Террорист - Хиггинс Джек - Страница 31

Они встретились в парке Кенсингтон, у знаменитого круглого пруда. Романову даже не пришлось брать машину, он пришел из посольства, находящегося неподалеку, пешком. Фергюсон сидел на лавочке и читал «Таймс». Романов присел рядом.

— Привет, Георгий.

— Привет, Чарльз. Чем обязан?

— Только между нами — и откровенно, Георгий. У нас тут совсем паршивая ситуация. Что ты знаешь об агенте КГБ по кличке Кухулин, нелегально работающем в Ирландии уже больше двадцати лет?

— Могу тебе ответить со всей откровенностью: ничего.

— Тогда слушай и запоминай.

Когда Фергюсон закончил, лицо Романова стало озабоченным.

— Да, паскудное положение.

— Не то слово! Но еще хуже — другое. Этот сумасшедший где-то у нас в стране. Он уже похвастал, что застрелит Папу римского в субботу в Кентербери, и, честно говоря, учитывая его прошлые дела, мы вынуждены принимать это всерьез. Он не просто чокнутый, сбежавший из психушки, а куда страшнее.

— Чем я могу быть полезен?

— Свяжись с Москвой на самом высоком уровне. Думаю, там вряд ли захотят, чтобы Папу убил человек, чья принадлежность к КГБ доказана, особенно после того неудачного покушения в Риме. Предупреди их, что мы не потерпим никакого вмешательства. Ну, а если при каких-нибудь невообразимых обстоятельствах он выйдет на связь с тобой, Георгий, немедленно дай мне знать. Крайне важно схватить этого ублюдка, ошибки нам не простят. Надо с ним кончать. Без всей этой чепухи вроде судов, обвинения и прочего. Еще раз повторяю, это скорее всего удовлетворит и собственные интересы Москвы.

— Не сомневаюсь. — Романов встал. — Я тотчас же передам сообщение.

— Послушай старого опытного волка. Удостоверься, что сообщение получено на более высоком уровне, чем генерал Масловский.

Учитывая крайнюю важность дела, Фергюсону пришлось идти к генеральному секретарю службы; тот в свою очередь был принят министром внутренних дел. В результате во время завтрака Фергюсона срочно вызвали на Даунинг-стрит. По телефону он заказал машину и через десять минут был уже там. Как всегда, у ограждений толпились любопытные и просто зеваки. Полисмен у входа отдал честь.

Дверь распахнулась в тот момент, когда Фергюсон протянул руку к звонку.

Внутри стоял сплошной гул. Еще бы, война за Фолкленды все разгорается. Фергюсон удивился, что премьер-министр хочет встретиться с ним лично. Ее помощник проводил его на второй этаж по главной лестнице.

— Бригадир Фергюсон, госпожа премьер-министр.

Она подняла голову от кипы бумаг на столе, как всегда элегантная, в сером платье из твида. Отложила в сторону ручку.

— Мое время ограничено, бригадир. Думаю, вы понимаете.

— Полагаю, это мягко сказано, мадам.

— Министр внутренних дел доложил мне основную канву дела. Я хочу услышать от вас заверения в том, что вы остановите этого человека.

— Даю вам их со всей ответственностью, госпожа премьер-министр.

— Если на Папу во время визита в нашу страну будет совершено покушение, даже неудачное, его последствия для нас окажутся просто катастрофическими.

— Я понимаю.

— Как у руководителя «Группы-4», у вас есть особые полномочия, санкционированные непосредственно мною. Пользуйтесь ими, бригадир. Если вам еще что-то нужно, не стесняйтесь, запрашивайте все, что потребуется.

— Ясно, госпожа премьер-министр.

Она взяла ручку и стала просматривать документ на столе. Фергюсон вышел, за дверью его ждал все тот же молодой человек. Когда они спускались вниз, Фергюсон подумал уже не в первый раз, что на чаше весов вместе с головой Кассейна лежит и его собственная голова.

В Москве генерала Масловского опять вызвали в кабинет Председателя комитета. Войдя в его кабинет, Масловский застал Андропова читающим машинописный текст расшифрованного сообщения.

Председатель подал сообщение Масловскому.

— Познакомьтесь, товарищ генерал.

