Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Народные сказки и легенды - Музеус Иоганн Карл Август - Страница 40


40
Изменить размер шрифта:

Такое терпеливое обхождение понравилось гному. Однако упрямый и своенравный мальчуган, прибывший на материнской спине, никак не хотел угомониться. Он бросал землянику, которую мать с любовью предлагала ему, и орал, будто его резали. Наконец, терпение матери истощилось.

— Рюбецаль, — позвала она, — приди и съешь этого капризу!

На зов тотчас же явился в образе угольщика дух и, подойдя к женщине, сказал:

— Я здесь, что тебе нужно от меня?

Мать пришла в неописуемый ужас, но, бойкая и храбрая женщина, она не растерялась и, собрав всё своё мужество, ответила:

— Я позвала тебя, чтобы только успокоить моих детей, но теперь они молчат, и мне больше ничего не нужно, спасибо тебе.

— Разве ты не знаешь, — воскликнул гном, — что меня нельзя вызывать безнаказанно? Ловлю тебя на слове, — давай твоего малыша, я его съем. Такой лакомый кусочек мне давно не попадался, — и он протянул чёрную от сажи руку, намереваясь схватить дитя.

Как наседка, что, заметив парящего высоко в небе коршуна или разыгравшегося на дворе пса, тревожным квохтаньем сзывает цыплят в надёжное укрытие, а сама, взъерошив перья и распластав крылья, вступает в неравный бой с врагом, женщина яростно вцепилась чёрному угольщику в бороду и закричала:

— Чудовище! Скорее ты вырвешь сердце из материнской груди, чем отнимешь у меня дитя!

Рюбецаль никак не ожидал такого дерзкого нападения и робко отступил назад. Никогда ещё, изучая человеческую натуру, он не сталкивался с такой осязаемой реакцией людей при общении с ними. Гном дружелюбно улыбнулся:

— Не сердись, я не людоед и вовсе не собираюсь причинить зло ни тебе, ни твоим детям. Но всё же оставь у меня мальчика, мне нравится этот крикун. Он будет жить, как барчук, ходить в шелку и бархате. Я сделаю из него честного парня, и когда он вырастет, то будет кормить своих родителей и братьев. Хочешь, я заплачу за него сто гульденов?

— Ха! — засмеялась бойкая женщина. — Вам нравится мой мальчуган? Да это настоящий дьяволёнок, ни за какие сокровища мира я не отдам его!

— Чудачка, — возразил Рюбецаль, — разве тебе мало ещё троих детей? Разве не будут они тебе в тягость? Или тебя не пугают вечные заботы о том, как накормить их? Подумай, ведь с ними придётся мучаться день и ночь!

— На то я и мать, и это мой долг. Верно, с детьми много хлопот, но зато они доставляют столько радости.

— Хороша радость! Целыми днями возиться с такими озорниками, водить их на помочах, чистить и мыть, терпеть их шалости и капризы.

— Видно вы, сударь, не знаете, что такое материнская радость. Все заботы и всю тяжесть труда скрашивает один единственный ласковый взгляд, милая улыбка и лепет маленького невинного создания. Вы только взгляните, как он, моё золотко, виснет на мне! Маленький подлиза, будто это вовсе и не он кричал. Ах, если бы у меня было сто рук, чтобы работать на вас, милые крошки!

— А разве у твоего мужа нет рук, чтобы работать?

— О да, руки у него есть! И он ими здорово орудует, я иногда чувствую это на себе.

— Как, твой муж осмеливается поднимать на тебя руку, на такую жену? — возмутился дух. — Да я ему, мерзавцу, шею сверну!

— Право, — улыбнулась женщина, — если наказывать всех мужчин, которые бьют своих жён, то многим пришлось бы тогда свернуть шеи. Мужья — скверный народ, недаром говорят: «Супружество — мука, но уж, если вышла замуж, терпи!»

— Раз ты знала, что мужья скверный народ, то с твоей стороны было неразумно выходить замуж.

— Может быть, но Стефан расторопный малый, хорошо зарабатывал, а я была бедная девушка, без приданого. Когда он пришёл свататься, то подарил мне талер с изображением дикого человека. Я тут же дала согласие, и сделка состоялась. Талер он потом отобрал, а дикий муж у меня и по сей день.

— А не твоё ли упрямство сделало его таким диким? — рассмеялся дух.

