Последний танец за мной - Серова Марина Сергеевна - Страница 17

– Минут десять-пятнадцать, – честно ответила я. – Внутреннее кровотечение. Слушайте, давайте я все-таки вызову медиков, а свою историю вы расскажете, когда поправитесь…

– Не перебивайте меня! – строго сказала Герда. – Я хочу, чтобы вы отомстили за меня и моего мужа. Это последняя воля, понятно? Если вы нарушите последнюю волю умирающей, я буду вам являться, понятно?

Бледные губы дрогнули в улыбке. Кажется, госпожа Подниекс шутила.

– Я слушаю. – Я опустилась на стул и приготовилась внимательно выслушать рассказ.

– В тысяча девятьсот восьмидесятом году мой отец вернулся из Казахстана в Тарасовскую область. Женился на моей матери.

Герда продолжала рассказ как раз с того места, где прервала его сегодня днем, в моей машине.

– Я родилась в восемьдесят первом. А в восемьдесят восьмом всю мою семью убили бандиты. Мы жили на хуторе, в стороне от деревни. Нас не любили местные – еще бы, немцы! Дети дразнили нас фашистами. Однажды ночью я проснулась от шума. Какие-то вооруженные люди ворвались в наш дом. Позднее я узнала, что это были заключенные из колонии неподалеку – они совершили массовый побег, и им нужны были деньги, одежда и транспорт. У отца была старенькая «Нива». Они убили всю семью – родителей, дядю с женой и их четверых детей, маленького брата… Я спряталась в подполе, где хранили картошку, и меня не нашли. Бандиты забрали все деньги и еду, сели в нашу машину и уехали.

Герда перевела дыхание. Я терпеливо ждала. Вряд ли умирающая просто рассказывает мне историю своей жизни. То, что хочет сказать мне Герда, должно быть очень важно.

– Их всех поймали на следующий день. Они ограбили продмаг, набрали водки и напились вдрызг. После этого они врезались в дерево. Половина погибла, остальные были мертвецки пьяны… У меня не осталось родных, поэтому меня отправили в детдом.

Герда еще немного помолчала. Я выключила телевизор. Голос женщины звучал все тише, а я должна расслышать каждое слово.

– Я хорошо запомнила их лица. С ними была одна женщина. Совсем молодая тогда, красивая блондинка. Она мне часто снилась в кошмарах. Когда та уборщица выпала из окна, я подняла голову и посмотрела, откуда она упала. В окне квартиры на десятом этаже я увидела фигуру человека. Женщина в синем, со светлыми волосами, в какой-то кепке на голове. Спустя пять минут эта женщина вышла из подъезда. Из-за происшествия началась какая-то бесполезная суета, и никто не обратил на нее внимания. Женщина тихо проскользнула за спинами зевак.

Герда слабела на глазах. Может, плюнуть на рассказ и вызвать медиков? Нет, они не помогут. Я видела слишком много умирающих.

– Женщина в кепке прошла совсем близко от меня. Теперь я могла хорошо ее рассмотреть. Я узнала ее. Это была та самая блондинка, что участвовала в нападении на наш дом. Конечно, она изменилась, но я хорошо запомнила это лицо… Я пошла за ней. По дороге я позвонила Витасу и попросила подойти ко мне. Он нагнал меня довольно скоро, и дальше мы пошли вместе. Женщина собиралась сесть в машину, но мы перехватили ее. Мы заставили ее залезть в машину, Витас сел за руль.

Голос Герды слабел, язык начал заплетаться.

– Мы вывезли ее за город. Я решила убить ее и велела Витасу это сделать. Он сказал, что не может поднять руку на человека. Тогда я ударила ее камнем по голове. Но не убила. Не смогла. Женщина попросила оставить ей жизнь. Она почему-то думала, что я обвиняю ее в смерти той уборщицы. Я сказала, что на уборщицу мне плевать, и на то, что она там перед смертью болтала, тоже, а вот за моих родных придется ответить. И тут она предложила мне деньги.

Герда надолго замолчала. Вдова опустила ресницы. Я протянула руку, чтобы потрогать пульс, но женщина внезапно распахнула глаза и принялась говорить:

– И я согласилась. Я поняла, что все равно не смогу ее убить. Да и что мне даст ее смерть? Зато деньги… Мы могли бы уехать в Германию. Мы давно хотели, но какой смысл ехать за границу ради того, чтобы скитаться без жилья и мыть полы? Мы договорились так: я ее не выдам, а она заплатит нам пятьдесят тысяч долларов.

