Чернокнижник - Смирнов Андрей - Страница 15

«Он знает, о чём я думаю… — пронеслось в голове у Эльги. — Читает в моей душе, как в открытой книге…»

— Узнать, о чём думает человек, не так уж трудно. — Уилар улыбнулся. — Если бы ты имела образование душевидца, то могла бы выкидывать фокусы и подлеще.

— Вы учились в Лаллеранском университете?

— Я? Нет.

Некоторое время они молчали. Поморщившись, Уилар поднялся на ноги и стал медленно обходить по кругу место, выбранное для ночлега. Он что-то бормотал себе под нос, а чёрный посох в его руках вертелся, выписывая замысловатые знаки. Когда он закончил, Эльга, успев кое-как привести мысли в порядок, сказала:

— Но если даже Пресветлый обладает силой только потому, что мы в него верим… Я не говорю, что это так, — поспешно поправилась она, едва удержавшись от того, чтобы нарисовать в воздухе круг. — Но даже если это так… Каким образом мы сотворили Кельрион? Мы ведь не боги.

— Ты так думаешь? А может быть, мы боги, лишённые силы и позабывшие о своём бессмертии?

— Вы шутите… — облегчённо улыбнулась Эльга.

— Не совсем. — Уилар некоторое время молча сидел, думая о чём-то своём. Когда Эльга уже отчаялась дождаться ответа, он сказал:

— Как и джорданитская религия, Кельрион существует лишь постольку, поскольку мы в него верим. И если наша вера изменится, изменится и Кельрион.

— А если мы ни во что не будем верить? Кельрион исчезнет?

— Какая разница, исчезнет Кельрион или нет? Уилар покачал головой. — Если мы перестанем верить, исчезнем мы сами. И, по-моему, это достаточно убедительная причина для того, чтобы верить хотя бы во что-то.

— А во что верите вы? — спросила Эльга.

— В то, во что хочу верить.

«Увиливает от ответа, — подумала Эльга. — Удобная религия, ничего не скажешь — верю в то, во что хочу… И во что же он хочет верить, интересно знать? В демонов? В зло и тьму?..»

— Прежде всего — в себя, — сказал Уилар. — А теперь — спи.

Несмотря на свои опасения, Эльга заснула почти мгновенно, стоило ей только поудобнее устроиться на собственном плаще. Не было ни кошмаров, ни тревог, ни беспокойства — сознание как будто на несколько часов провалилось в бездонную яму. Уилар долго лежал без сна. Хотя он сделал всё, что мог, чтобы отвести чужие глаза от их стоянки, ощущение, что за ними следят, не исчезало. «Кто это? Климединг? — Образ ужасающего наставника, давно уже не принадлежавшего к роду людей, вплыл в его сознание, заставив сердце болезненно сжаться. — Если он обнаружил меня так быстро, мы не успеем добраться даже до гор…»

…Этот волшебный, волнующий запах Малгелендорф узнал сразу. Почуяв его, он почти минуту внюхивался изо всех сил, не смея верить своим ощущениям. В конце концов, он не ел уже почти целый цикл и с голоду могло померещиться и не такое…

Кровь!

Настоящая, живая, свежая кровь!

Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Малгелендорф заподозрил ловушку, но, обежав это место по кругу, не обнаружил ничего подозрительного. Да и кому могло понадобиться устанавливать такую странную ловушку — здесь, на периферии владений Хозяина? Нет, похоже, тут и в самом деле было Лакомство. У Малгелендорфа даже скулы свело от негодования, когда он представил себе, как Лакомство — толстый, неуклюжий, такой сладкий и такой желанный мешок крови и мяса — идёт, переваливаясь, по пустыне, бестолково транжиря своё великолепное содержимое. Вернувшись к месту, где он почуял кровь, и ещё раз вдохнув её чарующий аромат, Малгелендорф побежал по следу. Его прежний облик не слишком-то подходил для длительного преследования, и Малгелендорф совершил одно из пяти доступных ему превращений — вдвое укоротил чересчур длинные паучьи лапы, вытянул тело вперёд, сместил внешние кости головы так, чтобы придать им обтекаемую форму, отрастил длинный плоский хвост, игравший роль своеобразного «руля» во время движения. Теперь, за вычетом указанных особенностей и серо-коричневого сегментарного панциря, его можно было бы принять за помесь гусеницы и пумы. Шесть ног слаженно двигались в ровном, не знающем устали ритме. Способность воспринимать запахи в этом обличье сильно уменьшилась, но след был достаточно чёток, и Малгелендорф не боялся его потерять. Он боялся другого — как бы Лакомство раньше его не обнаружили другие обитатели периферии. В этом случае шанс получить хотя бы долю добычи становился совершенно эфемерным.

Однажды на пиру у Хозяина Малгелендорфу удалось вкусить Лакомства… предварительно покалечив двух других гостей, также претендовавших на угощение… этот день навсегда останется запечатлённым в его памяти как один из самых волнующих, великолепных дней в жизни. Жаль только, что кусочек Лакомства, брошенный ему на пиру, был таким маленьким…

Воздух сделался более тусклым — в Азагалхаде наступила ночь. Пробежав ещё несколько миль, Малгелендорф вдруг потерял след. Он вернулся назад, отыскал его, попробовал идти дальше — та же история. Он превратился в паука-нюхача, затем в идола-созерцателя — ничего. Через несколько часов Малгелендорф поймал себя на том. что бестолково бродит по холмам в облике змеекошки, все ещё надеясь случайно обнаружить след. Огромное количество бездарно потраченного времени вкупе с тем фактом, что он действовал как тупое животное, лишённое способности размышлять, заставили Малгелендорфа прийти к выводу о том, что тут замешано какое-то колдовство. Он наткнулся на чужие охранные чары. Он преследует колдуна? Хмм… Если Лакомство было колдуном, то это многое объясняет. Например, то, каким образом Лакомство вообще оказалось в Азагалхаде. Вместе с тем, это объяснение зародило в душе Малгелендорфа определённое беспокойство. Существа его вида, гьянгеншайны, слыли в Азагалхаде весьма хитрыми и пронырливыми созданиями, которых более могущественные демоны использовали для разведки, охоты или преследования противника — но Малгелендорф знал. что некоторые колдуны из мира людей могут дать гьянгеншайнам большую фору в хитрости, подлости и коварстве. Эти хитрые твари способны на все что угодно! В открытом поединке они не так уж сильны, но они непревзойдённые мастера ловушек и уловок. С ними постоянно приходится быть настороже, а это очень утомляет. Само собой, многим из них, вступающим в общение с обитателями Азагалхада, достаточно допустить одну-единственную ошибку, чтобы тут же поплатиться за неё жизнью, но среди них попадаются индивидуумы, которым удаётся обмануть даже Хозяев. Малгелендорф хорошо знал, что это не пустые слухи. Его собственного Хозяина обманул его ученик, которого он взял себе из мира людей. В обмен на какие-то неизвестные Малгелендорфу знания ученик подписал Договор, согласно которому он должен был стать полным рабом Хозяина сразу же по окончании обучения… Как выяснилось позже (когда он уже сбежал), воспользоваться каменной скрижалью Договора для того, чтобы притянуть жизненную сущность клятвопреступника обратно в Азагалхад, невозможно — заключая Договор, паскудник умудрился расписаться не своей, а чьей-то чужой кровью. Что и говорить, Хозяин был в бешенстве.

…Наступило утро. Малгелендорф продолжал без устали прочёсывать местность. Через несколько часов он наткнулся на свежий след и не мешкая устремился за Лакомством.

Вскоре он настиг его. Вернее — их. И едва не взвыл от разочарования.

Человек, от которого исходил пьянящий запах крови (правда, теперь уже совсем слабый), оказался тем самым беглым учеником Хозяина. Распространявшееся от него ощущение опасности было настолько сильным, что Малгелендорфу немедленно захотелось убраться куда-нибудь подальше. Он бы так и сделал, если бы…

То. что плоти и крови ученика Хозяина вкусить не удастся, было ясней ясного, однако колдун был не один. Рядом с ним шло настоящее, свежее, юное Лакомство. Наделённое колдовским Даром, но, судя по всему, совершенно не умеющее этим Даром пользоваться. Съесть её плоть… выпить её нетронутый Дар… это была награда, о которой нельзя было и мечтать.

Вжавшись в камни и даже изменив окраску своего тела в соответствии с окружающей средой, Малгелендорф смотрел, как Уилар и Эльга идут по пустыне к горам. Если Малгелендорф бросится извещать Хозяина, он ничего этим не добьётся: путь к обиталищу Климединга не близкий, за это время людишки наверняка сумеют убраться отсюда… Нет-нет, он поступит иначе: он начнёт незаметно преследовать пришельцев и ждать… ждать, пока не появится возможность безнаказанно напасть на девчонку, уволочь её подальше и… Малгелендорф сладко зажмурился, представив себе предстоящее пиршество.