След черной рыбы - Словин Леонид Семенович - Страница 31

— Из тех, кто находился в автозаке вместе с Умаром Кулиевым? — Орезов удивился.

— Да.

— Вас понял… Вы у себя будете, товарищ подполковник?

— Сейчас я ненадолго еду в прокуратуру…

Тура поднялся на второй этаж, нашел нужный кабинет, на котором висела дощечка:

«ПРОКУРОР ПО НАДЗОРУ ЗА МЕСТАМИ ЗАКЛЮЧЕНИЯ».

— Можно? — он постучал.

Его принял хозяин кабинета — добродушный молодой усач.

— Саматов, — представился Тура. Прокурор задержал его руку в своей:

— А по имени?

— Тура.

— Фурман. Это — имя.

— Что ж, — сказал Тура. — Как имя оно даже симпатичнее, чем фамилия.

Они посмеялись.

— Хочу спросить, как человек новый… — не беря предложенный стул, сказал Саматов. — Среди осужденных к высшей мере наказания много людей с объектов обслуживания водной милиции?

— Берег и корабль? — уточнил Фурман.

— Ну да. Браконьеры…

— Сейчас в области вообще только один осужденный к высшей мере. И как раз рыбак. Кулиев Умар.

— И больше ни одного?

— Нет.

— Его не помиловали?

— Нет. Да вот, если хочешь… — Фурман достал документы:

— «Постановление Президиума Верховного Совета СССР об отклонении ходатайства о помиловании Кулиева Умара, осужденного к смертной казни…» Вот здесь его расписка. «Заключенный Кулиев… содержащийся в подразделении… даю настоящую расписку в том, что ознакомлен с постановлением, в чем и расписываюсь».

— И когда его?.. — спросил Тура. Фурман понял, хотя Тура и не договорил.

— Этого не знает никто. Но обычно Президиум через Прокуратуру СССР возвращает уголовное дело в суд, вынесший приговор. После этого суд уведомляет органы исполнения приговора о том, что уголовное дело вернулось…

— А дело Кулиева? — спросил Тура.

— Пока в Москве.

— Ясно…

4

Силов, разговаривавший у себя в кабинете с одним из; свидетелей, нервничал.

Разговор увязал в деталях, собеседник демонстрировал явную незаинтересованность.

— Так кем все-таки работает у вас на участке Баларгимов? — добивался Силов от крупного лысоватого человека с загорелым угольно-черным лицом.

— Проведен он как электромонтер первого разряда.

— А в действительности?

— Обходчик трассы магистрального кабеля…

— Существует такая должность?

— Вообще-то, нет, но…

— В чем его обязанности?

— Он должен обходить или объезжать участок магистрального телефонного кабеля… — Рахимов был не уверен. — Предупреждать, чтобы не производились земляные работы в районе прохождения кабеля…

— Вы видели его на работе?

— Трасса большая… — он помялся.

— Видели или нет? Что вы все крутите?!

Рахимов, наконец, не выдержал:

— Не видел! Я вообще его никогда на работе не видел!

Силов словно только и ждал этого. Вцепился:

— Чем можно это объяснить?

— Не знаю. Может, Сабиров лучше знает. Он принимал его на работу…

— Две недели, как вы исполняете обязанности… В табеле Баларгимову ставите рабочие дни?

— Да.

— И за сегодня тоже. По-вашему, он продолжает работать?

Рахимов поколебался.

— Сабиров приказал ставить ему рабочие дни… В кабинет заглянул Бураков:

— Вы у себя? Хотел подписать бумаги… — Бураков и Рахимов коротко взглянули друг на друга: Бураков смотрел невозмутимо, но Рахимов, поймав его взгляд, сразу занервничал.

Он взглянул в окно, внезапно обрадовался:

— Вот и Сабиров. Он лучше знает…

Во двор свернул долговязый начальственного вида мужчина в шляпе.

Перед выходом он остановился… Задрав голову, поискал кого-то глазами в окнах верхнего этажа. Никого не увидев, он направился дальше, в дежурку.

— Понимаете… — объяснял Сабиров, сидя на стуле, где перед тем сидел Рахимов. — Баларгимов должен был замечать, где ведутся земляные работы и звонить нам…

Ничего нового он не сказал.

— Вы давно на этой работе? — спросил Силов.

— Уже три года.

— А раньше?

