Возвращенец (ЛП) - Панке Майкл - Страница 8

- Да собираюсь, и сделаю то же самое для любого из отряда.

- Да своими действиями ты нам всем могилы выроешь. Как долго, по-твоему, мы сможем прогуливаться по долине, прежде чем наткнёмся на индейцев? Гласс не единственный человек в отряде.

- Как и ты, - произнес Андерсон. - Я не разделяю точку зрения Фицджеральда, капитан, и бьюсь о заклад, многие другие.

Андерсон подошел к носилкам, положив винтовку рядом с Глассом.?- Ты поможешь мне нести его?

Они несли Гласса три дня. Берега Гранда попеременно сменялись песчаными косами и грудами скал. Редколесье тополей уступало место у высокой воды грациозным зарослям ив, некоторые из которых достигали десяти футов в высоту. Приходилось взбираться на крутые берега, где эрозия начисто снесла землю, образовав огромные размывы. Они обходили завалы, оставленные весенним половодьем - груды камней, перекрученные ветки и даже целые деревья, чьи, побелевшие от солнца, стволы под воздействием воды и камней стали гладкими, как стекло. Когда местность стала пересеченной, они перешли реку, продолжив путь вверх по течению. Мокрая оленья кожа прибавила тяжести их ноше.

Река - как главная дорога посреди равнин, и люди из отряда Генри были не единственными путниками вдоль её берегов. Количество следов и заброшенных лагерей было неисчислимо. Дважды Чёрный Харрис заметил небольшие охотничьи отряды. Расстояние было слишком велико, чтобы определить, сиу это или арикара, хотя оба племени представляли угрозу. Арикара стали явным врагом после сражения на Миссури. В той битве сиу выступили союзниками, но нынешнее их отношение оставалось неизвестным. Небольшой отряд трапперов лишь с десятью боеспособными мужчинами представлял собой не очень большую угрозу. В то же самое время, их оружие, ловушки и даже мул были слишком заманчивой целью. Они постоянно рисковали наткнуться на засаду, и лишь только навыки скаута Чёрного Харриса и капитана Генри позволяли её избежать.

Эту местность следовало пройти без промедления. А вместо этого они продвигались с неторопливостью похоронной процессии.

Гласс то приходил в сознание, то опять впадал в забытье, хотя оба эти состояния почти ничем не отличались друг от друга. Изредка он пил воду, но из-за ран на горле не мог принимать твёрдую пищу. Дважды носилки сорвались, и Гласс падал на землю. Во время второго падения разошлись два шва на горле. Пришлось долго ждать, пока капитан повторно наложит швы на воспалившееся от инфекции горло. Никто не потрудился осмотреть остальные раны. В любом случае, они почти ничем не могли ему помочь, а Гласс не мог возразить. Рана на горле сделала его немым; единственным звуком стал учащенный хрип его дыхания.

К исходу третьего дня они прибыли к месту слияния небольшого ручья с Гранд. В четверти миле вверх по ручью Чёрный Харрис обнаружил родник, окруженный густым сосновым перелеском. Идеальное место для лагеря. Генри отправил Андерсона и Харриса добыть дичь.

Источник едва сочился, но его студёные воды, пробиваясь сквозь мшистые камни, собирались в чистую лужицу. Капитан Генри наклонился выпить воды, обдумывая принятое им решение.

За те три дня, что они несли Гласса, по прикидке капитана, они покрыли лишь сорок миль, хотя должны были пройти вдвое большее расстояние. Генри полагал, что они миновали земли арикара, но с каждым днём Чёрный Харрис находил все больше признаков присутствия сиу.

Помимо забот о нынешнем местоположении, Генри беспокоила конечная цель маршрута. Больше всего его беспокоило, что они слишком поздно прибудут в Йеллоустоун. Без пары недель в запасе для добычи мяса бригада окажется в опасности. Погода поздней осенью была непредсказуемой, как колода карт. Их может встретить или бабье лето, или воющие ветра ранних метелей.

Помимо безопасности, Генри чувствовал огромную ответственность за коммерческий успех предприятия. Если им повезет, за две недели охоты и торговли с индейцами они могли добыть достаточно пушнины, чтобы оправдать отправку курьеров в низовья Миссури.

