Свободный и раб - Андерсен Лайф Эспер - Страница 12

Как это часто бывает, когда завершен большой труд, мальчики чувствовали в душе какое-то смутное беспокойство. Много дней подряд они работали, зная наперед, что им предстоит сделать сегодня, завтра, послезавтра. И вдруг все кончилось. Разумеется, они были счастливы и горды, но в то же время ощущали какую-то пустоту. Особенно Углю трудно было вынести безделье, хотя это такое наслаждение — сидеть и любоваться готовой хижиной. Рука его потянулась за копьем, потом он выбрал кремни поострее из тех, что они с Арном когда-то давно принесли с берега, и начал обрезать древко, чтобы оно стало такой длины, как ручка ножа. Лучше целый нож, чем половинка копья.

Арн улегся на живот, подперев кулаками подбородок, и не сводил с хижины влюбленного взгляда. Он привык жить и спать в большом, прочном бревенчатом доме, и ему не очень-то нравилось проводить ночи под открытым небом.

Углю было безразлично, где спать. Лишь бы дождь на голову не лил. Древко копья коротко хрустнуло, когда он переломил его в надрезанном месте. Отбросив лишний кусок, Угль с помощью нового кремня срезал оставшиеся неровности и терпеливо зачищал конец ручки, пока он не стал ровным и гладким. Удовлетворенно проведя пальцами по ножу, Угль бросил его, и острие вонзилось в землю прямо перед носом Арна.

Арн лениво протянул руку и выдернул нож. Потом повертел его на ладони, потрогал большим пальцем лезвие. Несмотря на то что копьем в последнее время очень много пользовались, наконечник был еще довольно острый.

— Хорошее железо, — сказал Арн и снова подпер голову руками.

— Что ты сказал? — Угль рывком вскочил на ноги.

Арн недоуменно поднял голову и взглянул на него.

— Я говорю, наконечник у него из хорошего железа. Лезвие все еще острое, хотя чего мы только не делали этим копьем.

— Нет, ну… к-какой же я дуралей! — Угль от волнения даже заикался.

— Да уж, — поддразнил его Арн. — А в чем дело-то?

— Железо — оно ведь не горит?

— Как будто бы не очень, — отшутился Арн, все больше недоумевая. Он никак не мог взять в толк, что такое нашло на Угля.

— Ну так вот. А кузница-то! Там же полно железа! Чугунов, ведер, всякой всячины. Я же прошлой зимой кузнецу помогал, раздувал мехи, должен бы, кажется, помнить!

— Но они небось и оттуда все выгребли и с собой увезли. Эти, что напали на нас.

— Неизвестно, может, и нет. Кузня — она ведь с виду неказистая. Да и стоит на отшибе. Может, они ее просто сожгли, как сожгли хижины рабов. Надо пойти посмотреть. Если повезет, мы найдем там кучу полезных вещей.

Минуту спустя они уже бежали к кузнице, вернее, к тому, что еще недавно было кузницей.

Она стояла немного в стороне от других домов. Кузнец был человек особенный. Он повелевал огнем и железом, двумя могущественнейшими стихиями. Сами великие боги одарили его этой властью, и не удивительно, что обыкновенные люди его побаивались. Кузнец нужен всем, без него никак не обойтись, но лучше держаться от него подальше, когда он занимается своим колдовством. Да и сам он не любил, чтобы каждый кому не лень приходил и глазел на его работу. Так что всем было лучше оттого, что он обитает на отлете. Избранники богов сильны и могущественны. А возможно, и опасны.

Мальчики примчались к сожженной кузнице — и густое облако взвихрившейся золы окутало их. Угль указал на возвышение посредине.

— Видишь, вот это горн. А сбоку от него стоял большой каменный чан, кузнец привез его из похода много лет назад. В нем он остужал железные изделия. Этот чан всегда был наполнен водой. Помоги-ка мне убрать бревна.

Они отодвинули в сторону тяжелые обугленные бревна и руками стали раскапывать груду древесного угля и всякой грязи. И оба завопили от восторга, когда в слабом свете, с трудом пробивавшемся сквозь клубы черной пыли, показался чан.

— Ну, здорово! — ликовал Лрн. — В таком можно запасти воды на много дней. Сколько мы времени сбережем!

Угль что-то промычал.

— Разве не правда? Что тебе не нравится?

