Эра Броуна - Смирнов Леонид Эллиевич - Страница 25

39

ФОН РЕГ(З)

Суета сует… По крайней мере, суета, царившая сейчас на станции, приводила Петера фон Рега в содрогание. Разве что зеленой краской траву на газонах не красили, а так сотворили все глупости, кои только возможно. Аврал по первому классу– генеральная уборка с развешиванием китайских фонариков, красочных стенных газет и победоносных диаграмм с ползущими вверх стрелами научных достижений. И все это ради кучки замшелых чинуш из Нью-Йорка и Женевы.

Петер демонстративно отказался заниматься показухой, но все же навел идеальный (а значит, мертвенный) порядок в своей лаборатории. Впрочем, это естественно, ведь исследования заморожены и от приборов исходит лишь могильный хлад. Кроме того, он вымыл близлежащий коридор и половину столовой. Потому никто не мог обвинить его в саботаже.

Слонопотам Лукас заставил коллектив стоять на ушах и день, и ночь, и весь следующий день до позднего вечера, пока чины с призывным гудением не подкатили к воротам станции на своих новеньких “леопардах”.

Личный состав СИАЯ-6 выстроился по ранжиру в главном коридоре, словно это был смотр бойскаутов или вечерняя поверка в гарнизоне. Фон Peг стоял в ряду последним (сам выбрал это место, грубо нарушив субординацию). Рядом оказалась уборщица-шерпка. Она гордо опиралась на свою швабру и с нетерпением ожидала появления “больших боссов”.

Но комиссия вовсе не пожелала обходить строй, пожимая руки, и тут же продефилировала в кабинет доктора Лукаса. Кстати, для размещения высоких гостей были освобождены лучшие жилые комнаты. Вместе с Зиновьевым и еще несколькими учеными-старожилами СИАЯ-6 фон Peг на неделю лишился своего уютного гнездышка. Переселенцев поместили в подвал, где доселе хранилось всякое старье и запасное оборудование, о чем они, конечно же, должны были помалкивать в тряпочку.

…У Петера было паршивое настроение после разговора с Зиновьевым. Фон Peг не без колебаний решился рассказать тому о странном поведении животных. Он очень боялся стать посмешищем в глазах коллег, Как и предполагал Петер, этот тип не поверил ни единому его слову или, вернее, сделал вид, что не поверил.

– Не сомневаюсь, гостеприимство и особенно винные погреба доктора Проста не только шакалов, но и гиен могут превратить в лучших друзей человека. Ну, а что касается медведей, то, как известно, они умеют пользоваться некоторыми простейшими орудиями: например, выковыривать палочкой мед из улья. Уважаемый герр Петер, а вы случайно не проглядели на этой милой поляночке пчел?..

Кстати, труп йети, обнаруженный фон Регом, так и не был препарирован – он безвозвратно пропал для исследований. Когда станционный лендровер приехал на место аварии, никто и близко не смог подойти к мертвому гоминиду – снова действовал “эффект отталкивания”. В результате Петер опять очутился в дураках – его рассказу, что ночью все было иначе, никто не поверил.

Приехавшие полицейские также не смогли подобраться к перевернутому джипу и мертвецам. После долгих и нервных переговоров начальника местной полиции со Слонопотамом было решено сжечь труп снежного человека из огнемета. Другого выхода придумать не смогли, ведь роботов не было ни у СИАЯ-6, ни у непальских копов. Но даже после сожжения это место продолжало давить на психику и люди не могли находиться там долго.

На торжественный ужин в “кают-компании” Петер пойти отказался, сославшись на головную боль. Он пораньше лег спать, забаррикадировав подходы к своей раскладушке ящиками с не надписанным, не распечатанным и потому таинственным содержимым. С раннего утра решил уйти на “охоту” – участвовать во всем этом балагане он не собирался.

…Фон Peг шел по тропе в совершеннейшей темноте. Фонарика у него почему-то не было. Он крался за кем-то, одновременно сам ощущая на затылке чей-то настойчивый взгляд. Это было даже интересно. Потом лес расступился, на небе воссияла полная Луна, и на освещенной ею поляне Петер увидел множество неподвижно лежащих в живописном беспорядке людей, коров, собак. йети, медведей, кошек, обезьян, койотов…

– Дурак ты, Per, – произнес вдруг в самое ухо кто-то грубым, но вообще-то довольно доброжелательным голосом. Петер вздрогнул от неожиданности. – Все вы дураки… Диалектики не понимаете. – И голос сделал многозначительную паузу.

– Объясни, – потребовал фон Peг.

Невидимый собеседник рассмеялся презрительно, а потом все же бросил Петеру как подачку:

– Мир-то един. – И замолк окончательно.