— Я заведовал парткабинетом. Здесь же, в Восточнокаспийске…

Перед Силовым сидел типичный ставленник аппарата, руководивший — «в целом», «в общих чертах».

— Прошу вас точно ответить на мои вопросы. Итак… Сколько за три года Баларгимов обнаружил повреждений кабеля на трассе?

Сабиров пожал плечами:

— Не могу припомнить.

— Но были такие случаи?

— Я должен переговорить с людьми.

— Обязан ли он был ежедневно являться в контору?

— Нет.

— Вы все равно ставили ему рабочий день…

— Да.

— Как оплачивается его труд?

— По часовой тарифной ставке. Плюс компенсация за неиспользованный отпуск.

— Баларгимов получал зарплату сам?

— Только лично.

— Чем же объяснить, что Рахимов — фактически ваш зам — говорит, что никогда не видел Баларгимова в дни зарплаты…

Вошел Тура.

Силов подвинул ему лежавшие перед ним бумаги, показал абзац, на который следовало обратить внимание.

Саматов быстро пробежал его глазами, взглянул на Сабирова.

— Вы понимаете, что вы делали? — спросил Тура. — Это же хищение!

— Меня могут за это судить? — Сабиров побледнел. Соломенная шляпа, которую он держал на коленях, упала на пол, но Сабиров и не потянулся за ней.

— А ты как хотел, милый? — пропел Силов. — Чтобы тебе благодарность объявили? Он не работал, а ты ему денежки государственные выплачивал. И после этого хочешь спать спокойно? Не выйдет…

— А если не выплачивал?

— Еще хуже — себе брал!

— Не брал.

— Значит, отстегивал кому-то! Давал взятки!

— Деньги я возмещу! Хотя корысти моей тут не было!

— Зачем же ты затеял все это?

Сабиров поколебался.

— А если меня к этому принудили?

— Кто? Назови!

— Я скажу. Но захотите ли вы ссориться со всеми здешними властями?! — Он перевел взгляд на Туру. — Ты-то научен! Мне говорили…

Тура уловил новый этот тон в разговоре, ответил грубо.

— Когда мне понадобится твой совет, я сам тебя попрошу. Кто именно тебя принудил?

— В вашей водной милиции об этом прекрасно знали!

— Кто у нас знал?

Сабиров поерзал на стуле, вытер платком вспотевший лоб.

— Бураков знал? — спросил Саматов.

— Знал.

— Вы выполняли указание Буракова?

— Нет. Бураков меня только вызвал. А приказал не он. «Баларгимова оформи к себе. Он будет числиться, а работать не будет…» — Лоб у него покрылся снова испариной, он промокнул его платком. — Что я должен был делать?

— Но кто? Кто?

— Большой человек. А фамилии его я не назову! Я тоже еще жить хочу… Все… Больше я ничего не знаю. И это в протокол не вписывайте! Не хочу!

Силов дописал протокол, передал Сабирову:

— Ну хорошо. Прочтите, распишитесь. Пока вы свободны.

Сабиров вышел.

— Проводи меня, — сказал Тура. — Я еду к Агаеву, У него юбилей…

— А подарок? — удивился Силов.

— Я вручу его не в парадной обстановке…

Силов вел машину, рядом сидел с ним Тура. Силов говорил:

— Без Баларгимова, я понял, тут ничего не обходилось. Он в курсе всего. Поэтому Кадыров и его друзья на том берегу и встретили нас с автоматом…

— Звонили из водной прокуратуры… — Саматов закурил. — Баларгимов уже начал сдавать их всех подряд. Буракова он уже назвал…

Силов махнул рукой.

— С этим все ясно. Убийство Сейфуллина, ружье Макарова… Теперь — это трудоустройство… Водной прокуратуре тут будет много работы. Настоящие браконьерские войны…

Он помолчал, грустно улыбнулся.

— Твой хрусталь ночью не пострадал? Может, тебе стоит на время перебраться в «Интерконтиненталь»?

Тура покачал головой.

— Пока рано, — повернувшись к окну, он увидел Анну Мурадову.

Анна шла по тротуару в своей яркой японской курточке, размахивая сумкой на ремешке.

— Притормози-ка… — попросил Тура.

Силов тоже заметил Анну, понимающе взглянул на Туру, выключил скорость.

Машина бесшумно поравнялась с Анной, катила рядом. Тура открыл дверцу:

— Вас подвезти?

Анна увидела «Ниву», рассмеялась: