Наша война - Листер Энрике - Страница 35

После потери Брунете командование противника, едва оправившись от неожиданности, начало собирать свои местные резервы, чтобы попытаться сдержать лавину наступающих. В тот же день мы достигли линии в 3 километрах южнее Брунете, вблизи Севилья ла Нуэва, и продолжали упорно продвигаться вперед к Вильявисиоса де Одон. Вражеские войска, прибывавшие на фронт, активно возводили укрепления, зарываясь в землю и энергично обороняя свои позиции.

В ночь с 6 на 7 июля части 34-й дивизии заняли Вильянуэва де ла Каньяда, взятую при поддержке 1-й бригады 11-й дивизии. 7 июля противник атаковал наш правый фланг, между Брунете и Кихорной; его атака была отбита двумя батальонами 1-й бригады. К концу 7-го положение было следующим: шесть батальонов дивизии продвигались к Вильявисиоса де Одон, три батальона — на юг от Брунете, имея перед собой противника, начавшего сосредоточиваться в районе Севилья ла Нуэва, два батальона прикрывали правый фланг и один — Специальный батальон — оставался в резерве в Брунете.

9 июля 46-я дивизия взяла Кихорну. 10 июля войска XVIII армейского корпуса взяли Вильяфранка дель Кастильо, но на следующий день противник отбил ее.

11 июля 45-я дивизия вступила в Вильянуэва дель Пардильо. На протяжении последующих дней на всем фронте обоих корпусов происходили ожесточенные бои. Многие позиции по нескольку раз переходили из рук в руки и во многих случаях основным оружием являлись штык и ручная граната.

В то время как в некоторых местах противник продолжал атаковать нас, в других он отражал наши атаки, в третьих сосредоточивал большое количество сил и средств для решительного контрнаступления. Это наступление началось 18 июля и закончилось 19-го. За два дня противник обломал зубы о героическое сопротивление и контратаки частей Народной армии.

20 июля, после четырнадцати дней и ночей беспрерывных боев, я попросил командира корпуса сменить мою дивизию, чтобы дать людям короткий отдых на два-три дня. В ответ он заявил, что у него нет частей, могущих заменить мою дивизию, и что мне следует об этом переговорить с командованием фронта.

Штаб фронта находился в доме Маура, известном под названием «Эль Канто дель Пико». Около трех часов пополудни я прибыл туда. Меня принял Рохо, и я объяснил цель своего визита. Он ответил мне, что генерал Миаха и военный министр Прието находятся в столовой и что мне следует этот вопрос решить с ними. Я застал Прието и Миаха за бутылкой шампанского. Поздоровавшись с ними по регламенту, я проинформировал их об обстановке в секторе, занятом моими частями, и об их состоянии. Я объяснил, что дивизия потеряла почти 50 % состава, есть случаи сильнейшего нервного потрясения. Я закончил доклад просьбой сменить дивизию, чтобы дать людям возможность отдохнуть два-три дня, помыться, поспать, не чувствуя над своей головой ночью и днем грохота орудийных выстрелов, шума авиационных моторов и разрыва бомб. Я говорил все это, стоя навытяжку, почти не в состоянии держаться больше на ногах от усталости. Когда я закончил, Прието поднялся, допил шампанское и сказал мне: «Хорошо, поскольку это военный вопрос, я отправлюсь немного соснуть». Устало помахав рукой, он добавил: «Желаю успеха, Листер», — и вышел из столовой.

Миаха, с не менее усталым видом, чем Прието, сказал, что понимает справедливость моей просьбы, но что мне следует повидать Рохо. Я рассказал Рохо о своем разговоре с ними. Он сообщил, что подготавливает контратаку 14-й дивизии и, если она увенчается успехом, можно будет сменить 11-ю дивизию. Рохо просил меня продержаться еще два-три дня.

С 20 по 23 июля противник заметно ослабил атаки силами пехоты, но продолжал их авиацией и артиллерией. В то же время можно было наблюдать сосредоточение войск под Брунете. 24 июля враг начал наступление на Брунете еще более значительными силами и средствами, чем раньше. На протяжении всего этого дня остатки 11-й дивизии, два батальона 35-й дивизии и два батальона 108-й с танками продолжали упорно оборонять руины, в которые превратилась теперь деревня Брунете, — руины, несколько раз переходившие из рук в руки, но к концу дня остававшиеся все же под нашим контролем. Наконец нам сообщили, что на следующий день начнется обещанная контратака 14-й дивизии.