Герда еще немного помолчала.

– Мы поехали к ней домой, и она на месте отсчитала нам двадцать пять тысяч. В банковской упаковке. Новенькие деньги. Пачками. Она сказала, что больше у нее пока нет, но через несколько дней она достанет.

Я слушала, затаив дыхание.

– Витас меня отговаривал. Когда мы вернулись домой, он сказал, что эта женщина может быть опасна. Тогда он и позвонил вам. Но я не позволила ему вас нанять. Не потому, что у нас не было денег. А потому, что не хотела, чтобы кто-то еще был в курсе наших дел… Витас отправился на встречу с ней и не вернулся. Наутро его тело подкинули на перекресток в коробке из-под холодильника. Теперь вы знаете все. Найдите эту суку и сделайте так, чтобы она пожалела о каждой минуте своей жизни.

– Это она ударила вас ножом? – спросила я, заглядывая в гаснущие глаза. Счет шел на минуты…

– Нет, это был мужчина. Но это не важно. Главное – найдите ее!

– Имя, адрес. Говорите, я запомню.

– Лесная, дом одиннадцать, квартира шесть. Мы забрали у нее паспорт. Он лежал вон там, в ящике. Но этот мужчина взломал замок и взял его. И деньги тоже забрал. Запомните: ее зовут Иванова Ольга Ивановна. И еще – на ней была бейсболка с логотипом. Квадрат и в нем разноцветные круги…

Герда перестала говорить и дышать одновременно. Я вызвала полицию и «Скорую» и смирно сидела до их приезда.

Я рассказала стражам порядка все, что знала, – не утаила ни единого фактика. Имя и адрес злоумышленницы по фамилии Иванова я тоже не стала скрывать. Разумеется, это касалось только истории Герды – про свидетелей по делу Ёжиковой я даже не заикнулась. А то, боюсь, меня по головке не погладят за художественную самодеятельность – еще бы, собрала группу граждан и вывезла их в неизвестном направлении!

Формально, с точки зрения закона, я была чиста. Дело Петра Южина закрыто. Кстати, почему его так быстро, прямо-таки с фантастической скоростью, закрыли?! Подозрительно как-то…

Никто из нашей компании не проходит свидетелем ни по одному уголовному делу. Гибель Серафимы Ёжиковой вообще оформили как несчастный случай. Вот если бы майор Миронова по-прежнему вела дело об убийстве Петеньки, я немедленно рассказала бы о странных совпадениях, покушении на Веру Мышкину и обо всем остальном. Но сейчас я не собираюсь этого делать. Немолодой капитан по фамилии Козлов, прибывший на вызов, и его отчаянно зевающие помощники вовсе не обрадуются такому подарку.

Во-первых, эта информация неимоверно усложнит дело об убийстве Герды, и без того запутанное. Во-вторых, вывод, что эти дела связаны, является моим личным умозаключением. А кто я такая? Никто, частное лицо. Я заранее знаю, что мне скажут в полиции, если я сунусь к ним со своими теориями. «Вы у нас кто? Ах, телохранитель с лицензией? Вот и занимайтесь своим непосредственным делом. А делать выводы предоставьте следствию». Как же, плавали, знаем… Сколько раз уже я слышала эти слова!

Кому понравится, когда его тыкают носом, как щенка, сделавшего лужу? Нет уж, оставлю свои умозаключения при себе… Капитан Козлов и без того не рад, что на него свалилось такое запутанное дело. Это вам не поножовщина после совместного распития спиртных напитков. Тут возни до самого утра…

Сначала капитан поглядывал на меня с хорошо знакомым выражением «А чего это ты тут сидишь? Вот ты, голубушка, и убила! Так и запишем!». Пришлось быстренько огорчить стража порядка.

Моя фамилия произвела на беднягу нужное впечатление. Козлов явственно затосковал и принялся звонить начальству. «Вас!» – наконец протянул мне трубку капитан. Побеседовав минут десять с хорошо знакомым мне подполковником Воронцовым, я подписала протокол и села в машину вместе с Козловым и его людьми. Предстояло еще не раз отвечать на те же самые вопросы.

Домой я попала только к полудню. Да, хорошо, что я в городе человек известный. Есть кому замолвить за меня словечко. А то бы так легко не отделалась…