Масловский прочел, и все у него внутри оборвалось. Вернул телеграмму трясущимися руками.

— Ваш человек в Европе начал открытую охоту на Папу римского, генерал. Это его решение нам совсем не нравится, но мы ничего не можем сделать. Остается только сидеть и ждать в надежде, что британские коллеги продемонстрируют большую эффективность.

— Товарищ Председатель, мне нечего сказать.

— Да, нечего, Масловский. Это дело было не только плохо задумано. Это авантюризм. — Андропов нажал кнопку на столе. За спиной Масловского открылась дверь, и два молодых капитана КГБ вошли в комнату. — Освободите свой кабинет, генерал, передайте ключи и дела человеку, которого я назначу. Потом вас препроводят на Лубянку, где вы будете ожидать суда за государственные преступления.

Лубянка… Сколько же человек он сам туда направил? Вдруг Масловскому стало трудно дышать, страшная боль пронзила руки и грудь. Падая, он ухватился за стол. Андропов в тревоге отклонился назад, два капитана бросились к Масловскому. Тот попытался что-то сказать, но слова застревали в горле, причиняя мучительную боль.

Наверное, он хотел сказать Андропову, что не будет никакой Лубянки, как не будет никакого суда. Странно, но в последний миг Масловский подумал не о себе, а о Татьяне. Ему вспомнилось, как она сидела за роялем, исполняя его любимую вещь — «Море» Дебюсси. Потом звуки музыки стали угасать, их место заполнила тьма.

На протяжении дня Фергюсон встретился с министром внутренних дел, руководителем подразделения «Д-13», начальником антитеррористической группы Скотленд-Ярда и генеральным директором службы безопасности. Усталый, он вернулся домой, где застал Девлина. Тот сидел у камина и читал «Таймс».

— Папа сейчас, наверное, возвращается с Фолклендских островов, — сказал Девлин, складывая газету.

— Может быть. Тебе бы следовало побывать на встречах, которые меня сегодня вымотали. — Фергюсон наклонился к огню, чтобы согреться. — Наши бонзы его всерьез не воспринимают.

— Вы Кассейна имеете в виду?

— Конечно. Они признают, что Кассейн существует в действительности, но явно недооценивают угрозу, которую он представляет. Боже ты мой, за пару дней он расправился с Левиным, Уайтом, Любовым, Черным, двумя бойцами ИРА. Это не человек, а настоящий палач.

— Нет. Я так не думаю. Для него это просто работа. То, что необходимо сделать, — сделать чисто и быстро. Он часто оставлял в живых свои жертвы. Взять, к примеру, эпизод со мной и Татьяной. Перед ним всегда стоит только главная цель, вот и все.

— Ладно, хватит об этом.

Фергюсон передернул плечами. Дверь отворилась — в кабинет вошел Гарри Фокс.

— Здравствуйте, сэр, здравствуйте, Лайам. Чувствую, жизнь не остановилась в мое отсутствие.

— Присаживайтесь, — буркнул Фергюсон. — Так вот, единственное, в чем мне удалось убедить министра внутренних дел и директора службы безопасности, — это в необходимости привлечь к Кассейну широкое общественное внимание. Конечно, информировать прессу во всех подробностях о его «подвигах» и замыслах пока преждевременно, но какую-то утечку информации организовать не помешает. Мы договорились, что в газеты будет передана фотография Кассейна с кратким сообщением: опасный преступник, террорист, связанный с ИРА, маскируется под священника, при опознании сообщить в ближайшее отделение полиции. И все. Никаких связей с КГБ, никакой подготовки покушения на Папу. Цель визита Папы ясна: он искренне хочет попытаться положить конец кровопролитию в Южной Атлантике. Представляете, какой поднимется вой, если станет известно, что первый за всю историю визит Папы на британскую землю какой-то маньяк попытается превратить в кровавую трагедию. — Фергюсон подбросил в камин несколько сухих поленьев. — В вечерних газетах фотоснимок появится уже сегодня, в общенациональных — завтра.

— Очень хорошо, — заметил Фокс, — это заставит его нервничать.

— На это я и рассчитываю. Ну, а пока… Пока нам остается сидеть и ждать. Ясно только одно, — Фергюсон встал и прошел к окну, — он где-то в стране.