Дьявол знает, что ты мертв - Блок Лоуренс - Страница 62

– Выкладывай свою версию.

– Я думаю, он вляпался во все это совершенно случайно, – начал я. – Узнал про махинации своего дядюшки и почувствовал не только праведный гнев, но и зависть, пусть к ней примешивалось отвращение. Он сдал дядю Эла и уехал из Алтуны. Но на вознаграждение от налоговиков не поспешил купить себе роскошный «мерседес». Он бережливо сохранил денежки, чтобы потом оплатить учебу в юридическом колледже в Нью-Йорке. Глен всем рассказывал, что наследство помогло ему стать дипломированным юристом, и я не удивлюсь, если он всерьез считал те деньги чем-то вроде наследства. Возможно, даже убедил себя, что они принадлежали ему по праву. Что Эл Бенцигер разрабатывал золотую жилу, а шахтой должна была владеть мать Глена. Затем он отправляется работать в Уайт-Плейнз. Не самый лучший вариант, он предпочел бы фирму в Нью-Йорке, но ничего другого ему не оставалось. Поначалу произвел там хорошее впечатление, но обнаружилось, что его стремление сделать карьеру и рвение значительно слабее, чем думали его новые коллеги. То же самое, кстати, произошло позже в издательстве «Уоддел энд Йонт». Когда Элеонора Йонт брала его на работу, она воспринимала его как своего вероятного будущего преемника, но скоро поняла, что ему не хватает для этого ни хватки, ни энергии.

В Уайт-Плейнз он узнал, что один из старших партнеров основательно подсел на кокаин. Кроме того Глен, быть может, разочаровался в новой работе, понял, что ему она не сулит особых перспектив. И его расходы начали опережать размер доходов. А у него перед глазами пример преуспевающего наглеца, который превратил нос в пылесос для порошка, а сам, не особенно утруждаясь, совершал сомнительные сделки и ведет широкий образ жизни. Глен вспомнил историю с дядей Элом, и какое удовлетворение он получил, преподав тому заслуженный урок. Причем не только моральное удовлетворение.

– И он сдал его за десять центов, брошенных в телефон-автомат?

– Забавно, что мы все еще пользуемся этим выражением, хотя стоимость звонка давно подорожала. Но именно так он и поступил. Бросает монету в автомат и сообщает о грязном юристе куда следует. И снова он уже далеко от Уайт-Плейнз, когда, как говорится, дерьмо попало в струю вентилятора. Получил работу в издательстве, работал там, пока мог, а потом перешел в другое издательство. Он по-прежнему якобы был лишен амбиций, все так же не стремился жить с размахом. Обитал в крошечной студии на одной из Восточных Восьмидесятых улиц. И тут ему, по всей видимости, подвернулся еще один шанс основательно заработать. Сначала я подумал, что на него так повлияла встреча с Лайзой. Ему понадобилось новое, более просторное жилье, и он нашел жертву, которую можно сдать властям. Но время не совпадает. Лайза здесь еще ни при чем. Он случайно увидел шанс и ухватился за него.

– «Я умел видеть возможности и пользовался ими».

Когда я вскинул на Дрю непонимающий взгляд, он пояснил:

– Любимая поговорка Джорджа Планкетта, коррумпированного сенатора от демократической партии в конце девятнадцатого века. Он написал до странности откровенные мемуары, честные, но обеляющие его репутацию одновременно. И это цитата из книги. Он умел разглядеть шанс и извлечь из него выгоду. Интересно, какой шанс подвернулся в следующий раз нашему покойному другу?

– Не знаю, – ответил я. – Но, судя по всему, это не имело никакого отношения к его работе. Думаю, речь шла о ком-то, с кем он сошелся в Йорквилле.

– Потому что он оттуда переехал?

– Можно считать это его манерой вести дела, верно? Подставь кого-то и поскорее уноси ноги. Он нашел жертву, настучал на нее, и ему причитался крупный гонорар. «Ну, Глен, как собираешься распорядиться такой кучей денег?» – «Быть может, вы сможете расплатиться со мной недвижимостью? Есть какие-то доступные варианты?» – «Дай взглянуть в реестр. Да, есть отличная квартира на две спальни, высокий этаж, вид на реку, бывший владелец – один джентльмен с Корсики, который бывал там только по воскресеньям. Вот ключи. Может, захочешь осмотреть?»