На рассвете 25 июля 14-я дивизия, поддержанная бомбардировщиками, истребителями и танками, начала движение, чтобы контратаковать противника, осаждавшего Брунете. Разгадав ее маневр, противник открыл огонь по наступающим. После нескольких попыток выйти из леса севернее Брунете, где она сосредоточивалась в течение ночи, дивизия перешла к обороне на опушке леса.

Противник продолжал атаковать Брунете и в то же время бомбил 14-ю дивизию. Там поднялась паника, распространившаяся на другие части. Противник использовал все это.

Через двадцать дней враг наконец взял Брунете — деревню, под руинами которой остались горы трупов марокканцев, легионеров, фалангистов и рекете — солдат его отборных частей, а также тела наших славных бойцов.

В ночь с 25 на 26 июля 11-я дивизия заняла позиции южнее Вильянуэва де ла Каньяда, а 27-го была сменена.

Ярый антикоммунист, Прието распорядился указать в военной сводке за 25 июля, что Брунете сдала 11-я дивизия. Его сотрудники дали ему понять, что это уже «слишком». Известно, что он был против упоминания в сводках о взятии Брунете 11-й дивизией (так, в сводке за 6 июля умалчивалось об 11-й дивизии, что можно было объяснить не столько сохранением военной тайны, сколько фальсификацией фактов. Например: «Хорошо согласованные действия авиации, а также артиллерии, сыгравшей важную роль, позволили нашим войскам продвинуться вперед и занять деревню Брунете». Это было явной ложью, так как Брунете была взята без какого-либо участия авиации и артиллерии - Листер) и на протяжении всего сражения вообще запрещал упоминать об 11-й дивизии. Но о ее роли знало не только население Мадрида, доказательством чего являлись делегации заводов, приезжавшие на фронт приветствовать бойцов. Об этом знали и многие другие люди, приславшие нам ряд поздравлений, ставших достоянием общественности.

Вот, например, некоторые из приветствий от испанских и иностранных писателей, участников Международного конгресса писателей, заседавшего в те дни в Мадриде.

«Великолепные бойцы 11-й дивизии, товарищи, победители Брунете, Вильяверде, Гвадаррамы! Победители фашизма в историческом сражении под Гвадалахарой! С глубоким восхищением вас приветствует друг Испании, глубоко понимающий ее традиции свободы, имеющие семисотлетнюю давность. Вы боретесь за свободу всего мира. Тому, кто с вами, благодаря вам принадлежит будущее. Ваш товарищ

Ганс Вюлетейн, швейцарский делегат

«11-й дивизии и ее командиру Листеру. Приехав из далекой южной страны, говорю вам, что там знают о вашем героизме так же, как знали о героях древней Испании, гордой и народной. Привет! Ваша победа и наша победа — победа народа.

Мадрид, июль 1937 года. Пабло Неруда, чилийский делегат.

«Привет героям Листера».

Эгон Киш, чехословацкий делегат на Конгрессе писателей.

«Привет майору Листеру, командирам, офицерам и солдатам 11-й дивизии, вновь и вновь одерживающим победы в эти дни, когда в Мадриде собрался второй Международный конгресс писателей-антифашистов.

Мадрид, 8 июля 1937 года. Корпус Варга, испанский делегат».

«Братский, пламенный привет 11-й дивизии, так героически защищающей свободу испанского народа и мировую демократию.

Мадрид, 9 июля 1937 года. Хуан Маринельо, кубинский делегат.

«Хочу, чтобы эти строки донесли горячий привет героической 11-й дивизии, которой командует герой Гвадалахары майор Листер.

Мадрид, 8 июля 1937 года. Николас Гильен

«Народ моей страны, Аргентины, знает 11-ю дивизию Народной армии и ее командира майора Листера по ее славным боевым делам, начавшимся подвигами 5-го полка и увенчавшимся наступлением на Брунете. От имени трудящихся моей страны приветствую 11-ю дивизию, убежденный, что это один из мощных столпов армии, освобождающей Испанию от мрачной угрозы фашизма.