Капитан любил размышлять об эффекте появления набитой пушниной пироги в один из светлых февральских дней. Историей об их успешном закреплении в Йеллоустоуне будут пестреть заголовки "Миссури Репабликан". Пресса привлечет новых вкладчиков. К началу весны Эшли сможет вложить свежий капитал в новую партию охотников за пушниной. К концу лета Генри уже представлял себя руководителем целой сети трапперов по всему Йеллоустоуну. С достаточным количеством людей и товаров он даже, возможно, мог бы купить мир с черноногими и опять расставить ловушки в изобиловавших бобрами долинах Три-Форкс. К следующей зиме понадобится целая флотилия барж, чтобы забрать добытые шкуры.

Но всё зависело от времени. Следовало прибыть туда первым и во всеоружии. С первых же минут путешествия Генри чувствовал дыхание конкурентов.

На севере британская "Северо-Западная компания" расставила форты, простирающиеся на юг, до поселений манданов. Британцы также контролировали западное побережье, с которого вторглись вглубь материка, продвигаясь вдоль реки Колумбии и ее притоков. Ходили слухи, что британские трапперы уже добрались до Снейка и Грина.

С юга несколько групп поднялись на север от Таоса и Санта-Фе - "Пушная компания Колумбии", "Французская пушная компания", "Стоун-Боствик и компания".

Ощутимей остальных была конкуренция с запада, из Сент-Луиса. В 1819 году армия США предприняла "Йеллоустоунскую экспедицию" [12] с целью расширить торговлю пушниной. Несмотря на крайне ограниченные размеры отряда, присутствие армейских подстегнуло предпринимателей, отчаянно жаждавших продолжить торговлю пушниной. "Миссурийская пушная компания" Мануэля Лайзы открыла торговлю на реке Платт. Джон Джейкоб Астор вдохнул жизнь в остатки своей "Американской пушной компании", изгнанной из Колумбии британцами во время войны 1812-го года, открыв новый офис в Сент-Луисе. Все сражались за ограниченные источники капитала и людей.

Генри посмотрел на Гласса, лежавшего на носилках в тени сосен. Он так и не попытался пришить на место скальп. Тот все ещё небрежно лежал на макушке Гласса, став лилово-красным по краям, где его держала подсохшая кровь - гротескный венец истерзанного тела. Капитана вновь охватила смесь жалости и гнева, возмущения и вины.

Он не мог винить Гласса в нападении гризли. Медведь был просто одной из многочисленных опасностей на их пути. С тех пор как отряд вышел из Сент-Луиса, Генри знал, что люди будут умирать. Раненый Гласс просто подчеркивал те опасности, с которыми они каждый день шли рука об руку. Генри считал Гласса своим лучшим траппером, лучшим сочетанием закалки, навыков и выдержки. На остальных, пожалуй, за исключением Чёрного Харриса, он смотрел, как на подчинённых. Они были моложе, глупее, слабее и менее искушенными. Гласса Генри считал равным. Это могло случиться с Глассом, могло случиться с любым; могло случиться с ним. Капитан отвернулся от умирающего.

Он осознавал, что бремя вожака требовало от него принятия жёстких решений во благо бригады. Он знал, что фронтир уважал, даже требовал независимости и самостоятельности превыше всего. К западу от Сент-Луиса стирались все законы. Но тем не менее, суровые люди, составлявшие общество фронтира, были связаны тесными узами взаимовыручки и коллективной ответственности. Хоть и не было писаных законов, существовало его грубое подобие, беспрекословное соблюдение обязательств, стоящих выше корыстных интересов. Закон этот был сродни библии, и его важность возрастала с каждым шагом вглубь глуши. В случае нужды все протягивали руку друзьям, партнёрам, незнакомцам. Поступая таким образом, каждый понимал, что настанет день, когда его спасение будет зависеть от протянутой руки другого.

Целесообразность этого кодекса чести улетучивалась, когда капитан тщетно старался применить его к Глассу. Разве я не сделал для него всё, что было в моих силах? Лечил его раны, нёс, почтительно ждал, чтобы он, по-крайней мере, был погребен надлежащим образом. Решением Генри они подчинили все свои общие нужды нуждам одного человека. Это было правильным решением, но так нельзя было продолжать. Не здесь.