, что ты мертв - Блок Лоуренс - Страница 75

– По-настоящему я влюблен только в тебя, – сказал я потом. – Ты единственная и неповторимая. В своей жизни я серьезно любил только тебя и продолжаю любить.

– Я чувствую себя круглой дурой, – грустно усмехнулась Элейн.

– Отчего же?

– Потому что так чудовищно ревновала тебя к умирающей. Весь прошлый вечер я просидела здесь, исходя ненавистью к ней. А теперь пришло ощущение, насколько же я глупа, омерзительна, мелочна и ничтожна. И совсем свихнулась. Действительно свихнулась.

– Но ты же ничего не знала?

– Не знала, – кивнула она, – и это заслуживает отдельного разговора. Как ты мог жить со всем этим на душе, но ни словом не обмолвиться? Ведь прошло уже… Сколько? Месяца два? Почему ты ничего мне не рассказал?

– Сам не понимаю.

– А с кем-нибудь другим обсуждал ее?

– Да, мы немного поговорили с Джимом, но и ему я не признался, что она попросила достать револьвер. И с Миком мы тоже разговаривали.

– Он и вручил тебе оружие, как я подозреваю?

– Нет, он яростный противник самоубийств.

– Но не убийств?

– Как-нибудь я попробую объяснить тебе, в чем он видит различия. Но я даже не просил у него пистолета, не желая ставить в неловкое положение.

– Тогда где же ты взял оружие?

– Ти-Джей купил для меня револьвер у кого-то на улице.

– Боже всемогущий! – воскликнула она. – Ты заставляешь его покупать пистолеты, торговать наркотиками и вязаться с транссексуалами! Воистину ты оказываешь на юнца сугубо позитивное влияние. Ты объяснил ему, зачем тебе пистолет?

– Нет. Он и не спрашивал.

– Я тоже тебя ни о чем не спрашивала, – сказала она, – но ты все равно мог бы со мной поделиться. Почему же ты промолчал?

Немного подумав, я ответил:

– Наверное, опасался.

– Что я не пойму тебя?

– Нет, не этого. Ты порой понимаешь больше, чем я сам. Скорее, я боялся, ты не поддержишь моего решения.

– Добыть для нее оружие? А разве это мое дело, поддерживать тебя в таком вопросе или возражать? Ты бы так или иначе поступил по-своему, скажешь – нет?

– Вероятно.

– Что б ты знал: я целиком одобряю смену ее настроения и решение не заталкивать дуло себе в рот. Но я в той же степени считаю, что ты поступил правильно, когда снабдил ее оружием, дав право выбора. Мне не нравится только одно: ты не должен держать меня в неведении, проходя через такие муки. Как ты собирался поступить после ее смерти? Не явиться на похороны вообще? Или соврать мне, что едешь смотреть бокс в Саннисайде?

– Я бы все тебе рассказал.

– Спасибо и на этом.

– В какой-то степени здесь сыграло роль отрицание неизбежного, – сказал я. – Расскажи я тебе, и все стало бы предельно реальным.

– Согласна.

– И я боялся еще кое-чего.

– Чего же?

– Что ты тоже умрешь.

– Но я ведь не больна.

– Знаю.

– Так почему же…

– Мне ненавистна мысль, что Джен умирает, – ответил я. – С ее уходом я потеряю нечто важное, но такое происходит постоянно. Мы лишаемся дорогих нам людей, но нам приходится продолжать существование без них. Этому нас учит жизнь. Но если что-то случится с тобой, то я даже не знаю, смогу ли жить дальше. Подобные мысли навязчиво лезут мне в голову, и приходится делать над собой огромное усилие, чтобы не думать об этом все время. И порой, когда мы лежим с тобой в постели, я прикасаюсь к твоей груди и невольно начинаю беспокоиться, не вызревает ли внутри нее что-нибудь злокачественное. Или случайно нащупываю шрам в том месте, куда тот подонок ударил тебя ножом, и тревожусь: вдруг врачи что-то важное проглядели в твоей ране? Прошло всего несколько лет, как я сам осознал, что смертен. Соображение невеселое, но с ним быстро свыкаешься. А теперь то, что происходит с Джен, заставило меня думать о твоей возможной смерти. И ее я боюсь как ничего другого.

– Глупый старый медведь. Я буду жить вечно. Разве ты не знаешь об этом?

– Ты не поставила меня в известность о своем бессмертии.