А потом раздался тоскливый, душу выматывающий вой, и тела на поляне начали шевелиться. Что-то было не так…

Фон Peг проснулся и понял: совсем рядом действительно кто-то воет. Этот жуткий звук оборвался через несколько секунд. Петер, вставая, неловко задел один из ящиков, тот покачнулся и с жутким грохотом упал, окончательно разбудив его.

– Кто там? – тихо спросил он, потом громче: – Кто мне спать не дает?! – Хотя аналогичную претензию с полным правом могли предъявить и ему самому. Был третий час ночи.

– А я думал, это ты втихаря набрался, пока мы, как дураки, слушали в “кают-компании” здравицы в честь доблестного ЮНЕСКО, – из темноты подал голос Джим Трентон, помощник Зиновьева. Он тоже оказался одним из “лишних” людей.

– Значит, это Рудольф – больше некому, – констатировал фон Peг и почувствовал злорадство.

Трентон сумел нащупать выключатель и зажег в подвале свет. Поиски Зиновьева оказались недолгими. Начальник отдела по изучению гоминидов лежал на спине между двух штабелей ящиков. Глаза у него были открыты, даже выпучены, они обрели какую-то жуткую белесость и потому показались Петеру безумными. Лицо Рудольфа покрывали крупные капли пота. Он редко и слабо дышал.

– Эй! – Трентон дотронулся до его плеча. – Ты чего?! Спишь?!

Зиновьев не ответил. Похоже, он был без сознания. К тому же фон Peг разглядел у него на лбу седую прядь. Голову мог дать на отсечение: вчера ее не было.

…Когда станционный врач не без труда привел Рудольфа в чувство, тот с подозрением посмотрел на склонившихся над ним людей.

– Это… что… шутка? —. наконец едва различимо произнес он.

– Ты о чем, Руди? – удивился Трентон. – Тебе было нехорошо. Ты даже из тела ненадолго удирал.

Он имел в виду потерю сознания, но почему-то именно эта фраза жутко перепугала неколебимого скептика Зиновьева, который в последние годы, похоже, стал превращаться в завзятого циника. Рудольф вдруг побледнел – его бросило в этакую даже зеленоватость, – закатил глаза и попытался куда-то отползти, но в результате только спихнул с койки на пол подушку.

– Ну и чего вы на сей раз испугались? – сухо осведомился врач. Он чрезвычайно ценил свой сон и поминутно поглядывал на часы, откровенно демонстрируя нетерпение.

– Я… Я…– Язык не подчинялся Рудольфу. – Я был в нем…– И затрясся.

– Думаю, укол успокаивающего ему просто необходим, – с оттенком торжества произнес доктор. – Нельзя всю жизнь играться в бирюльки, ловить снежных людей и в конце концов не свихнуться. – И эффектным жестом вонзил шприц в руку больного. Зиновьев почти сразу обмяк, задышал ровнее.

– И вы, конечно, вкололи ему слоновью дозу, – констатировал Трентон.

– Именно так, – с вызовом ответил доктор. – А теперь я пойду и попытаюсь уснуть. Чего и вам рекомендую, господа.

40

Корреспондент журнала “ГЕО” сообщает из Берлина: “Директор Берлинского зоопарка доктор Мозель наконец-то провел неоднократно откладывавшуюся пресс-конференцию. Выглядел он неважно: ввалившиеся глаза, почерневшее от бессонных ночей лицо.

Вступительная речь профессора была довольно сумбурной, но ее главная мысль сводилась к следующему: в животном мире Земли происходит глобальная катастрофа. Она в равной мере затронула и дикую природу, и заповедники, и зоопарки, и скотофермы, и наших домашних любимцев. Животные словно взбесились – вернее, это происходит с ними попеременно или даже некими волнами (переносясь от вида к виду). Хищники вдруг начинают ластиться к людям и даже пытаются есть траву, травоядные, напротив, начинают охотиться и с большим вредом для здоровья пробуют питаться мясом. Были отмечены и случаи их нападения на людей. Высокоразвитые звери ни с того ни с сего утрачивают сложные инстинкты и зачатки разума, скатываясь по эволюционной лестнице на несколько ступенек. Менее развитые, наоборот, вдруг существенно умнеют, даже не всегда обладая необходимой для этого биологической базой. Ну а некоторые высшие обезьяны и собаки (быть может, мы просто не знаем всех случаев) порой выказывают поистине человеческие способности. Причины подобного развития событий по-прежнему остаются неясными, и биологи всего мира пока что впустую ломают головы, проводя тысячи наблюдений и экспериментов.