— О, упрямство он уже давно из меня выбил. Но Стефан скряга, и когда я требую у него праздничную монетку[84] для детей, он бушует у себя в доме сильнее, чем иногда вы в горах, и всякий раз попрекает меня бедностью. Тогда я должна молчать. Ах, если бы у меня было приданое, я держала бы его в руках.

— Каким ремеслом занимается твой муж?

— Торгует стеклом. Ему ведь тоже приходится лезть из кожи вон, ради заработка. Из года в год таскает бедняга тяжёлый груз из Богемии, а если стекло разобьётся в дороге, я и мои бедные дети расплачиваемся за это. Но побои милого не долго болят.

— Как, и ты любишь мужа, который так издевается над тобой?

— Почему же не любить? Разве он не отец моих детей? Вырастут они, станут хорошими людьми и, быть может, вознаградят нас за наши труды и заботы.

— Жалкое утешение! Дети отблагодарят родителей за труды и заботы… Да они из тебя последний грош выжмут, если не найдут смерть в далёкой Венгрии, куда кайзер пошлёт их воевать с турками.

— Тут уж ничего не поделаешь. Если им суждено погибнуть, то умрут они, выполняя свой долг, за кайзера и отчизну. А посчастливится, так вернутся с богатой добычей и станут утешением в нашей старости.

Дух попытался было снова затеять торг, но женщина не удостоила его ответом, сгребла листву в корзину и, посадив сверху маленького крикуна, крепко привязала его поясом. Рюбецаль повернулся, собираясь уйти, а женщина попробовала поднять тяжёлую корзину, но не смогла. Тогда она снова окликнула духа.

— Я вас ещё раз позвала, — сказала она. — Помогите мне, пожалуйста, поднять корзину, а если хотите порадовать мальчика, который так понравился вам, подарите ему праздничную монетку — мы попросим отца принести нам из Богемии белого хлеба и булочек.

— Помочь я тебе, пожалуй, помогу, — ответил дух, — но раз ты отказываешься продать мне мальчика, то пусть и он тогда остаётся без подарка.

— Воля ваша! — проговорила женщина и пошла своей дорогой. Но, чем дальше она шла, тем тяжелее становилась ноша. Женщина изнемогала под её тяжестью и через каждые десять шагов останавливалась перевести дух. «Что-то здесь неладное… Может, Рюбецаль разыграл со мной злую шутку и подложил под листву камни?» — подумала она.

На ближайшей полянке женщина сняла корзину и опрокинула её, но оттуда высыпались одни листья, никаких камней не было. Наполнив корзину наполовину, она, сколько могла, захватила листвы ещё в передник и пошла дальше. Но, пройдя немного и почувствовав, что ноша опять становится непомерно тяжёлой, ещё отсыпала немного листвы.

Женщину взяло сомнение. Ведь она часто носила туго набитую листвой корзину и никогда так не уставала.

Придя домой, она сразу принялась за работу: бросила листья козе и козлятам, накормила ужином детей и уложила их спать, прочла вечернюю молитву и вскоре сама заснула крепким, здоровым сном.

Утренняя заря и громкий крик проснувшегося малютки, требовательно возвестившего о том, что ему пора завтракать, разбудили хлопотливую хозяйку, призывая её заняться повседневными домашними делами. Первым делом, она, как обычно, отправилась с подойником к козам. О, какая ужасная картина предстала перед её глазами! Старая коза, — здоровое упитанное животное, — лежала, вытянувшись, взъерошенная, окоченевшая и бездыханная. Козлята же, высунув языки, страшно закатывали глаза, но сильные судороги были последним проявлением жизни гибнувших животных. Такого несчастья ни разу ещё не знала добрая женщина, с тех пор как стала хозяйкой в этом доме. Потрясённая, она опустилась на устланный соломой пол и закрыла лицо передником, не в силах смотреть на мучения издыхающих козлят.

— Ах, я несчастная! — тяжело вздыхала она. — Что мне теперь делать и что сказать строгому мужу, когда он вернётся домой? Ах, нет мне божьего благословения на этом свете.

Но тут же упрекнула себя за эту мысль: «Разве скот — это всё, что у тебя есть? А Стефан? А дети?» — и ей стало стыдно за своё малодушие.

вернуться

[84]. Мелкая шлезвигская монета, чеканившаяся для раздачи бедным в страстную пятницу как милостыня.