– У меня нет выбора, – сказала она. – Я ведь из АА. Богиня Ал-Анон. И не могу позволить себе умереть, пока хоть одна живая душа на этом свете нуждается в моей помощи. О господи, обними меня, милый! Я ведь была уверена, что теряю тебя.

– Никогда!

– А мне все мнилось: она такая интересная, она цельная натура, она треклятый скульптор и все такое! Наверняка к ней мужчины привязываются и обожают ее гораздо сильнее, чем какую-то бывшую шлюху, которая всю жизнь зарабатывала себе на жизнь в чужих постелях.

– Значит, вот как ты рассуждала?

– Да. Я считала ее цветком чистейшей нежности для тебя.

– Много ты понимаешь. Цветок чистейшей нежности – это именно ты!

– Правда?

– Даже не задавай мне подобных вопросов.

– Я – цветок. Гм…

– Так и есть.

– Извини, что повела себя позорнейшим образом, – сказала она. – Но я исправлюсь. Послушай, почему бы нам снова не лечь? Ничего не станем делать. Просто побудем вместе близко-близко.

– А разумно ли это? Мы можем потерять контроль над собой.

– Да, такое весьма вероятно.

Ближе к вечеру я стоял у окна гостиной. Элейн подошла и встала рядом со мной.

– Обещали, что ночью сильно похолодает, – сказала она. – Возможен даже снег.

– Тогда это будет первый снегопад в этом году, верно?

– Да. Мы можем пойти гулять под снежком, а можем остаться здесь и полюбоваться из окна. В зависимости от настроения.

– Я вспоминал мой самый первый приезд в эту квартиру. Вид был намного лучше до того, как построили те дома.

– Да, намного лучше.

– Думаю, самое время переехать отсюда.

– Ты так считаешь?

– Да. Сейчас как раз продается пара квартир в Вандомском парке, – сказал я, – и наверняка есть другие в зданиях вдоль всей Западной Пятьдесят седьмой улицы. Помнится, тебе всегда нравился дом, где вестибюль отделан в стиле ар-деко.

– И еще один, где висит мемориальная табличка, отмечающая, что там жил Бела Барток.

– Уже завтра или послезавтра тебе хорошо бы начать подыскивать удобное жилье для нас двоих. И как только найдешь что-то подходящие, мы сразу купим его.

– А ты не хочешь поискать со мной вместе?

– Я буду только путаться у тебя под ногами, – ответил я. – К тому же знаю наверняка, что мне придется по душе любое место, если его выберешь ты. Боже, сколько же лет я прожил в гостиничной конуре размером с просторный стенной шкаф? Мне необходимо только обязательно одно окно, перед которым можно будет сесть и любоваться чем-то чуть более интересным, чем внутренняя шахта лифта. И наверное, нам пригодится вторая спальня. Но в остальном у меня нет никаких особых пожеланий.

– Но ты бы хотел остаться в своем районе?

– Либо там, либо в Сохо, если ты хочешь добираться пешком до галереи.

– Какой галереи?

– Твоей галереи, – сказал я. – Тот участок Пятьдесят седьмой улицы, где расположены все основные художественные салоны, находятся в пяти минутах пешком от моего отеля, и, уверен, многие там сдают помещения.

– Да уж, им больше ничего не остается, если принять во внимание, скольким галереям в наши дни вообще приходится закрываться. А когда я успела принять решение, что хочу открыть свою?

– Ты его еще не приняла, но уже скоро примешь. Или я сильно заблуждаюсь на твой счет?

Она немного подумала и сказала:

– Нет, по всей видимости, ты прав. Хотя мысль об этом меня пугает.

– Еще одна причина, по которой именно ты должна выбрать квартиру, – развил свою мысль я, – заключается в том, что ты за нее и заплатишь. Уж точно – за большую ее часть. Мне показалось глупым самому отвлекаться на подобную ерунду.

– Верно. Не стоит.

– Тогда я и попробую не отвлекаться на нее.

– Я сразу же выставлю эту квартиру на продажу через своего агента, – сказала она. – Займусь сегодня же. А потом прикину свои прочие вложения. Быть может, нам хватит денег и не придется дожидаться продажи этой квартиры. Сейчас позвоню, чтобы назначить деловые встречи на завтра или на послезавтра. И знаешь? Меня вдруг охватило жуткое нетерпение сменить обстановку.