— Да нет, правда — что здорово, то здорово, — отвечал Угль. — И даже немножко слишком: надо бы здоровее, да некуда. Мы его и пустой-то не знаю, как до дома дотащим. А с водой нам его с места не сдвинуть. А если его наполнять, таскаясь взад и вперед с половинками горшка, ничего мы не сбережем, ни время, ни силы.

— Н-да, — Арн наморщил лоб. — Тут ты прав. Но домой-то мы его как-нибудь доставим. Можно перевернуть набок и катить. А там придумаем какой-нибудь способ его наполнять.

— Единственный способ — это найти небольшой котел или ведро, что-нибудь такое, в чем помещается достаточно воды, но что все же можно поднять. Кто сказал, что в этих завалах больше ничего не отыщется? Кузнец-то тоже не мог таскать воду в этом здоровенном чане. Давай пороемся еще.

И мальчики снова взялись за дело. Они кашляли, чихали и отплевывались, продолжая руками и ногами разгребать золу, и издавали вопли восторга всякий раз, когда удавалось найти что-нибудь стоящее. И всякий раз им казалось, что они нашли сокровище, клад — как это всегда бывает с людьми, когда у них нет ничего.

Но вот оба мальчика вскрикнули почти одновременно, хотя и по-разному. У Арна вырвался крик ликования, он наткнулся на толстостенную деревянную бадью! Веревочная ручка сгорела, но дерево было настолько пропитано водой, что уцелело в огне. Нужно лишь продеть в ушки кусок веревки или полоску парусины, а то и просто воткнуть палку — и все в порядке. Способ наполнять чан найден.

Угль же закричал от боли. Он откопал уже несколько кузнечных орудий и все нетерпеливее раскидывал ногами золу, как вдруг наткнулся на наковальню, со всего маху ударив босой ногой по ее острому краю. И меж тем как Арн, размахивая бадьей, отплясывал танец победы, Угль с перекошенным от боли лицом прыгал на одной ноге, обеими руками обхватив другую.

Когда боль немножко утихла, Угль вернулся к наковальне и стал, теперь уже руками, высвобождать ее из-под пепла и головешек. А потом присел перед ней на корточки. На лице его заиграла улыбка, появилось мечтательное и счастливое выражение. В голове Угля зародилась и обретала все более ясные очертания некая мысль.

Опустившись на колени, он начал тщательно, пядь за пядью, обшаривать пол бывшей кузни.

Глава 12

— Помоги-ка мне. Он такой тяжеленный!

Арн пытался сдвинуть с места каменный чан, столкнуть его на траву.

— Ага, сейчас помогу.

Тон у Угля был какой-то отсутствующий, отнюдь не восторженный, как на то рассчитывал Арн.

— Я же нашел бадью, теперь мы можем наносить в него воды. Да скорей же ты! Оттащим его домой и сразу наполним.

— Иду, иду. — Угль покачал головой, улыбаясь горячности Арна. — Но мы ведь здесь и еще много чего раскопали. Как же быть с остальным?

— Да плевать на все остальное! Перенесем завтра или еще когда-нибудь, успеется.

— Ну нет, так дело не пойдет, — возразил Угль. — Я помогу тебе перетащить чан, а потом мы вернемся и заберем другие вещи. Договорились?

— Да ладно, хорошо, раз тебе так хочется. Только давай поживей…

Общими усилиями они кое-как выволокли чан на траву. Сообразив в последний момент, что лучше им двинуться кружным путем, потому что иначе придется тащить чан вверх по склону холма, они наконец покатили свою находку домой. В самых трудных местах они пользовались толстыми сучьями как рычагом. Работа была нудная и изнурительная, и пот лил с них ручьями, смешиваясь с пылью и сажей. Угль с самого начала скинул свои лохмотья и остался нагишом, как и Арн, благо погода это позволяла. Пока еще позволяла.

Последний участок пути был самым тяжелым. Дорога шла немного в гору, а высокая трава на лесной опушке, ветви деревьев и пни мешали чану свободно катиться. Но в конце концов он был водворен на свое место — у северной стены хижины, где вода всегда будет свежей и прохладной.

Прежде чем вернуться к сожженной кузне, мальчики зашли в хижину и сняли со стены парусину. Они давно уже принесли ее с берега и в свернутом виде подвесили на стену, чтобы не отсырела. Сейчас им нужна была полоска парусины, чтобы сделать ручку для деревянной бадьи. Оторвав кусок нужных размеров, они пошли за остальными находками.