– Значит, это так происходит? Они показывают различные варианты, а тебе остается только выбрать?

– Я понятия не имею о деталях, но, думаю, примерно так он заполучил свою квартиру. И это случилось приблизительно в то время, когда он встретил Лайзу. На горизонте возникла перспектива женитьбы, и он распорядился оформить документы, чтобы к моменту их возвращения с Бермудских островов все было готово для переезда.

– А деньги в металлической коробке?

– Вознаграждение еще за одну работу, надо полагать. Или дополнение к квартире. Моя версия и состоит в том, что после случайного начала в нем что-то изменилось после женитьбы. То, что он рассматривал как побочный заработок, выпадающий раз-другой в жизни, стало видеться ему подлинной профессией. И он всерьез взялся за поиски новых возможностей.

– Откуда такой вывод?

– Я изучил его график. Он отсиживал на работе положенные восемь часов, но Лайзе твердил, что жутко занят, просто завален работой и вынужден задерживаться допоздна, вкалывать даже в выходные. Вероятно, он использовал это время для поисков жертв. Поэтому и я заинтересовал его.

– Он хотел сдать тебя за неуплату налогов? Много бы они поимели! Две пары носков и поношенные ботинки?

– Нет, его заинтересовала моя работа, – сказал я. – Он заверил, что хочет опубликовать мои мемуары. Но это же чуть собачья! Его издательство не выпускает новых книг. Ему было интересно обучиться методам и приемам работы сыщика. Он хотел, чтобы я на конкретных эпизодах показал ему хитрости и уловки, к которым прибегает детектив. Кто знает, он, быть может, уже видел нас как партнеров, которые вдвоем копаются в чужом грязном белье, надеясь превратить его в золото. Я так и не выяснил, что было у него на уме, поскольку мне он сразу не понравился, и я сторонился его.

– И он рыскал в поисках добычи один?

– Очевидно.

– Так кто же убил его?

– Не знаю.

– И нет даже версий?

– Ни одной, – ответил я. – Но догадываюсь, что на этот раз он сунул нос уж совсем куда не следовало. И кто-то выяснил, чем он занимается.

– И его застрелили?

– К этому нужно быть готовым, если пытаешься сдавать властям крупных торговцев наркотиками. Гораздо проще стучать на собственных родственников, которые уклоняются от уплаты налогов. Но только рано или поздно таких родственников у тебя больше не остается, как и беспечных гуляк вроде того юриста из Уайт-Плейнз. И если твоими оппонентами становятся серьезные люди, легко схлопотать пулю.

– Профессиональный риск.

– Верное определение. Но, с другой стороны, мы пока не можем опровергнуть доводы полиции, что все произошло по их версии.

– С Джорджем Садецки?

– Да. Все еще не исключена возможность, что он совершил это преступление, а теперь всем без разницы, даже если он не виноват. Очистить репутацию покойника? Никому нет охоты заниматься такой ерундой. Лично я считаю его невиновным, но пока не могу этого доказать, не говоря уже о том, чтобы назвать истинного убийцу. Глен не оставил записей или сакраментального конверта с просьбой: «Вскрыть в случае моей внезапной кончины».

– Да, многие столь же недальновидны. Хочешь еще кофе?

Я помотал головой.

– Кому-то сойдет с рук убийство, но разве такое не происходит сплошь и рядом?

– И часто жертвами становятся гораздо более приличные люди, чем наш Глен.

– Не уверен, что знаю, насколько скверной личностью он был. С одной стороны, он крысятничал за вознаграждение, но ведь его можно изобразить и молодым, никому неизвестным героем, объявившим войну всем и всяческим негодяям. Но, как ни взгляни, я не могу вообразить себе его призрак, взывающий к отмщению за гибель поборника справедливости.

– А что наша общая клиентка? Она сможет спать спокойно, зная, что убийца ее мужа разгуливает на свободе?

– Не вижу, что ей может помешать. Ты адвокат. Скажи сам, что сейчас в ее интересах.

Он ненадолго задумался.

– Оставить все как есть, – вынес он суждение.